На вторую годовщину свадьбы они посетили гинеколога Аманды. Они занимались любовью целый год, забыв о противозачаточных средствах, но Аманда так и не забеременела.
Осмотрев Аманду, доктор нашел ее здоровой, затем повторил свой вердикт Грэму. Широкая улыбка Грэма, адресованная Аманде, успокоила ее.
- Я испугалась, - сказала она врачу. - Я слышала столько страшных историй.
- А вы не слушайте. Я занимаюсь своим делом больше тридцати лет. Потерпите немного, и все будет в порядке.
- Но у нас есть все основания для тревоги, - возразил Грэм. - Аманде тридцать два. Мне тридцать восемь.
- И женаты два года, верно? А не предохраняетесь всего год? Это не так уж много. Я бы мог предположить, что во всем виноват стресс, но вам обоим работа доставляет удовлетворение. Ведь так?
- Да, - ответили оба.
- И вам нравится жить в Вудли?
- Очень, - признался Грэм. - У нас не дом, а мечта.
- И чудные соседи, - прибавила Аманда. - Шестеро малышей и их замечательные родители. И еще одна пара постарше… - Она осеклась и посмотрела на Грэма.
- Джун недавно умерла, - пояснил он врачу. - У нее обнаружили рак, и через полтора месяца ее не стало. Ей было только шестьдесят.
После ее смерти Аманда до сих пор не пришла в себя.
- Я знала Джун всего год, но любила ее. Ее все любили. Она была нам как мать… лучше матери. Бен осиротел без нее.
- А что говорила Джун по поводу вашей беременности? - спросил врач.
- Она сказала, что нужно немного потерпеть, и все произойдет само собой.
Доктор кивнул:
- Так и будет. У вас регулярный цикл. Полноценная овуляция.
- Но прошел целый год. В книгах написано…
- Не читайте книг, - приказал он. - Идите с мужем домой и наслаждайтесь друг другом.
В третью годовщину свадьбы Аманда с Грэмом отправились на Манхэттен на прием к специалисту. Это был уже их третий врач. Первый был отвергнут из-за того, что продолжал твердить, что все в порядке. Они обратились ко второму специалисту по бесплодию из Вудли. Он объяснил их трудности возрастом и сказал: "Времени вспять не повернуть".
Аманда с Грэмом решили обратиться к кому-нибудь более знающему, вот почему они очутились в Нью-Йорке. Этот доктор начал с анализов, которые взяли и у Грэма. Не обнаружив никаких отклонений, врач вручил им кучу брошюр и папку с графиками и инструкциями. Он назначил режим, при котором Аманда должна была определять благоприятные для зачатия дни, вычерчивая график своей температуры, а Грэм - накапливать побольше спермы, соблюдая по меньшей мере двухдневный перерыв между эякуляциями.
По пути домой они шутили по этому поводу, но их смех был неискренним. Секс постепенно становился чем-то регламентированным. Постепенно цель зачать ребенка возобладала над удовольствием. Но месяц шел за месяцем, а цель эта так и не была достигнута. Тревога росла.
Четвертую годовщину они провели спокойно. Аманда восстанавливалась после небольшой операции, которую сделал очередной специалист. На этот раз они обратились в клинику по лечению бесплодия в получасе езды от Вудли. Доктор просила называть ее по имени - Эмили - и не только задавала вопросы, которых до этого не задавал никто, но и назначила другие анализы. Так ей удалось обнаружить у Аманды небольшое сужение одной из фаллопиевых труб. И хотя Эмили не была уверена, что это и есть причина бесплодия, она предложила на всякий случай сделать чистку.
Аманда и Грэм с готовностью согласились. Теперь им хотелось иметь троих детей. Дом стал казаться пустым и слишком тихим. Временами они начинали бояться, что детей у них не будет никогда.
Зато с работой все шло отлично. Компания Грэма процветала. Теперь он снимал в центре Вудли помещение, где трудились двое его помощников и администратор. Двое сыновей его брата Уилла тоже не сидели без дела. Аманда со своей стороны была назначена главным школьным психологом Вудли.
Итак, у Аманды с Грэмом были хороший дом, интересная работа, милые соседи и любовь. Для радостного празднования четвертой годовщины им не хватало одного - ребенка.
Через два месяца после пятой годовщины Аманда с Грэмом встретились за ленчем. Они поговорили о работе, о погоде, о том, какие сандвичи заказать, ни словом не обмолвившись ни о процедуре, которой утром подверглась Аманда - об ультразвуковом исследовании яичников, ни о том, что предстояло днем - Аманде должны были провести искусственное осеменение спермой Грэма. Одна подобная попытка провалилась. Это была вторая из трех возможных.
Вскоре Аманда уже лежала в стерильной палате клиники. Грэм, выполнив то, что от него требовалось, отправился на работу. После, казалось бы, бесконечного ожидания вошла фельдшерица и ввела Аманде сперму Грэма. Аманда знала, что будет дальше. Она пролежит двадцать минут с приподнятым тазом, чтобы сперма продвинулась в нужном направлении. Потом оденется, поедет домой и следующие десять дней будет со страхом ожидать результата.
