По мотивам легенды создания одной из успешных международных компаний современной моды.
Содержание:
Предисловие 1
Книга первая. Путь наверх 1
Книга вторая. В Париже 12
Книга третья. Выстоять 43
Заключение 58
Роузи Кукла
Париж между ног
Посвящается гордым и дерзким девчонкам, которые, используя дар Божий - свое прекрасное женское тело, изгибают судьбу, словно рельсы американской горки и взлетают вверх: не ради денег и развлечений, а для того, чтобы преуспеть в собственном деле и оставить неповторимый след в жизни, любви и детях.
Предисловие
Бленда уехала, у нее контракт, а я оставалась в ее квартире, куда приехала по ее вызову на кастинг в модельное агентство. Мама с Кузьмичом остались дома и живут душа в душу. Время шло, и я начала понимать, что моя мечта так и может остаться мечтою. Мне пора засучивать рукава и начинать действовать. А жить-то мне предстояло по-новому. Ведь что такое любовь женщины? Сущий пустяк! Инфлюенция разума.
Сразу куча вопросов. Где? На какие деньги? Где их заработать?
Поэтому, когда зазвонил телефон и мне в трубку пропел чей-то красивый и спокойный женский голос, я сразу же переключилась и сказала.
- Пожалуйста, приезжайте! Я все для вас сделаю. Простите, как вы сказали зовут Вас? Хорошо Антонина Ивановна, я жду Вас!
Я пою ее чаем. "Нет спасибо, но кофе не пьем, это вредно влияет на кожу лица", - поясняет мне Антонина.
Она с первых минут просит так называть ее. Мы сидим с ней, оживленно болтаем, и я вся выжимаю из себя цитаты из знания, только недавно прочитанных книг по искусству и культуре.
Разговор собеседнице нравится, чувствуется, что это ее конек.
- Ах! - Искренне, но немного жеманно произношу я.
- Вы хотите сказать, что вы увлекаетесь историей этикета? Нет. Простите! Вы ему обучаете?
У меня холодеет спина. Вот же черт! Как мне ответить?
- Вы знаете, Антонина Ивановна, простите, Антонина, я не современна, я простой обыватель и может быть излишне искренна. Но я мечтала всю жизнь овладеть этим тонким и необходимым искусством.
У меня даже струится пот по спине, с таким трудом мне удается ей отвечать, осторожно подбирая слова. Я уже целые полчаса удерживаю ее в этой светской беседе. А почему? Потому что я чувствую, чувствую своей задницей, всеми ниточками нервов: что-то щемящее и несущее мне избавление сосредоточено именно в этой женщине.
Избавление от моих безысходных вопросов о своей дальнейшей судьбе и жизни.
Антонина в беседе все внимательнее сосредотачивается на моей фигуре, лице, особенно долго она рассматривает косу. Даже просит ее потрогать. И впадает в ступор от моего ответа. А потом я, как бы подвергаюсь ее натиску вопросов и отвечаю примерно следующее.
- Да, это моя.
- Естественно.
- Все в моем роду женщины носят их до самой глубокой старости.
- Да, и мама тоже.
- Нет, я не собираюсь, наоборот, коса это моя визитная карточка.
- Да, приехала по приглашению на кастинг.
- Спасибо. Думаю так же что пройду. Уверена, потому что я говорю и поступаю искренне, от души.
- Спасибо.
Я чувствую, что я ей нравлюсь, но не так как всегда, а как дочка матери. На вид ей примерно столько же лет, как и моей мамке. Хотя ее лоск и очень молодое лицо прекрасно скрывают ее возраст. Полнота, чуть излишняя, выдает его. Проболтав еще полчаса, я получаю от нее приглашение еще встретится. Я опять немногословно ей отвечаю примерно так.
- Завтра? Устраивает. Буду.
- А как мне одеться. По-спортивному?
- Нет. Вот так?
- Ну, что вы.
- Спасибо.
Потом мы отправляемся в мастерскую. Она хочет увидеть свой фотопортрет, заказанный ранее и исполненный для нее Блендой. Ищем. Я, как бы ненароком, ей подставляю свой портрет и еще несколько своих фотографий большого формата, сделанных Блендой еще там в общежитии, на заводе. Она просит у меня одну из фотографий, и я ей щедрой рукой отдаю.
Потом вместе с ней смотрим ее фотопортрет. Он необычайно хорош. Антонина в тяжелом наряде придворной дамы. Необычайно эффектна. Работа явно удачная, но без рамы. Она взяла портрет и хочет его рассмотреть на свету, шагает к окну и…
Милый и мой дорогой гвоздик, я тебе памятник из чистого золота и в натуральную величину поставлю.
Ее очень дорогое платье цепляется и разъезжается по шву.
Тут наступает переломный момент нашего общения. Теперь мне, опытной швее-мотористке, приходит на помощь случай, и я могу в полную силу блеснуть своим талантом и мигом исправить не только ее платье, но и всю свою дальнейшую жизнь.
