Англичане не часто стремятся изучать другие языки. Вы хорошо им владеете?
— Маловато опыта. Зато здесь я смогу попрактиковаться.
— Это не так легко, как вы думаете. У нас в Венеции говорят по-венециански.
Винченцо стал копаться в пакетах, которые принес, а она воспользовалась возможностью отойти к окну. Встав к мужчинам спиной, Джулия стала смотреть на канал, не видя его.
Вместо канала перед ее умственным взором стоял Винченцо, и она пыталась понять ту затемненность, которую уловила в его облике и в нем самом. У него были черные волосы и темно-карие глаза. Даже его крупный рот, имевший склонность насмешливо кривиться, заставлял предположить, что на самом деле ему не смешно.
Человек, чей внутренний мир так же суров и так же населен призраками, как и ее собственный.
Он опасен, так как видит слишком многое…
Джулия оглянулась и увидела, к своему облегчению, что Винченцо ушел. Она не слышала, как он уходил.
Пьеро улыбался ей, приглашающе размахивая булочкой.
— Пируем по-королевски, — высокопарно объявил он. — Садитесь и позвольте предложить вам Лучшее Блюдо Дня. Не сомневайтесь, я когда-то работал шеф-поваром в парижском «Ритце».
Она не знала, чему верить. Звучало это невероятно, но вполне могло быть правдой.
В последующие несколько дней ей стало хуже.
Пьеро всегда был рядом и заботился о ней, наотрез отказываясь выслушивать слова благодарности.
— Мне это ничего не стоит. Я был когда-то главным врачом самой большой больницы в Милане.
— Одновременно работая шеф-поваром? — поддразнила его Джулия.
Старик укоризненно посмотрел на нее.
— То было вчера.
Она знала, что Винченцо иногда навещал их, но всегда затаивалась, притворяясь спящей. Не хотела с ним разговаривать. Он представлял угрозу секретам, которые она должна хранить.
Но и у него самого, догадывалась Джулия, были болезненные секреты…
Через день Пьеро в одно и то же время куда-то уходил, возвращаясь через три часа. Он никогда не говорил, куда уходит, но Джулия догадывалась, что эти уходы связаны с событиями, которые привели его в это заброшенное место.
Однажды Пьеро вернулся со своим обычным жизнерадостным выражением на лице, которое еще больше просветлело, когда он увидел Джулию.
— Вы нашли то, что искали? — отважилась спросить она.
— Сегодня нет. Ее там не было, но в один прекрасный день она там будет.
— Кто?
— Элена, моя дочь. А, кофе! Великолепно!
Джулия с уважением отнеслась к его желанию сменить тему, но потом, когда стемнело, мягко спросила — А где Элена сейчас?
Старик очень долго молчал, прежде чем ответить:
— Это трудно объяснить. Мы потеряли друг друга и не можем отыскать. Элена много работала за границей, а я всегда приходил ее встречать, когда она возвращалась. Всегда на одном и том же месте, у пристани Сан-Заккариа. Мне просто надо запастись терпением, понимаете?
— Да, — сказала она грустно. — Я понимаю.
Джулия завернулась в одеяло и улеглась, надеясь, что скоро ее разум снова прояснится и она будет знать, что делать дальше. Как только она закрыла глаза, картинки прежней жизни начали прокручиваться назад, и там были только горе, страдание и отчаяние, переходящие в ярость и горечь, и вот она уже опять колотит в дверь и кричит, требуя освобождения, которое так и не приходит.
Иногда она всплывала к поверхности из глубин своего лихорадочного состояния, видела там Винченцо и вновь погружалась в сон, чувствуя странное удовлетворение. Это становилось ее новой реальностью, и когда она, проснувшись однажды, увидела, что Винченцо нет, то испытала необычное беспокойство. Но потом увидела Пьеро и снова расслабилась.
Старик подошел, потрогал ее лоб и недовольно поджал губы.
— Вот, выпейте, — сказал Пьеро, растворяя какой-то порошок в горячей воде.