Ферсман Александр Евгеньевич - Рассказы о самоцветах стр 24.

Шрифт
Фон

Только в начале XIX в. были предприняты экспедиции, в результате которых Бадахшанское месторождение было наконец описано. Оно лежит в горном Бадахшане, на севере Афганистана, недалеко от наших границ, около города Фиргаму, высоко в горах. Горы состоят из черного и белого известняка, в котором и залегает лазоревый камень. Доступ к копям очень затруднителен. Выработки до такой степени завалены обломками, что пробраться между ними можно только ползком. Из-за обвалов нередко происходят несчастные случаи.

Александр Ферсман - Рассказы о самоцветах

Кувшин из лазурита в оправе из золота и эмали. Работа XVII в. Государственный Эрмитаж

Добыча лазурита ведется афганцами самым первобытным способом. У намеченного к выломке "гнезда" лазурита разжигают костер. Камень накаливают, а затем быстро обливают холодной водой. Резкая перемена температуры вызывает растрескивание камня, который затем раскалывают на куски и вытаскивают наружу.

Таков был долгое время единственный источник прекрасного синего камня, завоевавшего себе широкую известность.

В XV–XVII вв. лазурит был в Европе одним из самых излюбленных цветных камней. Особенно его ценили в Италии. Бенвенуто Челлини посвятил ему много теплых строк в своих трактатах о скульптуре и ювелирном искусстве. Однако широкому распространению этого камня мешала редкость его, так как количество лазурита, проникавшее в Европу из Бадахшана, было ничтожным. Так, например, во второй половине XVIII в. он ценился как особая редкость и вскоре потерял свое значение в западноевропейском искусстве: его забыли. Но не забыли его в России. Здесь он оставался любимым декоративным и поделочным материалом, хотя и с большим трудом доставляли его на русские фабрики из копей Бадахшана. В конце XVIII в. лазурит был найден в Прибайкалье, и началась новая эпоха в истории этого камня.

А еще через полтораста лет он был открыт и на малодоступных высотах "Крыши мира" - среди снегов Памира.

В первой половине XVIII в. этот камень получали из Китая. Его привозили монгольские караваны через Гобийскую пустыню и Ургу в Кяхту, где первый сорт его обменивали на серебро фунт за фунт, а за фунт второго сорта платили 0,9 фунта серебра.

Кружным путем через Туркестан и Монголию шел этот камень из Бадахшана, и тщетны были попытки получить достаточное количество нужного материала.

А между тем в русской столице, наряду с общим стремлением к ее украшению, к созданию новых дворцов, росла и страсть к синему камню.

Во второй половине XVIII в. широко распространялись по России приказы Екатерины II - искать и привозить "цветные каменья" к царскому двору.

В это время в глухом уголке Нерчинского края жил опальный естествоиспытатель, член Российской академии наук - Эрик Лаксман. Странствуя по отдаленным областям Сибири, он собирал растения, минералы, животных, открывал одну за другой тайны природы. В 1785 г. на берегах реки Слюдянки он нашел лазурит. Самому ли ему бросился в глаза этот синий камень в наносах реки, или действительно отважный зверолов цеховой мастер Лапшин нашел его, как передают другие источники, или, наконец, честь открытия принадлежит иркутскому крестьянину Война, - сказать трудно. Как это часто в жизни бывает, зарождение открытия слагается из многих тонких ниточек, неожиданно, вдруг, сплетающихся в прочную и очевидную нить. Так было и здесь; но заслуга Лаксмана состоит в том, что он оценил значение этого открытия. В ноябре 1786 г. он писал в Академию наук:

"По всей речке, около 35 верст длиною, находят валуны этой синей горной породы везде между наносами, и опять по местам, где выступают белые мраморные утесы… У Слюдянки ляпис-лазурь показывает удивительные переходы от самого насыщенного темного ультрамарина в цвет бледной сыворотки; местами встречаются камни фиолетово-синего цвета".

Как раз в то время талантливый зодчий Камерон украшал покои большого Царскосельского дворца и для Лионского зала задумал сочетать золотую лионскую ткань с синевой лазоревого камня. И для этой цели как нельзя лучше подходил именно светлый прибайкальский камень.

