Главной целью посольства было "выкупить некоторую часть пленных" антов. Однако миссия провалилась. Мезамер повел себя перед Баяном излишне смело - "изрек слова высокомерные и в чем-то даже наглые". За это он удостоился от греческого историка Менандра характеристики "пустослова и хвастуна". Тем более разгневан был победитель Баян. Каганским гневом воспользовался некий "кутригур, который был предан аварам" и "замыслил против антов весьма враждебное". Это лицо упоминалось где-то у Менандра ранее, и не кажется излишне смелым предположение, что имеется в виду Заберган, добровольно покорившийся со своим племенем Баяну. Если война с антами действительно была продолжением войны с утигурами, можно не сомневаться, что Заберган со своим племенем принял в ней самое деятельное участие, а то и приложил руку к ее разжиганию.
"Кутригур", по Менандру, сказал Баяну о Мезамере: "Этот человек приобрел величайшую силу у антов и может противостоять любым своим врагам. Следует поэтому убить его и затем безбоязненно напасть на врагов". Совет приближенного пришелся по душе разъяренному кагану. Мезамер немедленно был убит, и война возобновилась. Авары с новым рвением обрушились на антов. "Более, чем раньше, - пишет Менандр, - стали они разорять землю антов и не переставали порабощать жителей, грабя и опустошая".
Здесь фрагмент "Истории" Менандра заканчивается, и о дальнейшем мы не имеем надежных сведений. События, описанные им, датируются в промежутке между покорением Баяном болгарских племен (позже осени 559 г.) и выходом авар к Нижнему Дунаю (561 г.). Точнее всего будет отнести их к 560 г.
Последствия нашествия авар для антов могут быть с достаточной ясностью восстановлены из последующих событий. Авары утвердились на Левобережье Дуная в его низовьях, создав непосредственную угрозу для границ Империи. Тыл их был не только надежен - он был открыт для далеких рейдов в обход Карпат, через редконаселенные пока земли нынешней Польши вплоть до границ Франкского государства. Таким образом, анты - даже племена, жившие далеко на севере, на Верхнем Днестре, - перестали представлять для авар угрозу и преграду.
Нет, таким образом, никаких оснований сомневаться, что авары добились на том этапе от большинства антов того, чего затем стали добиваться от словен Подунавья, то есть покорности и дани. Уже тогда, согнанные нашествием или не желавшие платить дань победителям, сдвинулись к северо-западу некоторые антские племена. Это могли быть сербы, первоначальное место обитания которых неизвестно, а также часть хорватов из Верхнего Поднестровья.
Любопытно, что, несмотря на тесное общение славян (словен и антов) с аварами уже в 560-х гг., название авар в общеславянском языке достаточно позднего происхождения. Слово *оbrъ/оbrinъ, "авар, мифический великан" отсутствует в южнославянских языках (кроме языка словенцев). Лишь в болгарском есть слово "обринка", но с иным значением - "хитрец". Едва ли указанное слово может восходить ко времени первого контакта антов и дунайцев с аварами в VI в. Оно, скорее, ненамного старше VII столетия.
Зато общеславянский характер носит слово jьspolinъ/spolinъ, "исполин, мифический великан". Оно происходит от названия древнего народа спадов. Спады, подобно аварам, жили в задонских степях, но за столетия до них. В форме "исполин" вместо изначального "сполин" языковеды видят след "севернотюркского" - как раз аварского - посредства. Превращение могучих и недружественных соседей в мифических великанов - частое явление в преданиях разных европейских народов. Так анты и гунны стали великанами в германских преданиях, а "обры" позднее - у северной части славян.
Не исключено, что все неизвестные восточные народы славяне издревле называли спадами ("сполинами"). Название это было перенесено и на авар, тюркизированная же форма "исполин" появилась как раз в результате тесного общения дунайских словен и антов с аварами в 560-х гг. Недаром она распространена только у восточных и южных славян, но не у западных. Завоеватели могли в общении со славянами перенимать это наименование, тем более что слово "авары" не являлось для них самоназванием. Нельзя исключить, что это была часть политики Баяна - его орда стала для антов и словен легендарными "исполинами", так же как для савир и их соседей страшными "аварами". Как "обры" авары стали известны славянам позднее. Притом у антов (что отразилось в болгарском языке и некоторых русских диалектах) это слово приобрело уничижительное значение - "хитрец", "скупой человек".
Итак, в начале 560-х гг. анты были на какое-то время сломлены. Авары стояли у самых границ Империи. Однако Юстиниан, видя, что свою мощь они использовали не против врагов, а против союзников ромеев, был холоден к посланцам Баяна. Он продолжил выплачивать "дань", но отказался предоставить Баяну земли в провинции Скифия. Вместо этого он "даровал" аварам Паннонию, в действительности принадлежавшую лангобардам.
Не без труда убедив авар согласиться на далекую Паннонию, проход туда через земли Империи Юстиниан предоставить отказался. Во-первых, он получил сведения, что озлобленный Баян готов напасть на ромеев сразу после переправы на южный берег Дуная. Во-вторых, император надеялся столкнуть авар со словенами и гепидами, если кочевники пойдут на "дарованную" землю левым берегом реки. Таким образом, Баян был бы принужден хоть раз исполнить союзнические обязательства, данные в 558 г.
Переговоры с Юстинианом заняли 561–562 гг. Пытаясь оказать давление на императора, Баян позволил каким-то "гуннам" (утигурам или кутригурам) вторгнуться в 562 г. во Фракию. После этого ромейские военачальники жестко перекрыли путь через Дунай. Положение Баяна становилось отчаянным. Его контроль над европейскими степями был довольно призрачным. Анты, да и другие покоренные племена, могли выйти из повиновения в любой момент. Вероятность этого возрастала, по мере того как с востока надвигались тюрки. С 555 г. они вели войну в Средней Азии с местными кочевниками эфталитами, в 562 г. заключили против них союз с Сасанидским Ираном. Уже с 558 г. вождь западного крыла тюрок Истеми пытался завязать контакты с Юстинианом.