Сегодня, лежа в палате, Аманда почувствовала, как у нее сжалось сердце. Ей хотелось бы счесть это мистическим знаком, свидетельством того, что с этого момента началась девятимесячная внутриутробная жизнь ребенка. Но она не обольщалась: сердце у нее замерло от страха.
Глава 1
Грэм О’Лири яростно копал землю. Сегодня у Аманды либо начнутся месячные, либо нет. Он отчаянно надеялся, что они не начнутся - не только потому, что хотел ребенка. Грэм стал опасаться за свой брак. Он чувствовал, что Аманда отдаляется от него.
Грэм уже это проходил. Он когда-то наблюдал, как отдаляется от него Меган, его первая жена, - медленно, загадочно, пока он в конце концов не перестал понимать, что она думает. Он знал причину отчужденности Аманды, но легче от этого не становилось. Раньше они с ней были настроены на одну волну. Теперь все изменилось.
Вонзая глубже лопату, он вспомнил ссору, случившуюся между ними, когда он предложил Аманде проводить меньше времени в школе, так как усталость, возможно, мешает ей забеременеть. В ответ на это Аманда взорвалась.
Скрипнув зубами, он вытащил из земли камень. Ладно, он тоже много работает. Но не его тело должно создавать благоприятную для зарождения жизни среду. Однако он даже не мог об этом заикнуться. Аманда восприняла бы его замечание как упрек на свой счет. В последнее время она нередко искажала смысл его слов и поступков. Например, ни с того ни с сего обиделась, когда он ушел со второго искусственного осеменения. Черт побери, она сама попросила его уйти. Сейчас, конечно, она заявляет, что он не так ее понял: она сказала, он может уйти, если ему неловко.
- Грэм!
Он вскинул голову. Его брат Уилл сидел на корточках на краю ямы.
- Привет. Я думал, ты ушел.
- Я вернулся. Что ты делаешь?
- Обеспечиваю благоприятную среду для этого дерева, - сказал Грэм, указывая взглядом на граболистную березу, которой предстояло стать главным элементом композиции патио. - Яма должна быть достаточно широкой и глубокой.
- Знаю, - ответил Уилл. - Вот почему я заказал назавтра экскаватор.
- Мне просто захотелось размяться, - ответил Грэм и продолжил копать.
- Аманда звонила?
- Нет.
- Ты говорил, что Аманда позвонит, как только станет известно.
- Наверное, пока не стало.
- Ты ей звонил? - спросил Уилл.
- Нет. Звонил вчера днем. Она сказала, что я на нее давлю.
- Нервишки пошаливают, да?
Грэм издал вымученный смешок и выбросил наружу еще одну лопату земли.
- Врачи говорят, что это от "кломида". Мне тоже нелегко, хоть я и не принимаю лекарств. - Себе под нос он проворчал: - Черт побери, я чувствую себя кастратом.
- Ну, я пошел, - сказал Уилл. - Сегодня Майк с Джейком играют в бейсбол, а я за тренера. Не задерживайся здесь, хорошо? Оставь что-нибудь экскаватору.
- Ваш ход, - сказал Джорди Коттер.
Пятнадцатилетний Джорди был таким же рыжим, как двое его младших братьев и сестра. Мальчик не играл бы с Амандой в шашки, если бы знал, что находится на приеме у психолога. Формально он зашел обсудить свое участие в проекте местного благоустройства, которым руководила Аманда. Он приходил к ней уже третий раз. Это было неспроста.
Аманда, радуясь возможности отвлечься от мыслей о ребенке, изучала доску. Она проигрывала.
- Не думаю, что у меня много шансов, - призналась она.
- Ходите.
Она сделала ход, и Джорди, взяв две ее шашки, выиграл.
- Вы мне нарочно поддались? - спросил он.
- С какой стати?
Пожав плечами, он отвел взгляд. С этим мальчиком было что-то неладно. Он плохо сдал экзамены, и выражение его лица на занятиях было таким же хмурым, как теперь.
- Моя мама что-нибудь вам говорила?
- Об отметках? Нет. Она не знает о нашем разговоре.
- Никакого разговора и не было. - Он покосился на доску. - Вы специально держите здесь всякие штучки? Чтобы ребятам хотелось к вам прийти?
- Так легче завязать разговор.
Подавшись вперед, он начал расставлять шашки.
- О проекте благоустройства? Я бы зашел поговорить с вами и как с психологом. Но из этого ничего не выйдет.
- Почему?
- Я не умею говорить.
- Мне кажется, ты говоришь с друзьями.
- Это они говорят, а я слушаю.
- Ну вот, - сказала Аманда, - ты сам играешь роль психолога. Ребятам нужно облегчить душу, а ты умеешь слушать.
- Да, но мне тоже хочется поговорить.
- О чем?
Он поднял грустные глаза:
- О неприятностях в школе, дома, на бейсболе.
- На бейсболе? Но ты ведь любишь играть в бейсбол.