Поэтому и представляется нам, что возрождение неоязычества во многом было обусловлено стремлением противостоять русофобской истерии, захлестнувшей средства массовой информации демократической России…
4
Другое дело, что очень скоро наше неоязычество соскользнуло на позиции противостояния патриотическому, православному постижению русской истории…
Одновременно с возрождением интереса к языческой истории Руси, не включенной или не достаточно включенной в научный оборот, начали появляться многочисленные исторические мистификации и поделки вроде трудов академика Фоменко и иже с ним, размывающие, перепутывающие в общественном сознании само пространство русской истории.
Сейчас уже стало очевидным, что какими бы мотивами не руководствовались неоязыческие авторы, они даже и тогда, когда как будто противостоят русофобскому накату, по сути, действуют заодно с врагами России.
Воздвигая баррикады вымыслов и недоговорок, они отвлекают русского человека от постижения подлинной, русской правды, скрытой в русской истории, подвергают сомнению ее базовые основы.
"В самом деле, что такое летописи, в которые так любят тыкать пальцами "историки", указывая нам на их содержимое как на истину в последней инстанции? – вопрошает один из таких авторов. – Летопись это всего лишь литературный жанр, существовавший наряду с другими в христианизированной "средневековой" Руси, как в наше время – рассказ, повесть, роман и т. д. Как сегодня литература обслуживает определенную политическую установку, точно так же она ее обслуживала много веков назад. Как сегодня за спиной писателя стоит идеолог, точно так же стоял он когда-то за спиной писателя-летописца. Поэтому летопись может быть исследована историком не в качестве документа, а в качестве косвенного указания на что-то".
Можно было бы возразить тут, что летописцы, в отличие от современных ангажированных писателей, были иноками, ушедшими от мирской суеты, и писание летописи порождалось не тщеславием или желанием заработать, а молитвенным деланием, стремлением постигнуть Божий смысл русской истории…
Разумеется, не все монахи были достойны того высокого звания, которое они носили, но все-таки выдумки и ангажированности в летописях по определению неизмеримо меньше, чем в светской литературе, а значит, и достоверность их не может быть сведена до уровня "косвенного указания на что-то".
Но все эти резонные возражения не срабатывают, ибо неоязыческое мышление не оперирует точными значениями, а движется в туманностях недоговоренностей и полусмыслов, отвлекая русского человека обманным светом от его русского пути.
"Как повествуют Древние Веды, за много тысячелетий до появления христианства Космическим Разумом человеку было дано Верное Целое Знание – Высшее Ведение, – охватывающее все многообразие бытия, обеспечивающее ему существование в гармонии с Природой"…
5
Этот же упрек можно адресовать и нашим так называемым государственникам, которые, меняя идеологические личины, изо всех сил пытаются идеализировать таких весьма и весьма противоречивых персонажей нашей истории, как Петр I, В.И. Ленин, И.В. Сталин…
И опять-таки можно повторить, что какими бы мотивами не руководствовались они, полагая, что будто бы противостоят антигосударственным тенденциям, задаваемым нашими либералами, по сути и они действуют заодно с этими врагами России, ибо способствуют укреплению мифов, на которых и базируется антирусская идеология либерализма.
И уточним, что это относится не только к идеологам нынешней КПРФ, но и к некоторым современным монархистам.
Любопытно тут вернуться к Н.М. Карамзину.
Мы уже говорили, что он считал, будто, вспоминая о своем прошлом, мы вырабатываем идею настоящего и можем постигать будущее.
Руководствуясь этими принципами, Карамзин и выбрал свою точку отсчета русской истории.
"Начало Российской Истории представляет нам удивительный и едва ли не беспримерный в летописях случай: Славяне добровольно уничтожают свое древнее народное правление и требуют Государей от Варягов, которые были их неприятелями".
Идея добровольного призвания варягов славянами легендарна не только потому, что не находит подтверждения в иных, кроме летописи, свидетельствах, но и потому, что такое действие осуществимо лишь при условии четкой государственной структуры, объединяющей все славянские племена.
Легендарной была эта идея и для нашего первого историка – Нестора-летописца, поскольку он записывал ее по двухвековому преданию, обосновывающему власть киевских князей – Рюриковичей.
Зачем нужна эта точка отсчета Н.М. Карамзину, тоже понятно – только для того, чтобы синхронизировать начало монархической династии Рюриковичей с началом русской истории.
