Аннотация: Прекрасная кинозвезда Пенелопа Гамильтон спасает из морской пучины незнакомца, назвавшегося капитаном Рэмзи О'Кифом и рассказавшего спасительнице совершенно невероятную историю о себе. Однако лжет ли Рэмзи или говорит правду, в здравом он уме или безумен — для Пенелопы это не имеет значения. Не имеет значения вообще ничего, кроме страстной любви, внезапно поразившей молодую женщину.
---------------------------------------------
Эми Фетцер
Глава 1
1789 год. Вест-Индия. К югу от тропика Рака
— Нас атакуют, кэп!
— Вижу, Камерон, вижу, не шуми без надобности. Я еще не потерял глаза.
Рэмзи О'Киф заметно нервничал. Судорожно сжав побелевшими от напряжения пальцами подзорную трубу, он внимательно вглядывался в раскинувшийся перед ним берег.
Старый, крепкий, надежно защищенный от любых превратностей судьбы высокими каменными заборами, дом казался отсюда небольшой кремовой розочкой, кокетливо венчающей толстый слоеный торт невысокого зеленого холма, словно нарочно изваянного среди густых плодоносящих садов каким-то искусным кондитером-гигантом. И эта сладкая рождественская иллюзия была бы полной, если бы не красные зловещие огоньки, изредка вспыхивавшие в окнах далекого кремового домика, и лохматые рыжие языки пламени, жадно лизавшие его светлые стены, — Проклятие! — выругался О'Киф. — Блэквелл — отродье ехидны! Он что, и не помышляет убрать оттуда свою задницу?
Рэмзи опустил подзорную трубу и, злым, порывистым движением сложив ее, протянул первому помощнику.
— Готовь ялик.
— Есть, сэр.
Помощник поспешил исполнить приказание. И сразу засуетились, забегали матросы, дрогнули и натянулись канаты бортового подъемника, медленно, покачиваясь на ходу, поплыл вниз маленький тяжелый ялик.
— Живее! — торопил подчиненных Рэмзи.
Нетерпеливо вышагивая по палубе, он вглядывался в охваченный пламенем дом. Скольжение канатов по такелажным блокам казалось ему чересчур медленным. Но вот наконец днище суденышка коснулось воды, и вспененные волны забились о его упругие борта. Снасти глухо и коротко заскрипели, словно хрустнули суставы расправляемых рук засидевшегося без дела исполина.
Рэмзи замер у борта, прислушиваясь к доносившемуся издалека сухому щелканью ружейных выстрелов. Приглушенные расстоянием, они звучали тихо и вполне мирно, будто кто-то ломал в соседних кустах тонкие веточки собранного им на берегу хвороста. О'Киф, подбадривая себя, изучал смутно различимые в сгустившейся темноте очертания маленькой бухты, неподалеку от которой покачивался на волнах вверенный ему корабль. Торопиться стоило еще и потому, что ночной прилив, несомненно, унесет их в сторону от этого удобного для высадки места. И дай Бог, чтобы к тому времени все успели вернуться на борт.
Ах, если бы он мог предвидеть все заранее! Скольких бед удалось бы избежать. Рэмзи со злостью стиснул толстый полированный поручень так, что от напряжения побелели костяшки пальцев.
Не зря ощутил он в разгар боя отчаяние и беспомощность. Кабы знать наверное, что Дэйн получил послание вовремя!.. О'Киф уведомлял друга, что продолжать сражение бессмысленно, слишком много матросов полегло под стенами проклятого дома.
А если Дэйн не получил письмо? Боже праведный!.. Невозможно даже представить, что тогда будет. Но нет, Дэйн не таков. Он не погубит ни одного матроса ради своего тщеславия. На такую подлость способен лишь Филип Ротмер. Ведь именно этот грязный ублюдок погубил сестру Дэйна и наложил лапу на состояние Блэквелла. А сейчас возымел желание получить еще и Тесс.
— Разорви его дьявол! — вслух выругался Рэмзи, перепрыгивая через поручни.