- Посланцы неба, старина, - с иронией поддакнул Поль. - Во всяком случае, похоже, так думает Уилкес - да и еще кое-кто, насколько я могу судить. Но как бы там ни было, чертовски здорово, что вы оба вернулись, это я тебе от всей души говорю! - И он пошел к двери, смущенный слишком ребяческим проявлением чувств.
- Пойду, пожалуй, закончу перетаскивать вещички, а то наши дамы убьют меня.
Посланы… Мы были посланы…
Мысли Роберта вернулись к совсем недавнему разговору - неожиданному и важному, после которого вся его жизнь приняла новое направление.
- Вы здесь хорошо проявили себя, Роберт, - зазвучал в его памяти хрипловатый строгий голос архиепископа. - Городской приход не из легких мест для начала, даже в таком современном городе, как наш. Сколько вы уже здесь? Год? Полтора? Вы не подумывали о следующем назначении, а?
Роберт не особенно задумывался о будущем, когда период ученичества подошел к концу. Но он понимал, что нечего и пытаться давать здесь волю своим собственным мечтам и амбициям.
- Да нет, сэр, не особенно. Я вполне счастлив здесь, - ответил он, затаив дыхание.
Архиепископ рассмеялся:
- А я уверен, что мы присмотрели местечко, где вам с вашей молодой женой будет еще лучше жить и работать. Немного запущенный приход, правда, уже многие годы без пастора, но вы, не сомневаюсь, быстро поставите его на ноги. Шахтерский городишко к северу от Сиднея по побережью в угольном бассейне Хантер-волли. Порядка двух-трех тысяч душ, не больше; местечко, может, несколько дикое, но красивое и вполне подходящее для энергичного человека. Итак, Роберт, мне бить во все колокола?
Роберт лишился дара речи.
Архиепископ сухо и деловито продолжал:
- Это хорошее назначение, Роберт. Ты созрел для Брайтстоуна, и Брайтстоун созрел для тебя. Посмотрим, что ты с ним сделаешь, договорились?
- Брайтстоун? Мы возвращаемся в Брайтстоун? - лицо Клер зажглось надеждой и восторгом. Роберт отвернулся:
- Клер… не знаю, смогу ли я.
- Сможешь? О чем ты говоришь?
Он наклонился к ней и взял ее руки в свои:
- Давай начистоту - мне не по силам занять место отца. Боюсь, кишка тонка. Я ему в подметки не гожусь. Да и на Брайтстоуне свет клином не сошелся. Нас могли бы направить и в другой приход…
- Ну конечно, скажем, теплое местечко в свите архиепископа или, еще того лучше - в кафедральном соборе, так что ли? - Клер безумно любила Роберта, но это не мешало видеть его насквозь. Кому как не ей знать, сколь важно для ее мужа, чтобы его способности были оценены и вознаграждены по заслугам.
Роберт вспыхнул от негодования и нетерпения.
- Разве желание проявить себя - грех? А ты, Клер, лучше других знаешь, сколько пользы я могу принести! Но Брайтстоун… Какое угодно место на земле, но только не это, ты же понимаешь…
Клер ответила ему долгим пристальным взглядом, который всегда потрясал Роберта до глубины души.
- Я знаю, что ты до сих пор казнишь себя за то, что произошло.
Роберт понял жену раньше, чем она закончила. Глаза ее загорелись, как будто ему вдруг явилась какая-то новая мысль.
- Так ты думаешь - ну конечно! - ты думаешь, что, может быть, нас посылают назад в Брайтстоун, чтобы я раз и навсегда покончил с призраками прошлого?
Призраки… Он знал, он хорошо знал, что духи неупокоенных мертвецов должны пройти свой путь, пока не обретут мир и покой. Опустив голову на руки, Роберт погрузился в тяжелые думы. Рядом на столе лежала старинная Библия его отца, довольно потрепанная от постоянного употребления. Он взял ее и раскрыл наугад. "Если сотворишь сие, и будет на то Божия воля, - читал он, - то сподобишься претерпеть все, и весь народ Его отойдет с миром".
С миром. Да. Мир Божий, превосходящий всякое разумение, низойдет в сердце твое и в разум твой…
- Роберт!
О Господи, ниспошли нам мир Твой…
- Роберт!
Ибо Господь дарует, Господь и отнимает…
- Ты где, Роберт?
Всему свое время, и время всякой вещи под небом… время плакать, и время смеяться; время сетовать, и время плясать…
- Роберт! - в дверях кабинета показалось сияющее от счастья лицо Клер. - Джоан приготовила завтрак, дорогой, - настоящий пир. Ты идешь?
3
- Господи, до чего же славно вернуться домой!
- А я что говорила!
Взявшись за руки, Клер и Роберт бродили по саду. Джоан отослала их туда сразу после завтрака, как только Поль предложил ей помочь помыть посуду.
- Это настоящий эдемский сад - сущий рай! - не переставала восхищаться Клер.
