У самих арабов слово рабад имело значение "пригород" уже в X веке. Это видно из описания города Хорасана у Максуди: "...внутренний город (медина) расположен на середине города в обширном смысле (белед) и теперь разрушен; его (т. е. внутренний город) со всех сторон окружают пригороды (рабад)". Географы XII и XIII веков употребляли слово белед в смысле собственного города, противопоставляя его по-прежнему пригороду рабад, арбад. Сравните замечание Ибн-Джумейри о Дамаске: "пригороды (арбад) велики, а самый город (белед) не очень велик". И еще одно описание Дамаска: "...у него есть пригород (рабад) по сю сторону стены, окружающей большую часть города, и по величине равный последнему". Данный факт примечателен также и определенным сходством с московскими реалиями: местность между улицами Знаменкой и Большой Никитской – Арбат – нисколько не меньше, если не больше Кремля. К тому же, как я уже сказал, название Арбат как бы передвигалось "за стену" после включения первоначального Арбата в состав Белого города, в его территорию.
Предполагается, что слово арбад могло попасть в Москву, например, от крымских татар – в этом, между прочим, содержится и объяснение относительно позднего происхождения этого названия, после исчезновения Золотой Орды и появления Крымского ханства. Крымцы переходили реку Москву у Крымского брода, а далее двигались к Кремлю по линии современных Зубовского и Смоленского бульваров. Там они должны были сворачивать на Арбат, поскольку Пречистенка и Остоженка кончались в пересеченной местности – Чертолье. Несколько в стороне был овраг – Сивцев вражек. Проходя Смоленской дорогой, крымские татары могли дать своему главному становищу название Арбат. Некоторые исследователи допускают возможность того, что топоним обязан своим происхождением восточным купцам. Но в настоящее время нет достаточного количества исторических свидетельств, которые позволили бы с большей уверенностью судить об упомянутых выше фактах.
В московской топонимии есть и иные тюркизмы. К числу наиболее известных относится, например, название улицы Балчуг (балчык – "грязь, болото, трясина, влажная земля, глина"). Топонимические "родственники" этой московской улицы известны и на юге России, и на ее востоке. Существует, например, даже населенный пункт Большой Балчуг – в Красноярском крае (можно упомянуть о городе Балчуг в Болгарии, где много турецких топонимов, о селении Палчыглы в Азербайджане и других, близких им по происхождению). Улица Балчуг в Москве находится в районе, который издавна носил название Болото, отсюда – Болотная набережная (топоним, существующий с конца XVIII века). То было древнее московское урочище Болото, известное со времени Средневековья. Эта часть поймы, низкого берега реки Москвы в старину представляла собой сырое, мокрое место – настоящее болото, что было связано и с низким уровнем берега, и с частыми наводнениями после сильных дождей и весенних паводков (лишь в 1786 году в Москве был создан из речной старицы Водоотводный канал, что и привело к осушению местности Болота и Балчуга).
Арбат для москвичей – не просто улица, это как бы особый "кусочек" столицы, своеобразная "Москва в Москве" с ее собственной историей, самобытностью, традициями, со своим топонимическим ландшафтом. А как много могут рассказать названия старых арбатских переулков! Вспомним некоторые из них.
Арбатский и Кривоарбатский переулки названы так просто по соседству с улицей Арбат (в имени второго отразился и его внешний облик, характеристика конфигурации).
Некоторые арбатские топонимы по своему происхождению связаны со слободами XVII века московских ремесленников и мастеровых людей (об этой московской топонимической традиции мы начали рассказывать в главе "Географические наименования – окна в прошлое"). Таковы, например, названия Плотникова и Серебряного переулков. Первый возник на месте дворцовой Плотницкой, или Плотничьей, слободы, а второй – на месте слободы мастеров Старого государева Серебряного (монетного) двора. Там, где сейчас проходит Староконюшенный переулок, в XVII веке находилась Конюшенная сторожевая слобода; свое дополнительное название Старая она получила для отличия ее от возникшей в конце XVII века на Девичьем поле Новой Конюшенной слободы. Известен московским старожилам и Спасопесковский переулок: он получил свое имя в XIX веке по находящейся тут церкви Спаса Преображения, что на Песках. Этот уголок Москвы связан в первую очередь не с располагающейся здесь в наши дни резиденцией посла США, а с жизнью и творчеством прекрасного русского художника-передвижника Василия Поленова. Именно этот кусочек Арбата и запечатлен на его известном полотне "Московский дворик", полном любви к нашему истинно русскому, православному городу.
