Чрезвычайные происшествия на советском флоте - Николай Черкашин

В книге известного писателя-мариниста, лауреата Всероссийской литературной премии им. Александра Невского Николая Черкашина собраны наиболее характерные факты чрезвычайных происшествий, случавшихся на советском Военно-морском флоте в годы Холодной войны. Автор анализирует причины нештатных ситуаций, рассказывает о мужестве и героизме моряков в экстремальной обстановке.

Книга иллюстрирована уникальными фотографиями.

Содержание:

• ОТ АВТОРА 1

• ЯДЕРНЫЕ АВАРИИ 1

• ПОЖАРЫ В ПОДВОДНОМ ПОЛОЖЕНИИ 21

• ТАРАНЫ 34

• МЯТЕЖ 45

• ДИВЕРСИИ НА ФЛОТЕ 67

• НЕБЫВАЕМОЕ БЫВАЕТ 75

• ЧРЕЗВЫЧАЙНЫЕ РЕКОРДЫ 86

• Примечания 94

Николай Андреевич Черкашин
Чрезвычайные происшествия на советском флоте

ОТ АВТОРА

Великий флот велик не только в своих победах, но и в трагедиях. Военно-морской флот СССР знавал и победы, знавал и трагедии. Атомный и дизельный подводный флот страны был самым крупным в мире по числу кораблей и, пожалуй, самым напряжённым по коэффициенту эксплуатации, по длительности и дальности океанских походов. Соответственно, повышалась и кривая аварийности. В задачу настоящего издания не входит разбор причин чрезвычайных происшествий. Автору важно было проследить поведение моряков в экстремальных ситуациях.

На каждом корабле ведётся журнал "Учёт чрезвычайных происшествий". Мне неизвестно, вёлся ли такой журнал в масштабах всего советского флота. Эта, книга - скромная попытка реконструировать такой журнал. Речь в ней пойдёт в первую очередь о взрывах, столкновениях, катастрофах, мятежах, посадках на мель. Чтобы у читателя не создалось слишком мрачного впечатления о реальностях военно-морской службы, я отношу к понятию "чрезвычайное происшествие" и другие экстраординарные события, не связанные с гибелью людей и кораблей, события, которыми ВМФ СССР может гордиться. Это прежде всего рекордные достижения в области скорости подводного хода и глубины погружения, ракетных пусков, уникальных походов подо льдами и на Северный полюс.

О судьбе нашего флота, о главной причине его бед и чрезвычайных происшествий писал на заре XX века видный моряк, контр-адмирал Л.Ф. Добротворский:

"Какой такой фатум висит над нашими головами, что японцы и другие нации могут приходить к верным решениям, мы же никак не можем! Что это - уже не грозный ли признак вырождения? Ведь всякое дело мы умеем как-то так запутать, так удалить от здравого смысла, что просто страшно становится за судьбу России и всех нас. Взять хотя бы понятия о флоте.

Его с развязностью считаем каким-то подспорьем армии, на манер понтонов или обозов, и с лёгким сердцем делим на какой-то оборонительный и наступательный, когда он по природе своей без наступления ноль - хуже, чем форт, который всё-таки, хотя бы и разрушенный, не утонет.

В понятие военного корабля включают всякую железную посудину, лишь бы на ней стояли пушки и минные аппараты. Всю оценку личного состава определяем его удалью и отвагою, нисколько не смущаясь прикрывать ими, раз это трудно проверить, и при том достаётся без занятий, не только своё невежество по всем техническим, морским вопросам, но даже чуть ли не с полною радостью готовы заменить этой удалью пушки, снаряды, башни, броню и машины современных кораблей. Всю военно-морскую дисциплину решаем черпать из внешних форм чинопочитания, из молодцеватого вида людей, их фронта и ружейных приёмов, а не из твёрдых знаний боевых сил корабля. Без малейшего смущения выпускаем в офицеры недоученных кадетов и без всякой церемонии наполняем корпус случайным подбором мальчишек даже без намёка на конкуренцию".

Как ни печально, но спустя почти век эти слова по-прежнему актуальны…

О некоторых чрезвычайных происшествиях (в самом широком диапазоне этого понятия) было рассказано в книге "В отсеках холодной войны", выпущенной издательством "Вече" в 2005 году. Эта работа в известном смысле может считаться продолжением темы, но отнюдь не исчерпывающей её.

ЯДЕРНЫЕ АВАРИИ

Глава первая
"ХИРОСИМА" СЕВЕРНОГО ФЛОТА

О, море, древний душегубец!

Александр Пушкин

Пущен корабль на воду - сдан Богу на руки.