- Жаль только мы не можем поиграть в Адама и Еву, - сжав ей руку, шепнул Роберт с видом змея-искусителя.
- Что, что?
Проследив за взглядом мужа, Клер увидела высокую стройную фигуру Джоан, направляющуюся к ним. Вид у нее был серьезный, будто она хотела сообщить что-то важное.
- Все в порядке, - с деланно виноватым видом окликнул ее Роберт, - я здесь не прохлаждаюсь, а обдумываю план кампании по завоеванию Брайтстоуна! Сегодня уж куда ни шло, а дальше обещаю ни на йоту не отступать от своих обязанностей!
- Приятно это слышать! - всегда чуткая к быстрой смене настроений брата, Джоан сейчас с трудом попадала в тон, - тем более что тебе, очевидно, придется тянуть этот воз на себе - от воскресной службы до причащения!
- М-м-м, - пробормотал Роберт. - Но, похоже, сначала надо все же создать приход и наладить приходскую жизнь.
- Все это делал папа, - возразила, не задумываясь, Джоан, и Роберт не мог сдержать улыбки, услышав знакомые поучающие интонации старшей сестры.
- Слава Богу, у меня теперь есть его стол и книги, и все прочее.
- Джоан и говорит, что слава Богу, - вмешалась Клер, - не вернись мы сюда, Роберт, все старые книги и вещи пришлось бы выбросить на помойку.
Роберт бросил на Джоан вопрошающий взгляд. Выражение лица сестры сначала удивило его, но потом он стал узнавать эту суровость, настороженность и даже горечь.
- Мне пришлось все упаковать в коробки и хранить в чулане за домом, где я поселилась. Там, где старая аптека, ты знаешь это место? Сырость ужасная и тараканы - но ничего другого не было, и до библиотеки рукой подать - всего два шага, да и что еще я могла снимать на заработок библиотекарши!
Роберт и Клер переглянулись.
- Не сладко тебе приходилось, милая, - с нежностью произнес Роберт. - Мы очень огорчились, когда узнали, что у вас с Филом все развалилось.
Тень пробежала по лицу Джоан.
- Ну, здесь нечему сочувствовать. Он никогда по-настоящему не любил меня. - Рассеянно глядя перед собой, она сорвала маргаритку и начала обрывать белые лепестки. - А мы так долго были вместе - разве ты не помнишь, как мама ко всему этому относилась. Мне кажется, ей нравилась сама идея иметь зятя-фармацевта. Бедный старина Фил, он считал, что должен соблюсти приличия и жениться на мне, особенно когда я осталась одна-одинешенька после смерти папы и мамы и твоего отъезда. Но я-то прекрасно знала, что не выйду за него. Он просто не был…
Она пристально всматривалась в морскую даль, а перед глазами у нее мелькали, сменяя друг друга, совсем другие образы: сильная мужская фигура, загорелые руки и плечи, твердый взгляд милых глаз и чарующая улыбка. Джоан с трудом стряхнула наваждение и острый приступ физической тоски по теплу и ласке.
- …Моим типом, - расправив плечи, она повернулась с вызывающей улыбкой. - Словом, мне, по-видимому, суждено жить в гордом одиночестве, а мистер Райт пусть идет своей дорогой!
- Вовсе не обязательно, - проговорил Роберт, и в голосе его звучали тепло и надежда. Он взглянул на Клер, словно ища у нее поддержки, и с нежной улыбкой обратился к Джоан. - Мы уже обсудили все, Джоани, и просим тебя вернуться в пасторский дом и жить здесь с нами.
Кровь прилила к шее и щекам Джоан, и в глазах мелькнуло какое-то затравленное выражение:
- Вы это серьезно?
- Еще бы!
Возвышавшийся на другом конце лужайки дом манил своей надежностью и незыблемостью; его эркеры и большая остроконечная крыша предлагали надежное пристанище всем приходящим. Клер видела, как в Джоан борются противоречивые чувства: радость и гордость.
- Я действительно могла бы быть полезной.
- Не бери в голову.
- Скажем, взять на себя печатание на машинке. Я всегда печатала папе. Да и никто кроме меня не может справиться с этим допотопным "ундервудом".
Клер коснулась ладонью руки Джоан и почувствовала, как затвердели ее мускулы.
- Ты и без того столько сделала, чтобы мы чувствовали здесь себя как дома.
- У тебя будет много работы, Роберт, - словно не слыша, заговорила Джоан, - особенно с этим юбилеем. И приход придется создавать заново, в сущности, на пустом месте, как это сделал папа, начинать с самого начала… там, где папа остановился… Тебе, Клер, тоже не придется сидеть сложа руки, ты начнешь учительствовать… А ведь надо кому-то смотреть за папиными розами; они все на месте там, за домом, вы, может, видели, я рядом устроила новый цветник…
Роберт ласково взял ее за плечи:
- Все решено!
Бледные щеки Джоан зарделись ярким румянцем.