Особняк доктора Шармы, прятавшийся в цветущей мимозе, был старой постройки, из потемневшего кирпича, без украшений, но внутри оказался довольно вместительным. Для каждого гостя нашлась отдельная комната с диванчиком, кувшином для умываний и постелью на полу, под москитной сеткой. Двое молодых людей молча разнесли по комнатам багаж гостей и скрылись. Других домочадцев не было видно, дом спал. Доктор Шарма вполголоса предложил гостям завтрак, но все отказались, и было решено вначале доспать час-другой. Пока шло это совещание, Игорь через головы спутников успел разглядеть кабинет хозяина, набитый книгами, бронзовыми статуэтками, яркими обрядовыми масками, буддийскими картинами-танка на шелку, и, заметив белый кнопочный телефонный аппарат на письменном столе, машинально взглянул на часы. Нет, звонить, конечно, было еще рано. Да и нужно ли звонить? Можно ли туда звонить? Как вообще такое могло прийти ему в голову?!
У себя в комнате Игорь подошел к окну. Стекол не было. Он распахнул резные, причудливого рисунка ставни, и запах мимозы в комнате усилился. Светало. За небольшим садом виднелся берег мелкой мутной речки, за ней раскинулись холмы с террасными клочками полей на склонах. В стороне, в тяжелом массиве листвы, тускло сияла позолоченная крыша какого-то храма.
- Неужели я в том самом Катманду? - тихо спросил Игорь.
…Непальцев в Ташкентском историческом институте было человек десять - в основном парни да пара девушек: все худенькие, невысокие, черноглазые, белозубые и очень вежливые. Учились и стажировались они на разных факультетах, но жили все вместе, в соседних комнатах общежития. Они никогда не пропускали занятий, все лекции тщательно записывали и очень старательно, хотя и коряво, говорили по-русски.
На институтские дискотеки на шестом этаже старого корпуса они приходили также все вместе - в отутюженных костюмчиках, галстуках, а девушки - в ярких цветастых сари. В первое время так тесной кучкой и простаивали все вечера напролет, пока остальные студенты отрывались в диско или вэйве. И всегда впереди всех, чуть отдельно, стоял такой же невысокий, но чем-то отличный от земляков молодой человек. Был он молчаливей других, степенней, реже смеялся, и когда неторопливо поворачивал голову и останавливал на ком-то немигающие, спокойные глаза, то на взгляд этот обязательно оборачивались. Впрочем, во всем остальном он был такой же, как другие его земляки, - открытый, дружелюбный. К тому же он всегда охотно платил за всю обедающую с ним в столовой компанию, что очень нравилось нашим студентам.
Именно он на очередном вечере, когда из динамиков зазвучал полузабытый плавный "Университетский вальс", которым по традиции открывали дискотеку, который студенты всегда встречали свистом и который только изредка осмеливалась танцевать какая-нибудь пара девушек, да и то они не танцевали, а стеснительно топтались где-нибудь в уголке зала, - именно он твердым шагом пересек еще почти пустой зал и, остановившись перед Викой, отвесил ей молодцеватый гвардейский поклон. Вика, ожидавшая запаздывающего Игоря и приготовившаяся отмочить с ним пару таких рок-н-роллов, каких ТашГИ еще не видел, ничуть не удивилась. Она повернулась к непальцу, сделала легкий книксен, и он подал ей руку.
Он был на полголовы ниже нее, но вальсировал мастерски: идеально прямо держал спину, отменно скользил по паркету и твердой рукой вел партнершу по замысловатой траектории вращения, а другую руку картинно отвел себе за спину.
Свист давно стих, в зале царил старинный, трогающий сердце ностальгией вальс, и одинокая пара кружилась по истертому паркету под тяжеленными бронзовыми люстрами сталинских времен. Вика плыла, чуть клоня голову и улыбаясь. Для ожидавшихся рок-н-роллов она надела открытую маечку с серебряными блестками и короткую шелковую юбку, которая легко развевалась, открывая Викины бедра и черные обтягивающие трусики. Странно, но и это все ей тоже шло: забытый тихий вальс она соединяла в своих движениях с этими полудетскими юбкой и маечкой, а ее обнажающиеся с каждым поворотом смугло-розовые бедра и узенькая полоска трусиков только украшали церемонную застегнутость партнера. В какие-то мгновения могло показаться, что это строгий, старомодный отец привел на первый бал переросшую его на полголовы и все еще не простившуюся с детскими бантиками дочь.
Такими их и увидел Игорь, вошедший в зал. Удивился и засмотрелся вместе со всеми: очень уж хороша была его Вика, тихо улыбавшаяся чему-то, рядом с непроницаемым, почти суровым кавалером, который вел ее так строго, бережно и точно, как Игорь никогда не умел.
- Он что, учитель танцев? - спросил Игорь.
- Да нет, что ты, - ответил ему всеведущий Марат. - Говорят, он принц.
- Принц?
