Фил опять прокашлялся и тяжело вздохнул. У Зу появилось мрачное предчувствие. Она уже подозревала, что ей не понравится то, что собрался рассказать ей Фил. Сколько же можно тянуть?! Еще немного, и ей придется вскочить со стула, схватить его за костлявые плечи и вытрясти из него все силой.
- Он вкладывал деньги в строительство многоквартирных домов. Это было очень рискованное занятие, - наконец проговорил Фил.
Зу закинула ногу на ногу. Муж, в сущности, был голливудским антрепренером, но она и раньше подозревала, что он участвует и в других видах бизнеса, так как знала, что она сама была последней его клиенткой, на которой можно было гарантированно неплохо заработать. После того, как с ней случилось несчастье, он работал и с другими актерами, но ни один из них, ни все они, вместе взятые, не могли обеспечить ему доход, который позволял бы жить так, как они жили. Агент, согласно установленным правилам, брал с актера пятнадцать процентов. Но этих денег не хватило бы даже на содержание Седар Блаф.
Фил замолчал. Очнувшись от размышлений, Зу вновь взглянула на него.
- Я, пожалуй, выпил бы лимонада, - наконец проговорил он.
Значит, все-таки придется из него вытряхивать все силой. Возможно, он этого и добивался. Возможно, ее срыв помог бы ему успокоиться. Но Зу не собиралась доставлять ему такого удовольствия. Она поднялась с кресла.
- Конечно, - проговорила она спокойно. - Подожди минуту.
Зу пересекла холл уверенным шагом и направилась в кухню. Она привыкла и полюбила ходить по дому босиком. Отчасти потому, что ей постоянно нужно было чувствовать соприкосновение левой ноги с полом, - в течение нескольких лет нога была парализована и абсолютно безжизненна.
Зу вытащила два стакана и открыла дверцу холодильника. В ту же секунду за ее спиной возник Фил.
- Не надо, - сказал он. - Я передумал.
Зу закрыла холодильник.
- Зу, - проговорил Фил, - ты попала в трудное положение.
Она тревожно посмотрела на него:
- В каком смысле?
- Уильям понес тяжелые финансовые потери в этой своей затее с недвижимостью.
Зу пожалела, что не сидит на стуле. Она поняла, что мрачное предчувствие, появившееся у нее несколько минут назад, не было плодом разыгравшегося воображения. Оно будто превратилось в густое черное и непроницаемое облако, и Зу совсем не хотелось проходить сквозь него.
- Насколько тяжелые? - спросила она.
- Очень тяжелые, - теребя усы, ответил Фил. - В сущности, он потерял все.
Зу показалось, что она ослышалась.
- Все? Но это невозможно!
- Возможно. Он лишился всего.
Черное облако само надвинулось на нее, окутало со всех сторон.
- Нет… - пролепетала она.
- Да, - ответил он твердо.
Зу тяжело оперлась о холодильник и обхватила себя руками. Ее уже не волновало то, что Филу бросится в глаза ее располневшая талия.
- Ты ошибаешься, - проговорила она. - У нас есть еще Седар Блаф. Это уже кое-что.
- Боюсь, что Седар Блаф уже не принадлежит тебе.
- Нет.
Фил подошел ближе и положил руку Зу на плечо.
- Уильям несколько раз закладывал Седар Блаф, чтобы покрыть свои потери в делах. Но поскольку дом записан на твое имя, ты должна была подписывать определенные документы. Вспомни, было такое?
Зу наморщила лоб, обращаясь к своей памяти. Да, Уильям просил подписать ее какие-то бумаги. Раз или два. Или даже три раза? Сейчас уже не вспомнить точно. Не помнила она и того, что Уильям объяснял ей относительно этих бумаг. Закладная, кажется, ни разу не упоминалась, а если это слово и звучало, то Зу настолько доверяла Уильяму, что, очевидно, просто не придала значения…
Фил убрал руку с ее плеча и отступил назад.
- Одним словом, в течение шестидесяти дней ты должна заплатить полмиллиона долларов для того, чтобы оставить дом за собой. У Уильяма этих денег не было.
Зу заглянула ему прямо в глаза. Они были маленькие, печальные и по ним было видно, что он не лжет.
- Присесть бы… - проговорила она.
Зу не помнила, как прошел остаток дня. На ужин были тако и буррито. Из ресторана, конечно, ибо Зу сама не готовила и даже никогда этому не училась. Внешне она вела себя так, будто это был самый обычный день и ничего не случилось. Если не считать того, что несколькими днями раньше Уильям покончил жизнь самоубийством.
Был уже двенадцатый час. Скотт ушел спать, а Зу сидела вместе с Марисоль за чаем. Она наконец передала своей старой подруге содержание разговора с Филом. Марисоль надолго задумалась: до нее не сразу дошла вся дикость создавшегося положения. А Зу смотрела на нее и думала о том, что все это сон. Скоро она проснется и весь этот кошмар исчезнет. Но обведя глазами комнату, обставленную синей, желто-розовой и бежевой мебелью в южном стиле, она поняла, что не грезит. Все выглядело слишком отчетливо и ясно.
- Наверно, поэтому он и покончил с собой, - вдруг проговорила Марисоль.