Русская пословица

1. "Торпедировать К-19 буду сам…"

…КОГДА ЕЁ СПУСКАЛИ НА ВОДУ, У НЕЁ БЫЛ ТОЛЬКО ТАКТИЧЕСКИЙ НОМЕР - К-19. СВОЁ ЗЛОВЕЩЕЕ ИМЯ ОНА ПОЛУЧИЛА В ОКЕАНЕ - "ХИРОСИМА"… Впрочем, это не имя, а прозвище. "Хиросимой" её зовут меж собой подводники атомного флота. Горький юмор…

Почему "Хиросима"? Не потому ли, что в своих ракетных боеголовках она несла десятки Хиросим - десятки условных городов, обречённых на ядерное испепеление?

Не потому ли, что сама однажды едва не превратилась в ядерный гриб, когда из аварийного реактора чуть не потёк расплавленный уран?

Не потому ли, что в девятом отсеке забушевала вдруг гигантская "паяльная лампа", в бешеном пламени которой сгорели и задохнулись десятки моряков?

Она была первой советской ракетоносной атомной подводной лодкой. У её колыбели стояли маститые академики - Александров и Королёв, Ковалёв и Спасский.

Её величали первенцем советского стратегического атомного флота, потому что именно она несла в своём чреве три межконтинентальные баллистические ракеты.

Первенец уже в колыбели потребовал человеческих жертв: в феврале 1959 года ночью при оклейке десятого отсека пробковой крошкой произошёл взрывообразный пожар, в пламени которого погибли двое рабочих.

Подобно тому как в Древней Ассирии путь кораблю к воде поливали жертвенной кровью рабов, слиповые дорожки К-19 также были обагрены человеческой кровью. Вслед за первыми двумя жертвами атомный молох пожрал жизни шестерых женщин: они оклеивали резиной цистерны атомарины и задохнулись в ядовитых парах. В декабре 1960-го крышкой ракетной шахты задавило электрика. Затем разбился молодой инженер, свалившись в прорезь между смежными отсеками… Но главные жертвоприношения были впереди… Те, кто выжил, закоснелые советские атеисты, не верящие ни в Бога, ни в чёрта, сегодня вполголоса говорят о чьём-то заклятии, висевшем над кораблём, и вспоминают, что неспроста не разбилась при спуске традиционная бутылка шампанского. Пущенная вопреки ритуалу неженской рукой (рукой инженер-механика Панова), она скользнула по бронзовым лопастям гребного винта и целёхонькой отскочила от обрезиненного борта.

Дурная примета!

Каких богов - земных, морских, небесных - разгневали они? Первая кара обрушилась на них 4 июля 1961 года. К-19 шла Датским проливом. У них была странная задача: уйти под ледяной панцирь и там, развернув ракеты в сторону СССР, изображать вражеский атомоход. Завеса дизельных подводных лодок должна была сорвать ракетно-ядерный удар, условный разумеется, по территории страны. Дизельные "эски" - среднетоннажные субмарины - намеревались поразить ядерного левиафана своими торпедами…

Капитан-лейтенант В. Погорелов, бывший командир электротехнического дивизиона (вместе с командиром он последним покинул борт объятого чудовищной радиацией корабля):

"Я слушал "Лунную сонату" в рубке гидроакустиков. Играла моя жена. Магнитофонную плёнку с записью своей игры она прислала из Киева перед походом. Вы улыбнётесь, но сейчас мне всё чаще и чаще приходит в голову такая мысль: Киев, "Лунная соната", авария реактора, что-то вроде генеральной репетиции той ядерной катастрофы в Чернобыле, которая продолжается и поныне… Может, всё дело в "Лунной сонате"? Для меня всё это сплелось в какой-то дьявольский узел…

Но представьте себе: на стометровой глубине, над трёхкилометровой бездной несётся в кромешной ночи подводный ракетодром. Огибаем айсберги. Конец затянувшегося похода. Нервы на пределе, и тут - нежные бетховенские звуки, да ещё из-под пальцев любимой женщины…

Я стою свою "механическую" вахту с четырёх утра. Самое противное время: клонит в сон - хоть умри. И командир разрешал нам маленькие вольности: зарядиться музыкой у радистов. Те подлавливали на сеансах связи блюзы и танго из американских ночных дансингов. Благо они были неподалёку.

Всего лишь семь минут слушал я "Лунную сонату". В четыре ноль семь - тревожный доклад с пульта управления атомными реакторами, Юра Ерастов, вахтенный КГДУ, сообщает: "Падает давление в первом контуре кормового реактора… Подхвачена компенсирующая решётка… Запущен водяной циркуляционный насос".

С этого и начался наш подводный атомный ад…"

Что же всё-таки произошло?

Капитан 1-го ранга Н.В. Затеев:

"В том, что произошло, вины экипажа не было… Помните, как в старой притче про гвоздь: его не вбили в подкову лошади полководца, и та оступилась в решающий момент. "Враг вступает в город, пленных не щадя, оттого что в кузнице не было гвоздя…"

Вот так и у нас… Только вместо гвоздя был термический коврик, которым некий рабочий не накрыл при сварке нижепроходящий трубопровод; на него капал расплавленный металл, из-за термического перенапряжения возникли микротрещинки. Всё остальное было уже делом времени…