Вдруг он посмотрел вниз, слегка перегнувшись через парапет.
- Двое из моих предков покончили с собой, бросившись с балкона. Правда, не с этого - в доме еще три таких балкона.
У меня побежали мурашки по спине, и я осторожно глянула в черноту под парапетом.
- Мы ведь на самом верху дома, - продолжал Габриэль. - Прыжок отсюда на каменные плиты внизу означал верную смерть. За всю историю нашей семьи в ней было два самоубийства - и оба одним и тем же способом.
- Пойдем в дом, - сказала я. - Я устала.
Из-за этих слов Габриэля ко мне вернулся мой страх, и я чувствовала, что мои нервы очень напряжены, что было совсем на меня не похоже. Оставалось только надеяться, что к утру, когда я высплюсь и отдохну, мое настроение изменится к лучшему и я забуду свои непонятные тревоги.
* * *
В течение последующих двух дней я знакомилась с домом и окрестностями. Я была очарована и тем, и другим. При дневном свете дом казался еще красивее и, конечно, приветливее, чем в сумерках, когда я увидела его в первый раз. До сих пор я ни разу в жизни не была в таком огромном и старинном доме, где прошлое словно сливалось с настоящим и где можно было вообще забыть, в каком веке живешь. Здесь легко было себе представить, как та или иная комната выглядела двести, триста лет назад, потому что в убранстве дома мало что изменилось и даже большая часть мебели сохранилась еще со времени постройки дома.
Зато с наступлением сумерек я ловила себя на том, что, проходя по слабо освещенным коридорам, невольно оглядываюсь назад, словно ожидая увидеть чей-нибудь призрак. При этом я прекрасно понимала, что предаваться таким фантазиям было смешно и бояться в этом доме совершенно нечего. В нем жили вполне реальные, в общем, обыкновенные люди.
Я старалась, насколько это было возможно, подружиться со всеми членами моей новой семьи. Что касается сэра Мэттью, это было нетрудно, так как он с самого начала был искренне рад моему появлению в доме. И вообще, это был, несмотря на преклонный возраст, жизнерадостный и добродушный человек, любящий вкусно поесть, выпить хорошего вина и полюбезничать с женщинами. Тетя Сара - старая дева, всю жизнь прожившая в этом доме, - была совершенно безобидным существом, погруженным в свой мир, где сегодняшний день путался со вчерашним. Она была очень добра ко мне, хотя и продолжала иногда называть меня Клер, путая с давно умершей невесткой - женой сэра Мэттью и матерью Габриэля. Люк же был вполне обыкновенным юношей, как все молодые люди его возраста, - он был занят своими собственными делами и интересами. По отношению ко мне он был нарочито любезен, хотя в его любезности и проскальзывала некоторая ироничность, которая, впрочем, меня совершенно не задевала.
Труднее всего, конечно, мне было снискать расположение Рут. Я старалась дать ей понять, что не имела ни малейшего намерения лишить ее роли хозяйки дома и начать вмешиваться в ведение хозяйства. Видит Бог, дом был достаточно большим для того, чтобы мы могли жить, не мешая друг другу. Она - дочь хозяина дома, ставшая хозяйкой со времени совершеннолетия, и я совершенно искренне считала, что у нее гораздо больше прав на эту роль, чем у меня.
Она поделилась со мной планами по поводу торжественного ужина в мою честь, и я сказала ей, что полностью доверяю ее опыту и не хочу вмешиваться в приготовления, так как мне никогда не приходилось устраивать такие вечера. Она не смогла скрыть своего облегчения, а я, в свою очередь, была довольна, что обрадовала ее.
В наше первое утро дома Габриэль уединился с отцом, чтобы обсудить какие-то дела, и я решила пойти с Пятницей на прогулку и осмотреть развалины аббатства. На лестнице я встретила Люка. Он приветливо улыбнулся мне и наклонился, чтобы погладить Пятницу.
- Я люблю собак, - сказал он мне.
- А у вас нет своей собаки?
Он покачал головой.
- Кто стал бы за ней смотреть, когда меня не было? Я ведь учился в школе и приезжал домой только на каникулы. Сейчас у меня промежуточная стадия, так сказать. Я закончил школу и скоро уеду поступать в Оксфорд.
- Но ведь в доме полно народу - неужели никто не мог бы позаботиться о собаке, пока вас нет?
- Я убежден, что о своей собаке надо заботиться самому. Я бы никому другому ее не доверил. Вы уже осмотрели дом?
- Практически нет.
- Я обещал вам экскурсию. Вам надо научиться ориентироваться в доме, иначе рано или поздно вы просто заблудитесь. Хотите, начнем сейчас?
Я не хотела терять его видимое расположение ко мне, поэтому приняла его предложение. Кроме того, мне действительно хотелось осмотреть дом, поэтому я решила, что прогулку по окрестностям можно отложить.
