И тогда Архип скинул наконец поводок с руки и пошел навстречу хозяину бультерьера, неторопливо приближавшемуся к месту схватки.
— Забери свою собаку, иначе я ее сам задушу! — закричал Архип.
Посторонним каким-то зрением он увидел, как тот медленно снял с плеча ружье — отметил: помповое, не наше — и навел на него.
— Я предупреждал: на счет три стреляю! — неожиданно спокойно сказал он. — Два!
— Ты меня пугаешь, гнида? — закричал, теряя самообладание, Архип. — Меня?! В меня духи стреляли — не убили! А ты, гад!..
И в этот момент раздался выстрел.
И сразу все будто стихло вокруг. А потом возник негромкий голос:
— Дик! Ко мне!
И черная собака, немедленно отпустив свою полузадушенную жертву, молча засеменила к хозяину. Тот так же невозмутимо взял Дика на поводок и, закинув ружье за спину, спокойно удалился.
Только тогда друзья, будто опомнившись, кинулись к лежащему навзничь Архипу. Вся грудь его была в крови. Но особенно страшно почему-то выглядели залитые темной кровью ордена. Паша припал ухом к его губам. Было страшно тихо. Архип, как Паша ни прислушивался, не дышал.
— Убил, сволочь! — завопил Павел.
А Лева ринулся вдогонку за ушедшим, но того уже нигде не было. Ни его самого, ни пса-урода.
И вот тут уже из подъезда дома, в который только сегодня возвратился Архип Кураев, стали выбегать люди…
2
Известие о том, что во дворе между первым и вторым корпусами дома номер четырнадцать на Парковой улице, произошло убийство, поступило в милицию без пяти минут десять. Позвонили сразу несколько человек, которые назвали себя свидетелями этого убийства.
Дежурный по городу подполковник милиции Федор Васильевич Свиридов тут же распорядился, чтобы дежурившая в ОВД Центрального района города, так называемого Заводского, следственно-оперативная группа выехала на место происшествия.
Следователь районной прокуратуры, юрист третьего класса Михаил Юрьевич Зотов, получив указание, отставил в сторону стакан недопитого чая и приказал своей группе, склонившейся над шахматной доской:
— Кончай базар. Поехали на труп. — Он хотел казаться старше своих двадцати девяти лет и, естественно, солиднее — рядом с действительно уже опытными членами его дежурной бригады.
А тем временем начальника ГУВД генерал-майора милиции Полтавина оторвал от ужина раздавшийся в кабинете телефонный звонок.
— Гриша, тебя Роберт срочно просит подойти! — крикнула в столовую, где в семейном кругу ужинал Григорий Петрович, Анастасия Павловна, супруга генерала. — Что ему сказать? Пусть перезвонит позже? Или у вас что-то срочное? Только, ради бога, если тебе уже надо куда-то бежать, поужинай сначала, а то мне надоело готовить зря!
— А чего он хочет, не сказал? — раздраженно крикнул Полтавин жене. — Что за срочность такая?
— Не знаю, но голос взволнованный.
— Скажи, я сейчас подойду.
Телефонный разговор состоялся в домашнем кабинете генерала. Положено иметь в квартире кабинет хозяина, вот он и имел его, хотя нужды в нем никакой не было. Разве что сам иногда спал на диване, демонстрируя домашним свою вечную занятость. И вообще генералу не нравилась его пятикомнатная квартира в бывшем обкомовском доме, как когда-то его называли. В пригороде подходило к концу строительство особняка, куда он и собирался вскоре переехать, а пока приходилось терпеть неудобства от тесноты. В семье была еще дочь, которой он, после окончания ею юридического института, и собирался оставить эту квартиру в связи с тем, что та намеревалась ближе к осени выйти замуж. Была еще и старая теща, которая, впрочем, забот не доставляла, но… все же порой капризничала, а потому занимала отдельную комнату. Ну и домработница, правда приходящая.