– Кое-что осталось, но не то, что интересует тебя. После его смерти я просматривал все бумаги и не обнаружил никаких документов по удочерению.
– А может, они были под другим названием? Грехем покачал головой:
– Нет, Челси. Все, что находилось в архиве, я тщательно изучил. Твоих документов там не было.
И все-таки они там были, подумалось Челси. Ни один юрист не выбросит свои бумаги. Причину надо искать в Кевине – документы наверняка не давали ему покоя, пока он их не уничтожил. Но Челси не отчаивалась. Существовали и другие возможности получить нужную информацию.
– Значит, ты ничего не знаешь о моих настоящих родителях. А что тебе известно о Норвич Нотче? Ты знаешь, что там добывают гранит?
Когда Грехем в недоумении покачал головой, она продолжила:
– Несколько лет назад мы искали камень и получили от компании "Плам Гранит" предложение. Их расценки нас, мягко говоря, не устроили. Гранит был отличного качества, но, к сожалению, необработанный. Его еще нужно было обтесать и отшлифовать, что означало дополнительные расходы.
– Похоже, они не очень заботятся о своих клиентах. Не удивляюсь, если они уже прогорели.
– Вряд ли, – сказала Челси. – "Плам Гранит" – крупнейший работодатель в городе.
И ей как архитектору мог снова понадобиться камень. Отличный повод. Она могла бы поехать в Норвич Нотч, Нью-Гемпшир, для осмотра гранита. Архитекторы часто так поступают, чтобы в любой момент иметь все необходимое под рукой.
Грехем понимающе улыбнулся.
– Я не собираюсь туда ехать, – сказала она.
– А почему бы и не съездить?
Она поправила ремень сумочки на своем плече и поднялась, собираясь уходить:
– По той же причине, по которой я не наняла частного детектива.
– Я уже давно хотел спросить тебя об этом. Ты ведь могла бы себе такое позволить.
– В смысле денег – да. Но дело не в них. Я еще не готова.
Грехем вспомнил, как Кевин говорил, что Челси сама привыкла решать свои проблемы.
– Ты все равно поедешь туда.
– Возможно, – Челси нахмурила брови и пожала плечами, – но не сейчас.
Она направилась к двери:
– Мне надо разобраться в себе. Временами, как сегодня после звонка Майкла, у меня появляется непреодолимое желание узнать, кто я. Тогда я забываю обо всех страхах. Я показываю ключ ювелиру, или звоню в Городское управление Норвич Нотча, или пристаю к тебе с вопросами. Этого хватает мне ненадолго, но я успокаиваюсь. – Челси уже не испытывала той острой необходимости выяснить все, которая привела ее в офис Грехема. – Мне хотелось узнать, какой информацией ты располагаешь. Теперь я знаю.
Кевин опаздывал, что было совсем на него не похоже. Обычно он был пунктуален. Если операция назначалась на семь утра, то минута в минуту он появлялся в операционной в полной готовности приступить к работе. Если он говорил, что вернется домой в восемь, то ровно в восемь и ни секундой позже он появлялся в дверях.
Челси была дочерью своего отца. Если деловая встреча с заказчиком назначалась на десять часов, то ровно в десять она представляла проект в офисе. Если ее приглашали на вечеринку в шесть вечера, то хозяева встречали ее на пороге ровно в шесть. Друзья подшучивали над ней. Они предупреждали, что она не сможет долго жить в обществе людей, если не научится опаздывать. Но Челси мало заботилась о своем положении в обществе. Она принадлежала к нему настолько, насколько сама того желала. Социальная карьера не входила в список ее приоритетов.
Кевин Кейн занимал в этом списке одно из первых мест. Челси не жила с ним в большом загородном доме с тех пор, как закончила архитектурную школу восемь лет назад, а еще раньше, благодаря Махлерам, перестала получать от него деньги. Но она все еще нуждалась в его отцовской поддержке, в его любови и одобрении.
Их близость восстанавливалась урывками в течение долгих недель со дня смерти Эбби. И в этом не было вины Челси, просто Кевину требовалось время, чтобы прийти в себя. Он загрузил себя работой так, что даже Челси чувствовала чрезмерность таких нагрузок для шестидесятивосьмилетнего человека. Приходя домой, Кевин с головой уходил в свои журналы. Когда она звонила ему, ей казалось, что между ними растет отчужденность, сквозь которую ей все труднее и труднее было пробиваться. Поэтому она стала ужинать с ним каждый вечер. Встречаясь с ним, она могла быстрее возвратить его к жизни.
Челси взглянула на часы. Отец опаздывал уже на десять минут. Она совершенно точно помнила, что они договаривались встретиться в четверг в гостиной кантри-клуба ровно в семь вечера. Она приехала даже раньше.
– Желаете выпить чего-нибудь, пока не пришел доктор Кейн?
Челси посмотрела на официанта, одетого в униформу, который неслышно подошел к столику:
– Э… да, пожалуй. Мне как обычно, Норман. И для моего отца тоже. Он должен сейчас подойти.
