"Отгадай", - сказала она.
"Ты переутомилась?" - догадался папа.
"Какой же ты глупый! - сказала она. - У нас будет ребенок".
"Не может быть!" - сформулировал папа очень умно, а главное - оригинально свои чувства.
В конце февраля на свет должен был появиться Санька, папин товарищ, с которым они вот уже девять месяцев водили тесную дружбу.
Все так и получилось, за одним небольшим исключением - у этого товарища не оказалось… Одним словом, девочку назвали Сашей.
Вот такая была папина история.
А дальше начиналась история девочки Саши.
* * *
В жизни каждого человека есть момент, с которого ведется отсчет той самой его истории, которую он знает и помнит без чужих подсказок.
В Сашиной жизни это был страшный момент. И если бы не любовь мамы и папы к своей дочке, не их мудрость - неизвестно, какой след мог бы оставить он в ее душе.
Однажды ночью маленькую Сашу что-то разбудило. Недолго думая, она пошлепала босыми ножонками к маме с папой, как делала это и прежде.
На пороге спальни она замерла, увидев жуткую картину: мама лежала с запрокинутой головой, цепляясь обеими руками за блестящие прутья широкой кровати, и стонала, а папа, схватив маму за плечи, пытался перегрызть ей горло.
Саша оцепенела от ужаса.
Сколько времени прошло, пока папа случайно не заметил ее, неизвестно.
Когда он вскочил с постели и прижал к себе маленькую дочь, та дрожала. Она не издала ни звука, а папа качал ее на руках, приговаривая: птичка моя, не дрожи, я сейчас тебя согрею. Он положил Сашу между собой и мамой, и оба принялись нежно разговаривать с ней и целовать ее испуганное личико.
Почувствовав, что опасность миновала, Саша немного успокоилась.
Тогда папа спросил: "Тебя что-то испугало, малышка моя?"
Она сказала: "Зачем ты грыз маму?"
"Я не грыз, - засмеялся папа, - я целовал, вот так". - И он осторожно стал целовать мамино плечо, потом грудь, потом шею.
Саша внимательно следила - не станет ли от этого больно маме. Нет, мама улыбалась и гладила папины волосы.
"А почему же мама вырывалась?" - спросила Саша.
"Потому что она хотела меня перебороть, чтобы тоже поцеловать, правда, мама?" - сказал папа.
"Правда", - сказала мама и поцеловала папу.
"А почему же ты меня так не целуешь, как маму?" - спросила Саша.
"М-м-м… - замялся папа, - потому что так целуются только взрослые".
Саша заснула умиротворенная под покровом переплетенных родительских рук.
А через несколько дней, встречая папу на пороге и по своему обыкновению повиснув у него на шее, она вдруг прижалась губами к его уху и зашептала: "А когда я вырасту, ты поцелуешь меня так?"
"Как?" - спросил папа.
"Ну так, - сказала Саша, - как маму".
"А-а! - понял папа и засмеялся. - Конечно, обязательно!"
И Саша стала ждать, когда же она станет взрослой.
Прошло время, девочка превратилась в девушку - тоненькую, стройную, с золотыми, как у мамы, волосами и зелеными, как у папы, глазами.
Настала пора, когда на нее стали заглядываться и мальчики-ровесники, и взрослые юноши. Но только одному из них суждено было удостоиться взаимности.
Случилось это, когда Саша окончила восьмой класс, а ее избранник - десятый. Тем летом дочка гораздо меньше времени, чем прежде, проводила со своим папой в его джипе.
А осенью юношу провожали в армию.
Играл оркестр поселкового клуба, светило вечернее солнце, и автобус с новобранцами удалялся по обсаженной тополями дороге.
Когда Саша возвращалась домой, держась за папину руку, и едва сдерживалась, чтобы не заплакать от грусти и одиночества, папа вдруг остановился, повернул к себе дочь, приподнял за подбородок ее печальное лицо и сказал: "Не обижайся, моя птичка, но у твоего избранника никудышное рукопожатие, пусть послужит, станет мужчиной, тогда посмотрим". Саша не обиделась - она очень любила папу и верила ему.
