Банкротства - Герасимов Алексей Евгеньевич

Прочитав эту книгу, вы ознакомитесь с историями многих знаменитых людей и гигантских компаний, пришедших к полному финансовому краху. Вней рассказывается о взлете и падении многих из тех, кто считался столпами благосостояния и экономического могущества. Но в первую очередь эта книга - о людях, об их борьбе, победах и поражениях.

Содержание:

• Введение 1

• Глава 1. Крах знаменитых фамилий 2

• Глава 2. "Служенье муз не терпит суеты" 11

• Глава 3. Знаменитые и разорившиеся 49

• Глава 4. Банкротства фирм и корпораций 56

• Глава 5. На грани коллапса 73

Алексей Евгеньевич Герасимов
Банкротства

Введение

Речь в этой книге пойдет в основном о банкротствах. Но не только о них и о грустном. "И среди печали бывает радость, и посреди праздника бывает горе", – говорил мудрый царь Соломон. И был прав. Эта книга в первую очередь о людях. Кто-то из ее персонажей слыл благороднейшим человеком, кто-то – отъявленным мерзавцем, некоторые были носителями самых обычных моральных качеств, но не это главное.

Кто-то, даже потерпев полное фиаско в делах, продолжал бороться и смог выбраться из финансовой бездны, как это произошло с Марком Твеном, кто-то опустил руки и умер в нищете и призрении. Некоторые, как О. Джей. Симпсон, свернули на кривую преступную дорожку. По-разному складывались судьбы людей после разорения. Оноре де Бальзак, например, половину своей сознательной жизни бегал от кредиторов.

"Не судите, и да не судимы будете, и какой меркой меряете, такой и вам отмерят". Кто осудит умирающего, измученного трудами Бальзака за то, что в последние годы он не смог подняться и расплатиться с долгами, оставив их погашение своей жене? Не достоин ли уважения Сен-Симон, который создал новую философскую школу, проживая в полнейшей нищете и питаясь только хлебом и водой?

Какое величие духа проявили многие из людей, чьи истории рассказываются в этой книге, какую силу воли! И на какие гнусности пошли другие, как низко пали! Всякое случается в жизни людской. В том числе и банкротства.

Собственно банкротством принято называть неспособность компании или частного лица расплатиться по долгам. Изначально это понятие применялось исключительно к банкам, этимология названия которых происходит от итальянского слова banca – "скамья". На этих banca в Венеции на площади Святого Марка сидели менялы и ростовщики, со временем занявшиеся банковской деятельностью. Некоторые из них разорялись, а соответственно, подлежали изгнанию с площади. В таких случаях их banca торжественно ломалась. Отсюда и пошло banca rotta – "сломанная скамья".

Деятельность средневековых банкиров была сопряжена с огромным риском, что отражалось в высоких процентных ставках, особенно возраставших в тех случаях, когда приходилось выдавать ссуды королям. Были и другие пути к банкротству. Так, в результате паники начала XIV века крах потерпели богатейшие итальянские банкирские семьи Перуцци и Барди, что привело к финансовому кризису по всей Европе. В 1455 году обанкротился известный французский банкир Жак Кёр (1395–1456). В XVII веке наступили трудные времена для Фуггеров из Аугсбурга, которые вели дела по всей Европе и одно время считались самой богатой европейской семьей.

Историческое развитие института банкротства было поначалу таково, что разрешало казнить несостоятельного должника. Банкрота приравнивали к вору, надевали на него ошейник и помещали у позорного столба. Таким образом, несостоятельность ассоциировалась с позором. Так, Наполеон сравнивал неплатежеспособного должника с капитаном, покинувшим корабль, а факт несостоятельности рассматривал как преступление.

Конечно, разорялись не только банкиры и предприниматели – от сумы и от тюрьмы не зарекаются. Художники, поэты, ученые, музыканты – все они тоже порой попадали в долговую яму. Известные и почитаемые аристократы в одночасье оказывались без гроша в кармане, а никому не известные личности возносились на вершину славы и богатства.

Не стоит тут винить невезение или судьбу. Человек – сам кузнец своего счастья. И несчастья тоже. Случайность – это скрытая закономерность, и валить с больной головы на здоровую просто глупо, даже подло. Тот, кто разорен, должен обвинять в этом себя, только себя, исключительно себя одного. Где-то не рассчитал, где-то ошибся, в чем-то обмишулился, а капля камень точит. И вот, когда ошибки достигают критической массы, наступает коллапс. Падение. Крах. Банкротство.

Банкротство... Это страшное слово. Современная юридическая наука расшифровывает его как "отказ физического или юридического лица (компании, фирмы) платить кредиторам по своим долговым обязательствам по мотивам отсутствия средств".