Произнося это вслух, она почувствовала себя спокойнее. Холодный февральский вечер обволакивал окно липкой темнотой, сквозь которую яростно прорывались косые струи дождя. Челси представила себе, как его машину заносит на скользкой дороге или, избегая встречной, она врезается в дерево или переворачивается на повороте.
Он был далеко не молод, и он был всем, что у нее осталось. Мысль о том, что с ним могло что-нибудь случиться, угнетала ее.
В такие времена, когда она боялась за него, ей вспоминался Норвич Нотч и те родные люди, которые, может быть, там жили.
Спустя некоторое время он показался в дверях, и Челси с облегчением поднялась ему навстречу.
– Извини, что так получилось. – Улыбаясь, Челси обняла его и поцеловала в щеку. – Я заставил тебя беспокоиться, моя девочка, – сказал Кевин, целуя ее в ответ. – Я позвонил тебе в офис, хотел предупредить, что задержусь, но ты уже ушла.
– Все в порядке?
– Да, у меня затянулась консультация. – Он усадил ее на софу и сел рядом. – А где Карл? Вышел в туалет?
– Нет, он играет в сквош. Что-то дрогнуло в лице Кевина.
– Мне казалось, он присоединится к нам.
– Он всегда играет в сквош по четвергам, – объяснила Челси, чувствуя себя несчастной.
После смерти Эбби у Кевина осталось так мало радостей в этой жизни, и, как поняла Челси, для отца Карл значил даже больше, чем она предполагала.
– Он выступает за лигу. Они рассчитывали на него сегодня.
– Я тоже на него сегодня рассчитывал.
– Но ты ничего не сказал о нем.
– Я думал, это и не нужно. Мне кажется, что вы всегда и везде вместе. – Кевин потянулся за своим виски. Сделав большой глоток, он поудобнее устроился на софе.
Челси держала свой бокал в обеих руках, пытаясь определить, был ли отец раздражен или просто устал. Через минуту она спросила:
– Ты расстроился?
– Из-за того, что ты проводишь столько времени с Карлом? Ничуть. Карл мне как сын. Я был бы только рад, если бы вы поженились. И Том, и Сесил тоже. Знаешь, как раз вчера Том спрашивал меня об этом. Он пытался выяснить, известно ли мне что-то, чего он не знает. Я сказал, что ты уже взрослая и это не мое дело. – Он взглянул на Челси в поисках поддержки. – Может быть, я не прав, я ведь твой отец. – Челси вдруг увидела, какой он беспомощный. – Ты уже не ребенок, но для меня ты по-прежнему моя любимая дочурка. Как дела у Карла?
Как было заведено у них раньше, Кевин всегда интересовался ее работой, оставляя душевные дела для Эбби. В том, как он не мог найти себе место сейчас, было что-то трогательное и в то же время печальное. Больше всего на свете Челси хотелось теперь, чтобы мама была опять с ними.
– Мы… – она подыскивала нужные слова, не желая, чтобы отец неправильно ее понял, – пытаемся разобраться в наших отношениях.
– А я-то думал, что вы давно уже разобрались, – заметил он. – Вы же старые друзья. Вот уже пять лет, как у вас своя фирма.
– Но мы думали о наших отношениях в другом смысле.
– Ты говоришь о работе? Челси грустно улыбнулась:
– Неужели не понятно?
– У меня нет времени ходить вокруг да около, как и у тебя, малышка. Если ты хочешь иметь детей, то должна поторопиться.
– У меня еще есть время.
– Не так уж и много, если ты хочешь иметь здоровых детей. Риск увеличивается с каждым годом.
Неожиданно для себя – может быть, потому, что постоянно думала об этом – Челси сказала:
– Риск от возраста может быть минимальным при хорошем предродовом уходе, но есть еще и другой риск. Я ничего не знаю о своей наследственности.
Лицо Кевина помрачнело.
– С ней все в порядке. Я проверял.
– Как проверял?
– Спросил.
Челси поджала губы. Одно дело документы, а ни к чему не обязывающее "спросил" – совсем другое.
– Ты думаешь, что доведенные до отчаяния люди, не знающие, куда пристроить ребенка, обязательно говорят правду?
– Он сказал правду. Он знал, что за обман ему пришлось бы заплатить слишком дорого.
– Кому – ему?
Кевин раздумывал несколько секунд.
– Вальтеру Фритцу.
"Оставь это", – говорила одна Челси, но другая, более сильная Челси знала, что уже не остановится. Ей вспомнились те документы, которых так и не увидел Грехем, и теперь она была уверена, что Кевин знал гораздо больше.
Челси пристально смотрела в свой бокал. Светлое вино вспыхивало и искрилось, пока его поверхность не стала ровной, как зеркало.
– Ты прав. Если я собираюсь завести детей, мне нельзя медлить, но какая-то часть меня противится этому. Как я смогу быть хорошей матерью, если я не знаю, кто я?
– Ты знаешь, кто ты. Ты прекрасный человек, и воспитала тебя самая лучшая из матерей.
Челси предприняла еще одну попытку:
– И все же я чувствую себя неполноценной.