Особый курьер был немедленно отправлен в Нерчинскую горную экспедицию с деньгами и приказом помочь Лаксману в отыскании камней. В течение первого лета было собрано по реке Слюдянке свыше 300 кг камней. Этого было, конечно, недостаточно, и по поручению Горного департамента были предприняты попытки добыть большее количество лазурита.

Без какой-либо преемственности в работе, часто совершенно не зная о предыдущих поисках, копались здесь различные искатели: чиновники, путешественники, любители. Но лазурит не давался! Чтобы найти лазурит, должен был появиться энергичный человек, с твердой волей и решимостью довести дело до конца. Таким оказался бывший мастеровой Екатеринбургской гранильной фабрики Григорий Маркьянович Пермикин.

Посланный в 1850 г. Петергофской гранильной фабрикой в Сибирь для поисков "теневых" камней для мозаики, Пермикин уже в следующем 1851 г. открыл семь коренных месторождений лазурита - сначала в верховьях бурной реки Слюдянки, а потом на реке Малой Быстрой.

Настойчивый и упорный, Пермикин решил во что бы то ни стало открыть лазоревый камень. С трудом пробирался он по каменистому ложу Слюдянки, то едва журчащей где-то глубоко под нагроможденными скалами, то стремительно быстрой и бурной. "Глыбы камней в 50–100 пудов (1–1,5 т), - рассказывает Пермикин, - скатывались вниз бурным потоком и от оглушительного шума тряслись берега". По обрывистым склонам ущелья надо было пробираться к мраморным скалам. Некоторых мест "нельзя было достигнуть иначе, как только ползком в течение часа с четвертью, а спускаться вниз частью на ногах, частью катясь на палке".

Самым богатым и интересным оказалось месторождение на берегах Малой Быстрой, берущей начало в скалистых и диких вершинах хребта Хамар-Дабан. Здесь, в узкой долине, покрытой кедровым и еловым лесом, Пермикин проработал больше десяти лет, и свыше 3000 пудов (50 т) лазоревого камня было вывезено отсюда по сибирскому тракту в Петергоф.

Большие работы велись и по другим рекам восточных отрогов Саян. И всюду Пермикин шел не ощупью, не наугад, а пытаясь глубоко проникнуть в историю происхождения камня. Он совершенно правильно считал, что добыча лазурита будет успешной только в том случае, если отгадать тайну его образования и связь с другими минералами и породами. На фоне этой идеи он создал свою рабочую гипотезу, которая должна была служить ему путеводной звездой при разведках. Он считал, что лазурит образуется в известняке под влиянием сернистых паров, поднимавшихся из горячих недр земли по трещинам и разломам. Пермикин был в общем совершенно прав; и созданная им на практике теория блестяще оправдалась позднейшими исследованиями многих ученых.

Когда в России был найден лазурит, не только русские гранильные фабрики, но и заграничная промышленность могли бы на много лет быть обеспечены синим камнем, если бы бесхозяйственность царских ведомств не ломала и не губила каждое живое начинание. Из-за бюрократических стеснений и интриг дело разваливалось, копи на Малой Быстрой поросли густым еловым лесом.

Тем не менее русские камнерезные фабрики, Екатеринбургская и особенно Петергофская, достигли необычайного мастерства в обработке этого камня. В течение почти двух столетий они выработали огромный навык и знание лазурита; и чудесные, неведомые на западе методы явились находкой русской техники.

Грандиозные колонны внутри Исаакиевского собора-музея, около пяти метров высотой, из темного бадахшанского камня; колоссальные вазы Эрмитажа до двух метров вышины (работы 1840–1852 гг.); огромные столешницы сплошного синего тона - таких изделий не видел мир, и перед ними бледнеют создания эпохи Возрождения.

И когда очарованный зритель сравнивает их с огромными чашами из сплошной яшмы или авантюрина, - он уходит подавленный грандиозностью тех монолитов, из которых высек русский рабочий эти гигантские вазы и вырубил огромные колонны. Он так и останется при этом убеждении, если кто-либо более опытный не откроет ему тайну этих изделий, для изготовления которых был применен способ, издавна получивший название "русской мозаики". Не из лазуритового монолита сделано большинство этих изделий, а путем кропотливой и медленной обкладки отдельными пластинками камня искусственных форм, сделанных из металла или выточенных из грубого известняка.

Ваша оценка очень важна

0
Шрифт
Фон

Помогите Вашим друзьям узнать о библиотеке