Через год избранник приехал в отпуск и привез с собой из Литвы, где служил, жену. Он оставил ее у своих родителей и поехал дослуживать, даже не заглянув к Саше. Вскоре его жена родила мальчика, и новоиспеченного папашу отпустили на несколько дней взглянуть на ребенка. И снова он не появился даже близко с Сашиным домом.
Папа успокаивал Сашу и говорил, что избранник ее - не мужчина, а выходить замуж за немужчин категорически не рекомендуется; она должна радоваться, что так рано раскрылась его непорядочная сущность, и что это еще не все.
Саша погоревала, но скоро поняла: папа прав - ее счастье, что она не успела стать женой предателя. А те горячие поцелуи - на солнечной лесной поляне перед расставанием на два года - она простила и себе и ему.
Она взгромоздилась на папин джип и смотрела на все происходящее свысока.
И еще она сказала себе: или как у мамы с папой, или никак.
Потом приехали родители литовской жены и забрали дочь домой. А после - в свой срок - вернулся со службы бывший возлюбленный Саши.
Саша к тому времени окончила школу и, не пройдя по конкурсу в медицинский институт, работала у мамы в фельдшерском пункте и готовилась к новому поступлению.
Бывший возлюбленный принялся обивать Сашин порог, убеждая ее, что любил и любит только Сашу, что случилась ошибка, что теперь он разведен и, стало быть, свободен и предлагает Саше быть его женой.
Саша только однажды соизволила выслушать его, на что ответила: "Ты должен понимать, что между нами все было кончено в тот момент, когда ты прикоснулся к другой, даже если я этого и не знала. Такие вещи понятны без объяснений, - добавила она, - а если непонятны, то их и не объяснить". И нажала на газ папиной новенькой ярко-васильковой "нивы", почти такой же большой и высокой, как отправленный на пенсию джип.
Летом Саша поступила в медицинское училище, окончила его и стала хирургической сестрой.
Вот так. Вот откуда ноги растут у темно-зеленого "джипа-чероки" 4x4.
* * *
Хотя никакого темно-зеленого джипа в действительности у Саши нет. Где хирургической сестре - даже если она работает в самой серьезной косметической клинике - взять двадцать семь с половиной тысяч условных единиц? В своей жизни ей довелось подержать в руках ровно полторы тысячи таковых. Тогда мама с папой выкупали вторую комнату в квартире умершей тетушки - той самой, что была почтальоном у двух молодых влюбленных, - чтобы их дочь жила там одна, без соседей.
И все-таки он есть - этот "чероки"… Впрочем, если вы запутались, прочтите все с самого начала.
Можно продолжать?..
* * *
Однажды в отделении пластической хирургии что-то праздновали - то ли удачную операцию, то ли чьи-то именины. Был предвыходной день, поздняя весна, светило солнце, пели птицы - словом, жизнь была прекрасна и без этого не слишком выдающегося повода.
Саша… пардон, Александра Борисовна Листопад сидела напротив своего шефа - главного хирурга отделения, Антона Яновича Ли, симпатичного мужчины тридцати трех лет, по венам которого текла на четверть корейская кровь.
Болтая о том о сем, Саша, Александра Борисовна, заговорила с кем-то о прелестях утренней рыбалки на озере Мичиган - так они с папой называли самое крупное из озер, расположенных в двадцати с лишним километрах от ее родного поселка, - и о тонкостях таковой, связанных с ветром, облачностью и прочими погодными обстоятельствами. Она отметила, что Антон Янович стал прислушиваться к ее рассказу, но не придала этому большого значения - в конце концов, каждый волен выбирать себе собеседника в подобного рода компаниях.
Веселье закончилось, и все стали расходиться. На улице, когда, сказав всем "пока, приятных выходных", Саша захлопнула дверцу джипа и готова уже была повернуть ключ зажигания, ее окликнули:
- Александра Борисовна!
- Да? - Она приспустила темное стекло.
Шеф сделал несколько шагов по направлению к ней.
- Скажите, вы и вправду любите утреннюю рыбалку?
- Люблю, - сказала Саша. - А что? - добавила она после некоторой паузы, за которой ничего не последовало.
- А вы не согласились бы составить мне компанию?
- М-м-м… Интересное предложение. - Она глянула на шефа. - Когда?
- Послезавтра.
- Можно.
Они договорились, что в воскресенье, в четыре утра Антон Янович заедет за Александрой Борисовной, чтобы к шести быть на месте.