Сухие формальные строки. А сколько горя, слез, отчаяния, сколько загубленных жизней! Какие человеческие трагедии стоят за этим словом! Разорившиеся компании, управляющие, стреляющие в себя, принимающие яд, бросающиеся из окон небоскребов. Сотни, тысячи безработных, оставшихся на улице без средств к существованию, голодные дети этих рабочих, не виноватых в том, что глупым, а то и преступным управлением руководители довели фирму до полного разорения, скандалы, которые закатывают им уставшие от нищеты жены. Апатия. Умершие надежды. Нищета.

Растоптанные, униженные люди, не сложившиеся судьбы, гениальные писатели, которые так и не выучились читать, великие ученые, которые не смогли поступить в школы, одаренные поэты, ворующие кошельки из сумочек, талантливые артисты, вымаливающие подаяние. Дети банкротств. Мертвый, невостребованный потенциал. Рожденные летать ползают.

Кредиторы осаждают офисы разорившихся фирм, тщетно надеясь получить хоть что-то из того, что они в них вложили. Кровью и потом заработанные деньги, сэкономленные на самом необходимом, на еде, на одежде, были отданы ими в управление фирмачам. Они надеялись, что деловые люди, те, кто обладает талантом делать деньги, талантом, которого они, кредиторы, лишены, смогут заработать деньги для себя и для них. Что эти деньги станут им подспорьем, что они хоть немного улучшат их благосостояние.

Тщетно. Денег нет. Те, кто пришли первыми, еще успели кое-что получить, но остальные – увы. И собираются митинги обманутых вкладчиков, в жару и мороз стоят они перед закрытыми дверями офисов, требуя вернуть им их кровные.

Бывшие миллионеры идут работать грузчиками. Их семьи распадаются, те, кто совсем недавно назывались друзьями, отворачиваются. Им выражают неискренние соболезнования, злорадствуют за спиной, а то и в лицо смеются. На работу по специальности им устроиться практически невозможно – кто же доверит управлять делами человеку, который довел до краха свое предприятие?

Суд назначает внешних управляющих для ведения антикризисного производства. Да, законом эта мера предусмотрена, но она, как правило, не дает никаких положительных результатов. Если фирма разорилась, значит, она разорилась полностью. По статистике, управляющие, назначенные в арбитражном порядке, смогли вернуть к жизни только 5% (!) разоренных предприятий.

Конечно, в чем-то это закономерно. Если где-то что-то появилось, в другом месте это должно исчезнуть. Если один заработал, другой должен потерять деньги. Но разве тому, кто прогорел, легче от этой мысли? Нет, не легче. Хорошо философствовать, когда сидишь дома, у камина, а не тогда, когда денег на булочку с сосиской не хватает.

А желудку не объяснить, что денег нет. Ему все равно. Он требует пищи, он бурлит, бунтует, этот трудоголик хочет, чтобы его наполнили едой, которую он смог бы переварить. А если он избалован, если привык к пище хорошей, дорогой, качественной, если наполнялся в последнее время в элитных ресторанах, а не в закусочных и прочих забегаловках, перейти на грубую, хотя и сытную еду ему будет очень тяжело. К хорошему привыкаешь быстро. Это утверждение истинно не только для человека, но и для составляющих его организма, для желудка же оно правдиво вдвойне. А когда в карманах пусто, пусто и в животе.

Отсутствие денег унизительно, хотя бедность, конечно же, не порок. Представьте, что ощущает человек, который недавно мог позволить себе все. Человек, который мог себе позволить купить для жены автомобиль "кадиллак" в качестве средства от кашля. И потерявший все. И деньги, и репутацию, и жену, которая на том же "кадиллаке" от мужа-неудачника и укатила.

Представьте себе эту бездну отчаяния, в которой оказывается банкрот. Подумайте о ее глубине, о том, как черно на душе становится у человека, который разорился. Многие спиваются, сводят счеты с жизнью, уходят в глубокую депрессию. Очень хорошо эта ситуация описана Осипом Мандельштамом в стихотворении "Домби и сын":

Когда, пронзительнее свиста,
Я слышу английский язык, -
Я вижу Оливера Твиста
Над кипами конторских книг.

У Чарльза Диккенса спросите,
Что было в Лондоне тогда:
Контора Домби в старом Сити
И Темзы желтая вода.

Дожди и слезы. Белокурый
И нежный мальчик Домби-сын.
Веселых клерков каламбуры
Не понимает он один.

B конторе сломанные стулья,
На шиллинги и пенсы счет;
Как пчелы, вылетев из улья,
Роятся цифры круглый год.

А грязных адвокатов жало
Работает в табачной мгле, -
И вот, как старая мочала,
Банкрот болтается в петле.

На стороне врагов законы:
Ему ничем нельзя помочь!
И клетчатые панталоны,
Рыдая, обнимает дочь.