– Ну, раз Криг сейчас в тюрьме, то твоей подруге ровным счетом ничего не грозит.
– Вопрос только в том, надолго ли он там задержится. Он платит своим адвокатам столько, что они сделают все, чтоб вытащить его оттуда в самые короткие сроки. Пока дело не слушалось в суде, Рэндала вполне могут выпустить под подписку о невыезде. На Фебу открыта настоящая охота, писаки не дают ей проходу. Пришлось покинуть Лос-Анджелес, но и здесь никакой жизни нет. Она больше не в состоянии все это выдержать. Преследование прессы вымотало ее.
Покусывая губу, Кейн снова отвернулся к окну.
В душе он понимал, что не прав, но ему было сложно представить Фебу вымотанной. Она всегда была полна энергии. Что-то в доводах Сюзанны ему не нравилось, но он уже знал, что побежден. Несмотря ни на что, Кейн очень любил сестру и не хотел ее потерять. А ведь она никогда не простит, если он не согласится принять Фебу.
Погруженный в собственные мысли, Кейн не сразу услышал звук отворяющейся двери.
– Перестань, Сюзанна! Хватит умолять его, не унижайся, я как-нибудь без него справлюсь!
Кейн мгновенно узнал мелодичный голос Фебы. Он стоял, повернувшись к окну, и не видел ее, но всем своим существом почувствовал присутствие девушки. Надо сделать всего одно движение и взглянуть на нее, но что-то мешало. Какая-то неведомая сила будто приковала его к месту, словно стоит ему повернуться, и обратной дороги уже не будет.
– Так ты все слышала? – ужаснулась Сюзанна.
– Ухом к двери я не прижималась, конечно, поскольку обучена хорошим манерам, но ответ твоего брата предельно ясен. Поэтому я прошу тебя...
– Вы можете остаться, Феба, – неожиданно для себя произнес Кейн.
Его глубокий, низкий голос заставил Фебу вздрогнуть, мурашки побежали по ее телу.
– Как великодушно с вашей стороны, сэр! Но мне не нужны одолжения. Разберусь со своими проблемами сама, – вздернув подбородок, сказала Феба, хотя с трудом представляла, каким образом скроется от прессы, у которой словно был на нее нюх. Но она не собиралась показывать свою слабость перед этим самодовольным болваном.
– Феба! – резко проговорил Кейн, но тут же немного сбавил тон. – Простите, пожалуйста, за грубость. Я буду... счастлив, если вы примете мое приглашение пожить в «Девяти дубах». – Звучало это примерно так же искренне, как если бы он звал в свой дом прокаженного.
Нет, это уже слишком! Хоть бы соизволил лицом повернуться, с досадой подумала Феба, ловя себя на мысли, что давно ее так не выводили из себя.
– Кейн, знаете, это, конечно, очень мило – разговаривать с вашей спиной, но, может, вы все-таки посмотрите мне в глаза? – поинтересовалась она.
Кейн застыл, будто перед прыжком в пустоту.
Затем медленно повернул голову и взглянул на девушку. И в то же мгновение стена из долгих девяти лет обрушилась. Перед глазами возникло яркое видение: они оба стоят под лестницей, сжимая друг друга в объятиях...
Кейну вдруг стало стыдно, что он обидел ее тогда утром. Он знал, что должен быть честен. Но как больно было терять ее!
Зеленые глаза молили о понимании; именно так она смотрела на него в то утро, но никаких вопросов от нее он не дождался. Ее молчание было как пощечина.
Кейн жадно впился взглядом в Фебу, как будто стараясь отыскать в ней хотя бы один малюсенький недостаток, но нет, она была совершенна.
За девять лет Феба превратилась из хорошенькой девочки в потрясающую женщину, от одного вида которой захватывало дух. Огненно-рыжие локоны, рассыпанные по плечам, подчеркивали ее живое лицо и лучистые глаза, сочные губы манили к себе как магнит. На ней была полупрозрачная свободная блузка телесного цвета, сквозь которую виднелось тонкое кружево белья. Юбка едва прикрывала стройные бедра.