― Чистая правда, то есть чище в этой стране не найдешь. Знаешь, что говорят? Что в этой стране все может случиться, это ― страна чудес. ― Он мягко процитировал: ― Мужчины, живущие в этой стране чудес, эти мужчины скал и пустынь, воображение которых ярко окрашено, но все же более облачно, чем горизонты их песков и морей, действуют по велению Магомета и леди Эстер Стенхоуп. Им необходимо общение со звездами, пророчествами, чудесами и вторым зрением гения.
― Что это?
― Ламартин.
― Заставляет бабушку Ха выглядеть вполне нормальной. Уже с трудом жду. Но мне пора. ― Я посмотрела на часы. ― Боже мой, уже время обеда.
― Уверен, что Бен попросит тебя остаться. Он будет с минуты на минуту. Можешь?
― С удовольствием бы, но завтра мы рано выезжаем, а надо кое-что сделать. И ты несомненно собираешься меня отвезти, милый мальчик. Не намерена ради тебя или кого-то другого рисковать в темных улицах Дамаска, даже если бы думала, что найду дорогу, а скорее всего, не смогу. Или одолжишь машину?
― Я тоже кое-чем готов рисковать, а кое-чем нет. Отвезу. Пошли.
Мы тихо пересекли двор. Кто-то, скорее всего арабский мальчик, принес лампу и поставил в нишу у двери. Лампа Алладина из серебристого металла, при дневном свете, должно быть, казалась бы ужасной, но в сумерках с оранжевыми язычками пламени выглядела очень красиво. На темно-голубом небе уже зажигались звезды. Уродливые испарения города не портили бархата неба, даже над сияющим переполненным оазисом Дамаска оно рассказывало о пустынях и тишине над одинокими пальмами. Отдаленный шум городского транспорта делал тишину во дворе еще явственнее, только журчал фонтан. Рыба шевельнулась в воде, мелькнула золотым плавником. Птица готовилась ко сну в шуршании листьев.
― Горлица, слышишь? ― Чарльз заговорил очень тихо, но я подпрыгнула. ― Поэты говорят, что она все время зовет возлюбленного ― Юсуф! Юсуф! А потом рыдает. Позвоню вечером в субботу в "Феницию" и скажу, когда приеду.
― Буду ждать. Только надеюсь, что мы все же получим порцию экзотики в Дар Ибрагиме. Ты-то наверняка, такое очаровательное создание, но можешь ты придумать хоть какую-то причину, чтобы она захотела увидеть меня?
― Она с удовольствием увидит тебя, ― сказал кузен великодушно. ― Черт возьми, даже мне было приятно с тобой встретиться.
― Интересно, как ты себя чувствуешь, отпуская такие комплименты, ― сказала я, проходя перед ним в дверь.
2. Анемоны Адониса
Adonis
Who lives away in Lebanon,
In snony Lebanon, where blooms
His read anemone.
James Elroy Flecker: Santorin
В общем-то, я предполагала, что Чарльз несколько утрирует, но оказалось, он прав. Я очень легко получила новости об эксцентричной родственнице в Бейруте. Более того, даже если бы я ничего о ней не знала, на нее обратили бы мое внимание.
Это случилось в субботу. Группа отправилась в Лондон, я перебралась в отель "Фениция" составлять планы, вести независимую жизнь и дожидаться Чарльза. За остаток субботы я решила сходить в парикмахерскую и купить кое-что, в воскресенье ― нанять машину и исследовать истоки реки Адонис. И вот когда я подошла к клерку в гостинице попросить его нанять для меня автомобиль с шофером, я и столкнулась с легендой о моей бабушке.
Клерк встретил мои планы с энтузиазмом, даже почти сумел скрыть мысли о необъяснимых капризах туристов. Если девушка желает оплачивать машину и шофера, чтобы посмотреть на несколько грязных деревень и водопад, он безусловно ей поможет… И (я увидела, что он со знанием дела оценил мою одежду, номер и лицевой счет) чем дороже я найму машину, тем лучше.
Я добавила:
― Как я понимаю, почти у истока Адониса есть руины старой римской церкви и еще одни, совсем недалеко, так что можно посмотреть.
― Да? ― спросил клерк и быстро поменял интонацию. ― Да, конечно, церкви. ― Он что-то записал. ― Я скажу водителю включить их в маршрут.
― Пожалуйста. А где я смогу поесть?
Вот это уже был разговор. Клерк немедленно просиял. Поблизости имелся известный летний отель, о котором я безусловно должна была слышать, где прекрасно кормят под музыку. Да, да, музыка в каждой комнате, бесконечная музыка по расписанию, на случай если тишина гор свела тебя с ума. И бассейн. И теннис. "А потом, конечно, если слегка отклонитесь на обратном пути, сможете увидеть Дар Ибрагим. ― Он неправильно оценил мое удивление и быстро объяснил: ― Вы не слышали? Дар Ибрагим ― это дворец, где живет английская леди, очень старая, она была знаменитой и купила этот дворец, когда он разваливался на части, и заполнила его красивыми вещами, опять посадила сады. Давно к ней приезжали пожить известные люди, и можно было посмотреть некоторые части дворца. Но теперь… Она старая и, говорят, немного… ― Он скорчил странную рожу и потрогал лоб. ― Дворец закрыт, она ни с кем не встречается и не выходит. Но я слышал, какое это было замечательное место, и сам видел, как она разъезжает на коне со слугами… Но все изменилось, она старая, и никто ее давно не видел.