В ту секунду Зу пришла на ум та же мысль. Она не была убеждена в этом, но и не чувствовала в себе сил возражать.
- Есть еще страховка, - сказала она. - Он выписал полисы на каждого из нас. Полмиллиона долларов. Как раз хватит оплатить закладную, но и только. Мы останемся без гроша.
Марисоль помешала чай ложкой.
- Видимо, придется продать дом, - продолжала Зу. Но голос ее прозвучал неубедительно даже для нее самой. - Расплатимся с долгами и еще останется немного, чтобы купить новое жилье. Поменьше, конечно. Только на нас троих.
Марисоль все эти годы считалась уже членом их семьи, и Зу хотелось заверить ее, что в этом отношении ничего не изменилось. А может быть, она хотела скорее саму себя заверить в этом.
- Где? - спросила Марисоль. - Опять квартира?
Зу судорожно вцепилась в свою чашку.
Марисоль накрыла ее руку своей.
- Послушай. Лично я смогу вернуться туда. Жизнь в Седар Блаф всегда казалась мне каким-то сном, сказкой. Но ты? Ты в квартиру вернуться уже не сможешь, Зу. Твой дом здесь. Твой и Скотта.
Зу почувствовала, как на глаза стали наворачиваться слезы. Она так долго сдерживала их, что теперь они покатились по щекам сами собой. И когда теперь высохнут ее глаза? Через несколько дней? Месяцев? Лет?
- У меня нет выбора, - всхлипывая, пролепетала она.
- Выбор всегда есть. Взгляни на себя. Ты красавица. Кинозвезда.
У Зу от обиды загорелись щеки. Она с шумом отодвинула стул и поднялась.
- Не будь же ты дурочкой, Марисоль! А я-то думала, что смогу на тебя рассчитывать…
- Ты можешь на меня рассчитывать.
- Как же могу, если ты говоришь такие вещи? Посмотри на меня! - Зу опустила руки вдоль тела. - Я старая. Толстая. А посмотри на мой рот! Видишь, какой он кривой?
- Ничего подобного.
- Кривой, я знаю! Стоит мне посмотреть в зеркало, как это сразу же бросается в глаза. А мое лицо? Оно же заплыло жиром!
- Ты слишком к себе приглядываешься. Ты не видишь той Зу, которую вижу я.
- Боже, Марисоль, - не унималась Зу, не слушая подругу. - Да разве дело только в моей внешности? Я не работала уже пятнадцать лет! Я бывшая! За бортом! - Она случайно задела рукой чашку, и та едва не свалилась со стола. Чай расплескался на пол. - Черт!
Марисоль спокойно поднялась и стала вытирать пол своей салфеткой.
- Сядь, - жестко приказала она.
Зу села.
Марисоль вернулась на свое место.
- Послушай, что я тебе скажу. Многие воспринимают тебя такой, какой ты им запомнилась. Для многих ты до сих пор кинозвезда. Для меня лично ты еще и подруга.
Зу продолжала бороться со слезами.
- Ты начинала с нуля. Я-то знаю это лучше, чем кто бы то ни был. Ты никогда не забывала про меня. Даже во время болезни. Дала мне эту работу. Говорила, что я навсегда стала частью твоей жизни. Я, конечно, не сидела сложа руки, заботилась о тебе. Но то, что ты сделала для меня, ценится выше. Ты спасла меня.
Зу вспомнились те жуткие ночи, когда за стенкой слышались крики и звуки ударов. Рыдания. Она помнила Марисоль с вечными синяками на лице, на руках и ногах. У Марисоль не было детей. С одной стороны, это печалило, с другой - радовало ее. Ей труднее было бы уйти от мужа, если бы были дети. А уйти ее уговорила Зу. Убедила в том, что это единственно верное решение.
- Ты хочешь продать Седар Блаф? - переспросила Марисоль. - На твоем месте я бы этого не делала. Может, позже. Но не сейчас. Еще рано.
Зу закрыла лицо руками:
- Ты же сама хотела, чтобы я не показывалась здесь после гибели Уильяма!
- Да, я хотела, чтобы ты провела несколько дней где-нибудь в другом месте. Несколько дней. Неделю. Не больше. Здесь твой дом, Зу. Седар Блаф - часть твоей жизни, от которой нельзя отказываться. По крайней мере пока. - Марисоль отвела руки Зу, открыв ей лицо. - Я тебе скажу, как нам быть. Тебе необходимо вернуться к работе. Ты сказала, что страховки хватит на то, чтобы оплатить закладную. Прекрасно. Но чтобы жить дальше, нужно вернуться к работе. А потом, позже, если ты все-таки решишь продать дом - пожалуйста. Но это уже будет вопрос твоего свободного выбора, а не его отсутствия.
- Марисоль, я не смогу…
- Не морочь мне голову! Ты будешь делать то, что я тебе говорю.
Зу вспомнила, что эти слова Марисоль произносила неоднократно во время ее болезни. Поначалу Зу боялась вставать с постели, боялась вновь довериться своим ногам. Иногда несколько дней подряд она проводила в молчании, даже не пытаясь говорить. "Не морочь мне голову!" - кричала в таких случаях Марисоль, и это срабатывало. Тогда…