Новая книга известного писателя-мариниста Владимира Шигина посвящена героям российского парусного флота. Подвиги большинства из них, к сожалению, почти забыты. Это в высшей степени несправедливо! Перед взором читателя пройдёт целая плеяда выдающихся деятелей нашего флота. Они отважно сражались с врагами Отечества на морях и океанах, совершали невероятные по смелости путешествия и делали выдающиеся открытия, покоряли целые государства и освобождали европейские столицы, влюблялись и ненавидели. Среди героев книги: любимец Петра I "первый охотник русского флота" Конон Зотов и адмирал-каторжник Соймонов, освободители Бейрута и Неаполя капитан-лейтенанты Кожухов и Белли, легендарный Геркулес России капитан 1-го ранга Лукин, бесстрашные капитаны "Юноны" и "Авось" лейтенант Хвостов и мичман Давыдов, первооткрыватель Новой Земли штурман Пахтусов, выдающийся флотоводец адмирал Нахимов и другие…
Содержание:
ПЕРВЫЙ ОХОТНИК РОССИЙСКОГО ФЛОТА 1
ПОСЛЕДНИЙ КОРАБЛЬ ПЕТРА 5
ВСЕНИЖАЙШИЙ ПАТРИОТ… 8
ИЗ РОДА СЕНЯВИНЫХ… 13
ГЕРОЙ ПАТРАССКОГО СРАЖЕНИЯ 15
ГРОМАМИ ОТРАЖАЯ ГРОМ 16
ЗА МНОЙ, КТО В БОГА ВЕРУЕТ! 19
ПОКОРИТЕЛЬ БЕЙРУТА КАПИТАН КОЖУХОВ 21
ОСВОБОДИТЕЛЬ НЕАПОЛЯ 25
"ДВА ХРАБРЫХ ВОИНА, ДВА БЫСТРЫЕ ОРЛА…" 30
ГЕРКУЛЕС РУССКОГО ФЛОТА 44
СТАРАТЕЛЬНЫЙ ПУСТОШКИН 48
ЛЕЙТЕНАНТ НЕВЕЛЬСКОЙ. ПОГИБАЕМ, НО НЕ СДАЁМСЯ! 52
ЛИЧНЫЙ ВРАГ ФРАНЦУЗСКОГО ИМПЕРАТОРА 57
ШТУРМАН ПОЛЯРНОГО МОРЯ 63
ДУШОЮ ЧИСТ И ЛЮБИТ МОРЕ… 67
Иллюстрации 82
Владимир Виленович Шигин
ГЕРОИ РУССКОГО ПАРУСНОГО ФЛОТА
Моему папе, Шигину Вилену Михайловичу, ветерану атомного подводного флота России, посвящаю с любовью
ПЕРВЫЙ ОХОТНИК РОССИЙСКОГО ФЛОТА
В дождливый промозглый день 23 октября 1915 года в Петрограде на верфи Путиловского завода собрался народ. Спускали на воду очередной эскадренный миноносец. После панихиды священник собора Спаса-на-водах окропил кованый форштевень святой водой. Так начал свою жизнь корабль, которому дали имя "Конон Зотов".
ЦАРСКИЙ ЛЮБИМЕЦ
Дворянский род Зотовых существовал ещё в XVI веке. Некий Зотов (имя его неизвестно) был одним из чиновников двора царевича Дмитрия Ивановича в Угличе и пострадал за дачу показаний, не согласных с видами правителя, на следствии об убийстве царевича 15 мая 1591 года.
Когда в марте 1677 года царь Фёдор III предложил царице Наталье начать ученье младшего брата Петра Алексеевича, то учителем был выбран дьяк Челобитного приказа Никита Моисеевич Зотов - правнук углического строптивца. Биограф Зотова пишет: "Он был человек с большим природным умом и с хорошим сердцем, так что, выбранный с целью способствовать враждебным инсинуациям против мачехи царя Фёдора и её потомства (со стороны любимцев царствовавшего государя), Зотов не оправдал надежд избирателей, был два раза удаляем от своего царственного воспитанника, но остался при нём и сохранил в его мнении хорошую репутацию. С воцарением его Зотов занял видное место в совете государя и в его интимном кружке, из любви к царственному воспитаннику принимая на себя и председательство на пирах с ролью князя-папы. В способностях старого учителя Пётр никогда не сомневался и поручал ему ведение дел по своей домашней, ближней канцелярии. В сане думного дьяка был уже Зотов, в правление Софьи, послан в Крым на посольство; при самодержавии же Петра, называясь ближним советником, Никита Моисеевич Зотов имел титул генерал-президента Тайной канцелярии и на радостях взятия Выборга лично пожалован графом (8 июля 1710 года). Никита Моисеевич женат был два раза; от первой супруги имел он трёх сыновей: Василия, Конона и Ивана Никитичей".
Герой нашего повествования Конон Зотов (второй из сыновей Никиты Моисеевича) родился в 1690 году. Когда юноше исполнилось четырнадцать лет, его в числе других недорослей-дворян отправили в Англию для обучения всяческим наукам.