Наименование улиц Веснина, Вахтангова, Федотовой возникли уже в советский период истории Москвы. Так, в 1933 году бывший Денежный переулок был переименован в улицу Веснина в честь известного отечественного архитектора Л. А. Веснина. Прежним своим названием переулок был обязан слободе XVII века мастеров государева Монетного двора. В 1924 году Большой Николопесковский переулок был переименован в улицу Вахтангова в честь выдающегося русского актера и режиссера. В 1960 году на карте Москвы в районе Арбата появилось еще одно новое название – улица Федотовой, в память о выдающейся русской актрисе Г. Н. Федотовой, ученице М. С. Щепкина (до 1960 года это был Малый Николопесковский переулок).
Лубянка
Одна из наиболее известных и узнаваемых московских площадей – Лубянская. "В девяностых годах прошлого столетия разбогатевшие страховые общества, у которых кассы ломились от денег, нашли выгодным обратить свои огромные капиталы в недвижимые собственности и стали скупать земли в Москве и строить на них доходные дома. И вот на Лубянской площади, между Большой и Малой Лубянкой, вырос огромный дом. Это дом страхового общества "Россия", выстроенный на владении Н. С. Мосолова". Так начал свой очерк "Лубянка" в книге "Москва и москвичи" известный писатель и журналист, знаток Москвы В. А. Гиляровский.
Дом этот, точнее – комплекс из двух зданий, и поныне нависает над Лубянской площадью: особенно хорошо чувствуешь грозную мощь этого здания, когда стоишь в сквере у Соловецкого камня, привезенного из страшного Соловецкого лагеря особого назначения (СЛОН) и установленного здесь, на Лубянке, в память обо всех жертвах репрессий советского времени и в назидание нашим детям и внукам.
Дом, о котором писал В. А. Гиляровский, был действительно построен как доходный (то есть для сдачи квартир) для страхового общества "Россия" в 1897-1898 годах по проекту академика А. В. Иванова. В 30-е годы XX века он был надстроен еще на два этажа. А вот справа к нему (если смотреть через площадь, находясь близ основного выхода из станции метро "Лубянка") в 1940-1947 годах был пристроен новый административный корпус, проект разработан известным советским архитектором А. В. Щусевым. Теперь вряд ли кто и заметит, что эти два дома были построены в разное время разными архитекторами: сейчас они составляют единое целое как в системе городской застройки, так и по "содержанию". Ведь именно это здание (конечно, вместе с целым комплексом других домов на Лубянской площади и улице Большая Лубянка – вплоть до Большого Кисельного переулка) сыграло особую роль в судьбе поначалу просто интересного старомосковского топонима Лубянка.
"Его забрали на Лубянку", "он сидит на Лубянке", "ночью приехали с Лубянки и арестовали всю семью" – многим людям и сейчас понятен трагизм этих фраз.
"Черный воронок", ГУЛАГ, "Лубянка" – звенья одной цепи исторической трагедии, звенья цепи ассоциаций.
Именно здесь, на Лубянской площади и на улице Большая Лубянка, с первых лет советской власти начала работу ВЧК – Всероссийская чрезвычайная комиссия по борьбе с контрреволюцией и саботажем. Ее вначале возглавлял верный соратник Ульянова-Ленина, профессиональный революционер Феликс Эдмундович Дзержинский, "железный Феликс".
Ф. Э. Дзержинский, польский дворянин по происхождению, был одним из старейших членов партии большевиков. С юношеских лет он принимал активное участие в польском и российском революционном движении, неоднократно бывал в тюремном заключении. В феврале 1917 года Дзержинского освободили из Бутырской тюрьмы. С момента образования ВЧК в декабре 1917 года "железный Феликс" до последнего дня своей жизни возглавлял аппарат борьбы с "контрреволюцией" (реорганизованный в 1922 году в ГПУ, затем – в ОГПУ). С 1921 по 1924 год он одновременно исполнял обязанности наркома путей сообщения, а с 1924-го был председателем ВСНХ (Высшего совета народного хозяйства).