Свидетельство о заседании политбюро ЦК 29 марта сохранил для истории приглашенный на это действо историк С.А. Пионтковский. Практически на заседании говорил только генсек, пишет он в своем дневнике, так как остальные просто не были готовы к такому идеологическому развороту. "История, – говорил генсек, – должна быть историей. Нужны учебники Древнего мира, Средних веков, Нового времени, история СССР, история колониальных и угнетенных народов. Бубнов сказал, может быть, не СССР, а история народов России? Сталин говорит – нет, история СССР, русский народ в прошлом собирал другие народы, к такому же собирательству он приступил и сейчас. Дальше, между прочим, он сказал, что схема Покровского не марксистская схема " и вся беда пошла от времен влияния Покровского " .
Публикатор архивных документов того периода, относящихся к идеологическому развороту в развитии исторической науки, М.В. Зеленов в 2006 году отмечал, что в январе 1936 г., после волны публикаций о фашизации историографии в Германии, Сталин инициировал ряд статей против концепции М.П. Покровского .
Необходимо, пишет Зеленов, подчеркнуть объективную необходимость смены концепций исторического пути России и, следовательно, оправданность действий Сталина в этом направлении после прихода в Германии к власти фашистов. Сталин готовился к войне и понимал, что необходимо готовить к ней и массовое историческое сознание, для чего необходимо было формировать новую историческую идеологию, охватывающую население страны призывного возраста, то есть студентов и старших школьников. Удобнее это было сделать через школьные учебники и истфаки университетов. Фигура Покровского не была заменена каким-либо иным авторитетным историком, она была заменена фигурой Сталина. Результат проведенной реформы был оправдан в годы войны: власть смогла сформировать такую идеологию, такое понимание патриотизма, которые объединяли воедино все народы, национальности в борьбе против фашизма. При изменении массового исторического сознания через кинематограф и литературу предпринятые меры дали желаемый эффект.
Как всегда, проведение реформ сопровождалось сменой носителей старых идей на носителей новых идей. Если в 1929–1930 годах репрессировалась старая профессура, то в 1934–1936 годах были репрессированы представители "школы Покровского". Смена курса в 1938–1939 годах также привела к новым репрессиям, поскольку Сталин мыслил персоналистично: новую идеологию должны проводить новые люди .
Размышление № 2
Чтобы завершить с этим важным политическим сюжетом из политической истории страны, следует сделать одно замечание: позицию Сталина идеализировать в этом плане не стоит. Было бы неверным считать Сталина русофилом. На деле он был тем, кем он сам себя долго называл, – нацменом.
При этом следует учитывать, что выраженную Сталиным при образовании СССР концепцию автоиомизации менее всего следует толковать как русоцентризм, и уж тем более как русофильство. Нет, конечно. Русофилом Сталин никогда не был ( хотя и русофобом – тоже ) . Генсек в своем поведении всегда руководствовался политической целесообразностью. Он всегда был, и при этом и ощущал себя нацменом, то есть представителем малого народа, присоединившегося ( присоединенного ) к великому пароду и к великой стране. То есть Иосиф Джугашвили с молоком матери воспринимал как данное свыше, что Россия – это великая, мирового значения держава, а русский народ – это государствообразующая этническая субстанция, которая па протяжении многих веков сумела организовать па огромной географической территории земного шара государство с мирового значения культурой ( духовной, материальной, интеллектуальной, бытовой ) и па основе этой культуры этот народ ( русский ) объединил вокруг себя десятки других народов и их культур, не уничтожая и не разрушая эти последние, а по мере возможности ( по мере возможности !) сохраняя их.
Как нацмен Иосиф Джугашвили остро ощущал свою грузинскую сущность, остро любил свой народ, что нашло проявление в его юношеских стихах, но при этом не отторгал ни русский народ, ни русскую культуру. Более того, уже в революционной среде отличаясь от своего близкого окружения глубоким умом и ясным сознанием, он понимал, что единственным ( и главным ) фактором, обеспечивающим существование этого громадного образования – Российской империи, – был всегда русский народ, играющий государствообразующую роль. В отличие от Ленина он хорошо это понимал и потому и выступал за сохранение самого этого народа и формы его естественного существования – Российского государства.
В новейшей российской историографии есть любители утверждать, что ленинский русофобский взгляд на историческую роль русского народа является вовсе не ленинским, а это, дескать, Троцкий его попутал и даже ( даже !) именно Троцкий-то якобы и подтасовал последние надиктованные вождем статьи с резкими обвинениями в адрес " русских держиморд " . Есть уже и позитивная реакция на эти измышления .
Но дело, конечно, не в спекулятивных попытках во что бы то ни стало " реабилитировать " " вождя мирового пролетариата " в его русофобских позициях. Анализировать нужно факты, и только факты. А эти последние показывают, что сталинская концепция " автономизации " была Лениным опрокинута с вполне определенным намерением и Советский Союз был сознательно создан с колоссальной силы миной, заложенной в его организационно-политическое основание, миной, которая, по замыслу Ленина, рано или поздно должна была рвануть и Россию как единое цельное государство русской нации уничтожить. Эта мина и рванула, через 67 лет после смерти Ульянова-Ленина.
А Сталин в политике всегда оставался холодным прагматиком. Когда для достижения одной политической цели, которую он сам же для себя и формулировал, было необходимо подымать политический вес русского народа – он это делал. Когда же ему казалось, что пришло время делать обратное – он ровно это и делал. Не уяснив этой истины, нам никогда не понять действительных пружин " ленинградского дела " 1949–1953 годов.
Как уже говорилось выше, С. Киров категорически отказался профессионально заниматься идеологическими вопросами. И тогда взор генсека распространился за пределы двух столиц.
Русские пассионарии приходят во власть
А.Н. Волынец, автор первой за многие годы фундаментальной биографии А.А. Жданова, написанной с позитивной по отношению к нему позиции, отмечает, что еще в 1920-х годах, работая в Тверской партийной организации, 25-летний перспективный партийный активист Андрей Жданов привлек внимание председателя ВЦИК, тверского уроженца М.И. Калинина и не без его подачи в 1922 году ЦК РКП(б) направил председателя губисполкома Твери, члена губкома РКП(б) и члена ВЦИК тов. Жданова Андрея Александровича для работы в пролетарский Сормово, то есть в Нижний Новгород, заведующим Агитпропотделом и членом бюро Нижегородского губкома.
Таким образом, сын дворянина, надворного советника, инспектора народных училищ с самого начала своей политической жизни был по воле кадровиков ЦК партии "повенчан" с пропагандистской профессией, на каковой он и пребывал до смертного своего часа. Политические семинары, партийные дискуссии, лекции по внешней политике, непосредственные рабочие контакты с огромным количеством активистов социалистического строительства в период коллективизации и индустриализации стали его повседневной жизнью.
Внимательно отслеживая борьбу за власть в верхах партии, молодой партийный работник сразу же начал ориентироваться на группировку Сталина в борьбе того с Троцким и Зиновьевым. И потому летом 1924 года становится руководителем Нижегородского губкома, а в декабре 1925-го избирается кандидатом в члены ЦК ВКП(б).