А вот берендейки с патронами грабителей не заинтересовали — куда их девать?
Русский открыл одну берендейку, выкатил на ладонь четыре бумажных свертка с пороховым зарядом и свинцовыми пулями. Потом заглянул в другую, третью… И махнул рукой: чтобы собрать порох для хорошего взрыва пришлось бы разворошить патроны всего стрелецкого отряда. Тирц заподозрил, что весна с неизбежными оттепелями наступит раньше.
Он повернул обратно, и вскоре вернулся в лагерь.
Здесь уже наступало утро: татары поднимались, отряхивались, ходили проверять коней, резали солонину, обильно присыпая ее трофейной солью с перцем. Сотники отправляли разъезды сменить ночную стражу. Дымком пахло только от палаток — двух на весь лагерь. Это нукеры пытались согреть воду для бея и шаманка запекала для своего хозяина шмат лошадиного мяса.
— Рад видеть тебя, Менги-нукер, — Девлет-Гирей вышел из палатки одетым только в тонкие шелковые шаровары и овчинную душегрейку. — Ты ходил на поле боя?
— Да, — кивнул Тирц. — Увидеть его вчера мне не удалось.
— Это была великая битва, Менги-нукер! Теперь нам не стыдно возвращаться в Крым. Есть чего показать Кароки-мурзе, чем похвалиться перед беями, что сменять у купцов на звонкое серебро.
— Это потом, — покачал головой физик.
— Что «потом»? — не понял татарин.
— Хвастаться будем потом. Март на дворе, весна. Скоро посевная. Пора идти на Россию.
— Да у нас… У нас даже обоза нет, — развел руками бей. — Ни шатров, ни повозок.
— Возьмем в русских землях.
— Мои нукеры устали.
— Они успеют отдохнуть в пути.
— У нас мало сил!
— Вполне достаточно, чтобы разогнать русских по лесам и крепостям.
— Но зачем?! Мы одержали победу и взяли достаточно добычи, чтобы с честью вернуться назад!
— Ты и Кароки-мурза обещали мне, что каждую весну и каждую осень бы будем ходить в набег на Россию, — холодно напомнил Тирц. — Весна наступает.
— Но почему не пропустить одну весну? Что от этого изменится?
— Русские смогут посеять хлеб. И смогут собрать хотя бы часть. И тогда они избавятся от голода.
Менги-нукер смотрел не на бея, а куда-то ему за левое ухо, отчего татарин чувствовал себя очень неуютно.
— Ты говоришь это уже десять лет! — повысил голос бей. — Ты обещал, что через десять лет Московия рухнет, а я сяду на своем законном русском троне. Ну и где обещанный трон?!
— Ты хочешь, чтобы русские принесли его тебе прямо сюда? — поморщился Тирц. — Россия уже качается и вот-вот упадет. Достаточно хорошего, сильного удара. Ее нужно бить постоянно, иначе она оправится за один-два года.
— Со мной осталось всего пять тысяч всадников, Менги-нукер, — покачал головой бей. — Они храбрые воины, но их не хватит для такого сильного удара, чтобы покорить Московию…
— Мы все равно пойдем туда, — отчеканил Тирц, глядя Гирею прямо в глаза, — мы станем ходить туда осенью и весной, даже если из всей армии останусь я один!
Глава 2. ДЫХАНЬЕ ИМПЕРИИ
Серпуховская дорога повернула в чистую березовую рощу, и кавалькада всадников бесшумно понеслась между покрытыми инеем стволами. Широкий тракт, снег на котором успели мелко перемолоть тысячи копыт и сотни санных полозьев, принимал в себя удары копыт без единого звука, и создавалось впечатление, что мчащийся отряд нереален, что это всего лишь призраки, выплывшие из потустороннего мира на залитый ярким зимним солнцем свет.
Встречные смерды останавливали повозки, низко кланялись, ломая шапки.