Этому гвоздику я благодарна потом всю жизнь.
Если бы не он - то я вряд ли бы вышла замуж за ее сына.
Если бы не он - то я вряд ли бы стала владелицей модного салона и модельного агентства. Если бы не он - то я бы не взяла на работу к себе свою Бленду и Наденьку, ту самую, первую мою. Которая, как и ее мама, окончила медицинский институт и работает у меня консультантом и врачом, обслуживая мою модельную конюшню и меня заодно.
Если бы не он - то я вряд ли бы стала партнером с Антониной, которая стругает из этих сырых и худощавых досок стройных и элегантных моделей. Моделей, которых теперь я выбираю сама и которых я пробую в дополнение к хвостику своего вечно занятого делами мужа, моему олигарху. Но сначала я все вам по порядку расскажу, как я отрывалась от реальности своей прежней жизни, как поднималась и выбивалась в люди. Ну что же вы? Слушайте, может и вам пригодится когда-нибудь!
Книга первая. Путь наверх
Судьба в стежке
Я ее усадила, а она все никак не могла оправиться от такого конфуза. И я сразу же стала ее успокаивать.
- Ну что Вы, не волнуйтесь Антонина Ивановна! Сейчас я мигом все поправлю.
Прошу ее снять юбку и даже ей в этом помогаю участливо. Хотя, если по правде, то я это делаю умышленно, ведь она же прекрасно и сама может ее снять, но я уже включаюсь и начинаю действовать, осуществляя свой коварный замысел.
И пока я соображаю, понимая, что это мой шанс, мозг лихорадочно выстраивает тактический план. Мысли прыгают, но я включаюсь, хотя голова моя словно раздваивается: одна часть моего растревоженного сознания как бы продолжает меня обслуживать, помогая поддерживать непринужденный светский тон разговора и действовать, а вторая часть уже лихорадочно соображает и прикидывает варианты. При этом я сама за кажущейся легкостью разговоров с ней, которая, кстати, уже не предлагает мне называть ее, просто Антониной, а уже с удовольствием слушает мое стрекотание о ней самой. При этом я вижу, что ей все-таки больше нравится, когда я ее называю почтительно Антониной Ивановной.
- Милочка моя. - И я это ее словечко - милочка, отмечаю как мостик сближения между нами.
- Ну, право же, мне неудобно. - Пытается оправдать свое положение и то, что я так настойчиво ухаживаю за ней, по сути, незнакомой мне женщиной.
- И потом, я Вас своим поведением отвлекаю, обременяю. Простите меня ради бога!
Тоже мне, извинения! Ты бы знала, дорогая дама, что у меня на уме? Поэтому я, как бы прикрывая свои намерения, ей отвечаю излишне приветливо.
- Ну что вы? Вы уж извините меня за откровенность, дорогая Антонина Ивановна, но ведь Вам даже не выйти из дома в таком виде, тем более… - говорю, явно подыгрывая ей и ее самолюбию, - … такой импозантной и привлекательной даме.
- Да, милочка, Вы правы. - Отвечает, нарочно пропуская из виду мои льстивые слова.
- Вот увидите, Антонина Ивановна, я Вам еще пригожусь и не только с починкой вашей юбочки. Кстати, а что это за материал такой у вас? - И тут же, не давая ей опомниться, наступаю, пытаясь затянуть ее в орбиту своего обаяния.
- А вам нравится?
- Очень! Только я не пойму, что это? Я бы сказала, что он очень похож на крепдешин.
- Что вы! Что вы! Ну, какой крепдешин? Это знаете, когда было? Теперь все по-другому. А я вижу, Вы и в материалах разбираетесь?
Еще бы! Я что же не вижу, что это крепдешин и подкладка под юбку из тонкого трикотажа, типичная комбинация для летнего фасона женской юбки для полных женщин. Но не отрицаю ее ошибку, наоборот, стараюсь привлечь к своей персоне ее внимание и потому ей:
- Ну как же? Я ведь своего рода профи, как ни как, а закройщица, можно даже сказать, что и модельер женского платья.
- Да что вы?
- Ну да! Я ведь, Антонина Ивановна, несколько лет лучшей была закройщицей и даже конструктором на своей фабрике, обо мне и в газетах писали, и фотографии печатали.
- Это Вы о них. - Головкой своей величаво на мои фотопортреты кивнула.
Я ей глянула в глаза и, смущаясь вроде, головой кивнула, мол, мои портреты.
И хоть я и волнуюсь, да и игла все никак не может ровно и так, как я умею - ловко и быстро, почти все стежки как на машинке, хотя я вручную работаю, но уже вижу, что и на этот раз я справляюсь. Причем справляюсь отменно. Интересно, что она на этот раз скажет?
- Ну вот, дорогая Антонина Ивановна, я и закончила, давайте примерим.
- Господи! Да Вы милочка моя… э….
- Вера, Антонина Ивановна, Верой меня зовут. - Подсказываю ей свое имя.