Так, говорит он, было основано государство, которое соединило "в пределах своих три части мира".
В 1815 году Аляска была еще не продана, и формально Николай Михайлович Карамзин был прав, но – вот беда! – получается, что выработанная с помощью такого воспоминания о прошлом идея настоящего не позволяла заглянуть в будущее даже на несколько десятилетий…
6
Очевидно, что монархическое устроение страны – единственно возможное для России, ибо только оно способно поставить надежный заслон либеральной русофобии и воровской демократии.
Но есть монархия и – монархия.
Есть монархия как некая абсолютная деспотия, отстраняющая народ и Церковь от какого-либо участия и контроля в государственном управлении и строительстве и тем самым ставящая надежный заслон развитию любых реформационных настроений, если только они не исходят непосредственно от носителей высшей власти.
Такую антинародную монархию пытались построить в нашей стране первые Романовы, от Алексея Михайловича до Екатерины II включительно.
Как правило, устанавливалась и поддерживалась такая монархия-деспотия группой или общественным слоем людей, получающих за эту поддержку определенные привилегии. Дворяне, превращенные Романовыми в рабовладельцев, яркий пример этому. Рабы, которыми они владели без каких-либо ограничений, были не завоеваны в других странах во время военных походов, как, например, в рабовладельческом Риме, а являлись коренным населением империи. Время от времени эти бесправные крепостные крестьяне должны были к тому же превращаться в доблестных защитников своего Отечества, где они были рабами.
Но есть и другая монархия.
Монархия, которая базируется не на своевольной деспотии, а на полном подчинении личности монарха монархическому долгу, на беспрекословном служении монарха Богу и Народу, а не обуревающим его страстям.
Такую монархию пытались возродить в нашей стране императоры, начиная с Павла и до царя-страстотерпца Николая II.
Эту монархию выстраивали в нашей стране наши святые, о которых и расскажем мы в нашей книге.
7
Завершая это вступление к книге, хочется сказать, что на вопрос "Что есть история?" наиболее полный и точный ответ дан все-таки не у Николая Михайловича Карамзина, а в Первом послании к коринфянам Апостола Павла:
"Не хочу оставить вас, братия, в неведении, что отцы наши все были под облаком и все прошли сквозь море; и все крестились в Моисея в облаке и в море; и все ели одну и ту же духовную пищу; и все пили одно и то же духовное питие; ибо пили из духовного последующего камня; камень же был Христос.
А это были образы для нас, чтобы мы не были похотливы на злое, как они были похотливы. Все это происходило с ними, как образы, а описано в наставление нам, достигшим последних веков…"
Вдумываясь в эти великие слова, понимаешь, что все ответы на наши вопросы даны самой русской историей и, чтобы услышать их, достаточно лишь беспристрастно взглянуть на исторические события и персонажи, преодолевая собственную духовную лень и навязанные воспитанием и образованием стереотипы мышления…
Еще в этих словах Апостола удивительно точно сформулировано нравственное значение истории. Самое важное в истории – это Божие Наставление нам, чтобы мы стали лучше, чтобы мы не были похотливы на злое…
В ожидании святого крещения
Россия – сравнительно молодая страна. Ее история занимает чуть больше одного тысячелетия. Расцветали и гибли цивилизации, а здесь, на безбрежных просторах нынешней России, казалось, и не существовало исторического времени.
859 годом помечено первое упоминание Новгорода. Киев уже существовал тогда, как и Полоцк, Ростов, Чернигов, Любеч, но предания о возникновении этих городов неясны, туманны…
Часть из преданий о живущих на севере славянских племенах сохранилась в русском героическом эпосе, хотя и созданы были эти былины значительно позднее.
Например, былина рассказывает о Скимен-звере…
Зверь этот лютый, шерсть у него булатная, серебряная, золотая, а на каждой шерстиночке – по жемчужине. Ощетинится Скимен-зверь, рыло становится, как копье заточенное, глаза, как звезды, горят… И вот встал этот Скимен-зверь на берегу Днепра на задние лапы. Зашипел по-змеиному, засвистел по-соловьиному, заревел по-звериному. И от шипа того трава повянула, от свиста того темный лес к земле приклонился, а от рева и течение в Днепре остановилось. Поднялась вода, затопила луга.
Тосковал же Скимен-зверь неспроста. Почуял, что народился на земле могучий богатырь…