- Ну да, настоящий непальский принц. У них же там королевство, так вот он то ли сын, то ли брат, то ли племянник короля. Правда, здесь он на учебе, поэтому своего звания не афиширует, не положено. Нарайян и Нарайян. Стажер востфака. А между прочим, вон те двое из их группы - его телохранители.
- Серьезно?
- А ты попробуй задень его, они тебе такое кун-фу устроят - по частям собирать придется.
Игорь присмотрелся к непальцам. Действительно, двое из них выделялись на фоне остальных - не ростом и весом, а осанкой, покатыми, утяжеленными плечами, которые безошибочно выдают основательно тренированных людей.
Когда вальс кончился, в зале зааплодировали. Нарайян все так же церемонно поклонился Вике, провел ее на место, кивнул еще раз и ушел. На Игоря он даже не взглянул.
- Что, переключаемся на принцев? - поинтересовался задетый Игорь, когда грянул призывный ритм ударных и они с Викой вступили в толпу, мгновенно заполнившую зал.
- А что, нельзя? - смеялась она.
- Нет, отчего же, пожалуйста. Ему бы только подрасти немного.
Они перебрасывались фразами, сходясь и расходясь в танце и перекрикивая динамики.
- Не в сантиметрах счастье, Сабашников.
- Да? А чем же? В породе?
- И это не главное, - смеялась она.
- Тогда в чем? Откройте мне свои жизненные установки. Что вы ищете в мужчине прежде всего?
- А вы угадайте.
Не прекращая танца, Игорь приложил палец ко лбу.
- Может, внутреннее содержание? Хотя вряд ли. Кого оно сейчас интересует?
- Да уж, конечно, никого.
- А, знаю. Больше всего вам понравились его золотые запонки.
- Вот это уже ближе. - Викина улыбка засияла еще ярче.
- И "Ролекс" на руке.
- Вы очень наблюдательны.
- Ну конечно, - кивал Игорь. - Как я сразу не понял. Но будьте осторожны, госпожа Козырева. У вас ведь уже был один знакомый с золотыми перстнем и часами. Кажется, он не совсем оправдал ваши ожидания. Как бы вам снова не ошибиться.
Вика остановилась и несколько мгновений молча смотрела на него. Потом так же молча повернулась и пошла к выходу.
Игорь застыл. Он вдруг почувствовал себя таким виноватым, что горячая волна стыда обожгла его до корней волос. Расталкивая танцующих, он бросился за ней, потом вдруг передумал и резко свернул к другой двери.
Когда Вика прошла по коридору и стала спускаться по лестнице, на площадке между этажами ее ждал Игорь. Он стоял на невысоком подоконнике, спиной к распахнутому настежь окну, за которым в свете уличных фонарей покачивались под ветерком верхушки старых акаций.
- Вика, - сказал он. - Я мудак. Я ревную. Но если ты сейчас уйдешь, я прыгну вниз.
Она остановилась. Они смотрели друг другу в глаза: он сверху, с подоконника, она - с лестничной площадки у его ног.
- Прости меня, - сказал он.
Она сделала шаг к подоконнику, вдруг припала к его ноге и укусила в бедро, чуть повыше колена, так, что он застонал от боли и опустился на подоконник. Она молча смотрела на него. Вверх по лестнице прошла какая-то пара и с интересом оглянулась на них.
Кривясь от боли, Игорь задрал штанину. На бедре была кровь. Игорь стал шарить в карманах в поисках платка. Вика молча следила за ним, потом вдруг придвинулась к нему, отвела его руки и, склонив голову, слизала кровавый потек с прокушенной кожи. Язык у нее был очень влажный.
- Ведьма, - проговорил он. - Вампирша.
- Сам вампир, - ответила она сурово.
- А я-то почему?
- Потому что я хочу тебя.
Их лица были очень близко друг к другу, и в ее огромных глазах не было и тени смеха.
- Слышишь? - повторила она.
Сверху кто-то спускался с шумом и смехом.
- Да, но… - растерянно оглянулся Игорь.
- Придумай. Скорей.
Что тут было думать? С мрачным, даже ожесточенным лицом он сбежал вниз, к вахтерше:
- Теть Шур, ключ от двадцать четвертой. Быстро.
- С чего это? - отозвалась вахтерша. - У вас же дискотека.
- Кому дискотека, а кому отчет. Комиссия из министерства, слышали?
- Десятый час на дворе, - с сомнением бормотала вахтерша. - Какая еще, к шуту, комиссия…
Игорь наклонился к ней через барьер и, глядя в ее очки, негромко отчеканил:
- А такая, что, если я к утру не представлю отчет по культмассовой работе, завтра и мне, и вам по трехведерному клистиру поставят.
"Трехведерный клистир" убедил. Возник ключ.
Это была пустая полутемная аудитория на втором этаже, в ней ничего, кроме парт и кафедры, не было. Они так торопились, что даже не заперли дверь. Он посадил ее на парту. Побледнев и тяжело дыша, она дернула ворот его рубашки. Посыпались пуговицы. Он стащил с нее маечку. Под ней неожиданно оказался глухой черный купальник. Он никак не стаскивался.
- Ну что ты возишься? Рви.