― Как давно?
Он развел руками.
― Шесть месяцев, год… Не знаю.
― Но она еще там?
― Определенно. Говорили о каком-то компаньоне, хотя, возможно, это слухи. С ней, по-моему, двое или трое слуг, раз в месяц из Бейрута в ближнюю деревню Сальк присылают продовольствие, а оттуда перевозят на мулах.
― А дороги нет?
― Нет. Дорога идет по гребню горы над долиной. Чтобы попасть из деревни в Дар Ибрагим, нужно идти или ехать на муле. ― Он улыбнулся. ― Я не предлагаю вам делать это, теперь это не имеет смысла, вас все равно не впустят. Я просто рекомендовал вид. Он очень хорош. В любом случае, Дар Ибрагим лучше смотрится издалека.
― Вообще-то я слышала о нем. По-моему, я знаю ее родственников в Англии, старой леди. Я собиралась попробовать с ней встретиться. Думала, что, может, напишу записку и попрошусь с визитом.
Что-то мешало мне сообщить клерку о моей личной связи с местной легендой.
Он, сомневаясь, качнул головой, но проблеск любопытства в его глазах показал, что не зря я заговорила.
― Полагаю, можете попробовать, но когда она получит записку и пришлет ответ… Там есть привратник, но говорят, он вообще никого не впускает. Принимает поставки и платит за них, а если есть письма, или она написала письма, они передаются тоже в это время. Но уже давно она никого не принимала. То есть кроме доктора.
― Доктора? Она больна?
― Нет, не сейчас. Я вроде слышал о чем-то примерно шесть месяцев назад, осенью, и доктор ездил каждый день. Но она пришла в себя и теперь хорошо себя чувствует.
Да уж, ничего не скажешь, точно хорошо. Я вспомнила последнее рождественское завещание.
― Это был доктор из Бейрута?
― Да, английский доктор.
― Вы знаете его фамилию? Если нельзя встретиться, я могу получить новости о ней у него.
Клерк не мог вспомнить, как зовут доктора, но пообещал выяснить. Действительно, когда я в следующий раз проходила мимо его конторки, все было готово. Доктор Генри Графтон, адрес где-то около площади Мучеников. Я поблагодарила, вернулась в комнату, взяла телефонный справочник и отыскала Г. Л. Графтона.
Скоро я сумела дозвониться, мужской голос ответил на арабском, но когда мы разобрались, перешел на отличный французский, а потом на еще более великолепный английский. Тем не менее собеседник меня разочаровал. Доктора Графтона не было. Доктор Графтон какое-то время назад покинул Бейрут. Да, совсем. Если можно мне помочь…
― Я просто навожу справки об одной своей родственнице, миссис Бойд. Насколько я поняла, она была пациенткой доктора Графтона несколько месяцев назад, когда он был в Бейруте. Мне хотелось бы знать… Может, теперь вы ее лечите? Дело в том…
― Миссис Бойд? ― Голос звучал удивленно. ― У нас нет никого с таким именем, боюсь. Какой адрес?
― Она живет вне Бейрута, в месте, называемом Дар Ибрагим. Насколько я знаю, это около деревни Сальк.
― Дар Ибрагим? Вы имеете в виду леди Харриет?
― Почему, я… Полагаю, да. ― Я почувствовала себя довольно глупо. ― Я просто забыла. Да, конечно, леди Харриет.
― Насколько я знаю, она хорошо себя чувствует, но не является моим пациентом. В соответствии с обычной практикой, я, конечно, стал бы ее обслуживать после отъезда Графтона, но она написала, что организовала все по-другому.
Его странные интонации, при всей невозмутимости, так и подмывали спросить, как, но я решила, что это неудобно. Может быть, очередной вариант отречения от английской национальности заодно с медицинской профессией.
― Могу я узнать, кто звонит? ― спросил голос.
― Внучка леди Харриет. Меня зовут Кристабель Мэнсел. Я в Ливане в отпуске и… Никто из нас уже давно не получал от бабушки никаких вестей. На самом деле я думала, что она умерла. Но потом услышала, что она еще жива. Кто-то в гостинице ― я остановилась в "Фениции" ― сказал, что ее лечил доктор Графтон, поэтому я решила позвонить, чтобы что-нибудь узнать. Говорите, он покинул Бейрут. Он еще в Ливане? Можно войти с ним в контакт?
― Боюсь, что нет. Он вернулся в Лондон.
― Понятно. Ну что же, большое спасибо, попытаюсь навестить ее сама.
На другом конце провода возникла пауза, Потом подчеркнуто невыразительный голос произнес:
― Говорят, она живет очень уединенно.
― Да. Я поняла. Но спасибо за помощь. До свидания.
― До свидания, ― сказал голос.
Опуская трубку, я обнаружила, что хихикаю. В этом сомневающемся голосе я услышала пожелание всей британской удачи.