Оказавшись за границей, Конон прилежно взялся за науки. Он учил языки и медицину, математику и военное дело. Всё было интересно, но душу не волновало: едва выпадала свободная минутка, Конон бежал в порт. Свежий солёный ветер, запах моря и смолёных канатов, смелые мужественные люди - всё было ново и сказочно-неправдоподобно для русского юноши, выросшего вдали от морских просторов. Ночи напролёт просиживал Конон среди бывалых морских волков, слушая бесконечные истории их странствий и приключений.
Долго боролся Зотов с собой; наконец не выдержал и отписал в Москву отцу, чтоб тот попросил царя разрешить ему учиться на моряка. Прочитал Никита Моисеевич сыновнее послание и понёс его Петру.
- Вот, - сказал, - государь, полюбуйся, что шельмец мой пишет. В моряки ему захотелось. Ну не дурень ли?
- Не твой ли Конон за неполных три года языками многими овладел крепко?
- Мой, государь! - с гордостью молвил Никита Моисеевич.
- А не твой ли Конон книжку бурбонскую о науке фортификации на язык наш переложил весьма складно?
- Мой! - Старик Зотов не понимал, куда клонит его воспитанник.
Подойдя к столу, Пётр молча наполнил вином до краёв здоровенный кубок.
- Пью здоровье первого российского "охотника", на моря идущего, - Конона Зотова! Виват!
В тот же вечер написал Никита Моисеевич ответ сыну: "…Что просишь меня с письменным ответом, дабы позволено было тебе от меня Англии служить на кораблях? Которое письмо изволил великий государь вычесть и… тебя похвалить и за первого охотника на… его государевом любимом деле вменить и десницею своею по письмам благословить и про твоё недостойное такой… милости здоровьишко пил кубок венгерского, а потом изволил к тебе с великой милостью писать своею государевой десницей".
Письмо же самого Петра было более конкретно. Царь давал понять юному волонтёру, что ему надлежит учить и на каких судах следует плавать. С этого времени между ними завязалась многолетняя переписка, вошедшая сегодня в отечественную историю как важная часть русской культуры начала XVIII века. К чести Конона, по яркости письма он мало в чём уступал своему венценосному учителю.
Четыре года провёл Зотов на британских кораблях, многому научился у бывалых мореходов.
В 1711 году, испытывая острую нужду в опытных моряках, Пётр вызвал Зотова в Россию. Несколько дней на встречу с родными - и Конон получил назначение на одно из судов зарождавшегося Балтийского флота.
- Наум Сенявин, капитан сей шнявы! - представился ему высокий молодой офицер.
- Зотов, из волонтёров! - пожал его руку Конон.
Так началась дружба, пронесённая через долгие годы и многие испытания…
Три кампании провели Сенявин и Зотов в непрерывных плаваниях. В один из выходов в море случилось несчастье - работавший на мачте с парусами Конон поскользнулся и упал за борт в штормовое море. Спасла Зотова лишь расторопность Сенявина: он отважился на очень смелый манёвр, и матросы успели выхватить Конона из кипящего водоворота…
Вскоре приспело Зотову и первое серьёзное поручение - перевести из Пернова в Ревель купленный за границей корабль "Перл". Несмотря на ветхий такелаж, необученную команду и свежую погоду, Конон выполнил это задание. В том же 1714 году он получил высокое по тем временам звание капитан-поручика. Казалось, карьера царского любимца складывалась весьма успешно. Однако судьба готовила Конону тяжёлое испытание. Дело в том, что отец Конона граф Никита Моисеевич (сам Конон графского титула не носил) занимал при Петре двусмысленное положение всешутейшего патриарха и президента всепьянейшей коллегии. Это обстоятельство не могло не сказаться и на отношении при дворе к его сыну.
Предоставим слово историку: "Он (Конон Зотов. - В.Ш. ) недаром учился в чужих краях, был человеком… с умом живым и увлекающимся. Можно себе представить теперь его положение при дворе, где отец его, по царскому желанию, разыгрывал роль начальника над компанией известных пьянчужек… И вдруг ко всему этому старик Зотов решил жениться, и при дворе задолго начали делать приготовления к свадьбе, которая должна была отправляться шутовским образом".
И Конон не стерпел обиды. Не убоясь царского гнева, он написал Петру резкое письмо. Послание это задело самолюбие Петра.
- Зарвался сын твой! - кричал он на Никиту Моисеевича. - Уже меня поучать начал!
В тот же день последовал указ: "Ехать ему (Конону. - В.Ш. ) Франции в порты морские, а наипаче где главный флот их. И там буде возможно и вольно жить".
Так началась вторая заграничная командировка Зотова.
Царь Пётр бывал скор на расправу, но был и отходчив. Скоро между ним и Зотовым вновь завязалась оживлённая переписка. "Всё, что ко флоту надлежит на море и в портах, сыскать книги, - писал царь, - также чего нет в книгах, но… от обычая то помнить и всё перевесть на славянский язык нашим штилем; только храня то, чтоб дела не проронить, а за штилем их не гнаться".