Я и не представляла себе, насколько велик был дом. В нем, должно быть, было не меньше сотни комнат. Каждая из четырех его частей, составляющих замкнутый прямоугольник, вполне могла бы быть отдельным домом внушительного размера.
- Существует легенда, что один из наших предков женился сразу на четырех женщинах. Каждую из четырех жен он держал в отдельном крыле дома, и ни одна из них не знала о существовании других.
- Похоже на сказку о Синей Бороде.
- Может, Синяя Борода и был моим предком? В нашей семье немало темных секретов, Кэтрин. Вы даже не представляете себе, с какой семьей вы породнились!
Его светлые глаза смотрели на меня насмешливо и, как мне показалось, слегка цинично. Я опять вспомнила о том, почему Габриэль скрыл от семьи свое намерение жениться. Конечно же, в их глазах я была авантюристкой, напавшей в лице Габриэля на золотую жилу - ведь он не только должен был унаследовать дом и титул своего отца, но и огромное состояние, которое позволяло содержать эту громаду, большой штат прислуги и все поместье.
- Я уже начинаю это понимать, - ответила я.
Мы проходили комнату за комнатой, и я не переставала удивляться тому, что видела. Во всех комнатах были большие, высокие окна и высокие потолки, украшенные изумительной каменной резьбой, стены многих комнат были покрыты дубовыми панелями или гобеленами, и в них стояла прекрасная старинная мебель. Люк также показал мне погреба, где хранились продукты и вина, и провел меня через огромную кухню с множеством подсобных помещений. Слуги, которых мы встретили там, смотрели на меня с подозрением, видимо, думая, что я инспектирую их территорию, готовясь стать хозяйкой дома.
Когда мы оказались в портретной галерее, Люк подвел меня к каждому из портретов, назвав всех, кто был изображен на них. Там был портрет первого сэра Люка, который построил дом, - свирепого вида джентльмена в доспехах; там были также Томас, Марк, Джон, несколько Мэттью и еще один Люк.
- В нашей семье всегда была традиция давать детям библейские имена, - сказал Люк. - В каждом поколении у нас есть библейские герои: Матфей, Марк, Лука, Иоанн, Петр, Симон и так далее… вплоть до архангела Гавриила. Я часто называю его Ангелом, хотя ему это не нравится. Честно говоря, назвать кого-то в честь архангела, по-моему, уже слишком. Куда лучше уподобиться симпатичным и вполне земным Марку или Иоанну. Вот еще один сэр Люк. Он умер молодым - бросился с балкона в западном крыле… А вот Джон, который сто лет спустя решил последовать его примеру. Он спрыгнул с балкона в северном крыле.
Я отвернулась. От этих рассказов мне стало не по себе - сама не знаю, почему. Я подошла к портрету дамы в великолепной шляпе с перьями как на портрете Гейнсборо.
- Это моя прапрапрабабушка, - сообщил Люк. - Только я точно не знаю, сколько должно быть "пра".
Мы пошли дальше, и Люк снова остановился у одного из портретов.
- А вот и ваш свекор собственной персоной, - объявил он.
На меня смотрел молодой сэр Мэттью. Его небрежно повязанный шейный платок был воплощением элегантности, так же, как и его темно-зеленый бархатный сюртук. На лице горел румянец, а глаза блестели озорным блеском. Я поняла, что не ошиблась, решив, что в свое время сэр Мэттью был порядочным повесой и дамским угодником - его портрет не оставлял никаких сомнений на этот счет. Рядом с ним была молодая красивая женщина с выражением решительности на лице. Мать Габриэля, решила я. Рядом был и он сам - портрет, должно быть, был написан несколько лет назад, потому что он выглядел на нем совсем юным.
- Вы тоже займете здесь свое место, - сказал Люк. - Как и другие, вы станете пленницей холста, и через двести лет новая хозяйка дома придет сюда посмотреть на своих предшественниц, среди которых будете и вы.
Мне вдруг захотелось убежать от него, хоть ненадолго вырваться из стен дома, полного теней прошлого.
- Пятница заждался своей прогулки, - сказала я. - Пожалуй, я его лучше выведу. Благодарю вас за то, что вы мне все показали.
- Все? Но я вам вовсе не все показал. В доме есть еще многое, чего вы не видели.
- Значит, я увижу это в другой раз, - твердо сказала я. Он наклонил голову.
- Ну что ж, буду счастлив продолжить свою экскурсию, когда вам будет угодно.
Я поспешила вниз по лестнице и на полдороге обернулась. Люк стоял на верхней площадке, глядя на меня, и у него был такой вид, словно ему достаточно было ступить за раму одного из портретов, чтобы занять место среди изображений его предков.