1.2.3.3. Триумф либерализма
Вторая мировая война, ее сатанинская бесчеловечность и огромное число жертв произвели тектонические сдвиги в мироустройстве и в прежнем мироощущении. Либеральный политический коктейль, густо замешанный на новейших идеях социал-дарвинизма, расовой теории и философии Ницше, для человечества оказался смертельным ядом. После этого трагического опыта даже до ярых представителей классического либерализма наконец-то дошло, что безграничная свобода индивида должна все же как-то ограничиваться, иначе такая свобода в недалекой перспективе может остаться вещью в себе, превратившись в идеальный абсолют, но уже без человечества. Вектор либеральных настроений, который после Великой депрессии заметно сдвинулся влево, в результате Второй мировой войны устремился еще левее. Приверженцам трех основополагающих идей классического, правого либерализма пришлось существенно поменять их процентное содержание в собственных политических программах. Прежний сверкающий идеал правых либералов – маленькое, слабое государство, компетенция которого ограничена исправным исполнением полицейских обязанностей, заметно сник и съежился, разом потеряв былую привлекательность. Правительства ведущих капиталистических стран примеряли на себя гораздо более широкие полномочия, включающие элементы экономического планирования и механизмы перераспределения национального продукта с помощью высокой ставки подоходного налога. Сами ортодоксальные представители классического либерализма, хотя на словах и продолжали оставаться противниками активного вмешательства государства в экономику, однако и они при этом стали признавать за государством организующую роль, которая должна была, во-первых, содействовать конкуренции, а во-вторых, своевременно пресекать случаи и попытки частного протекционизма и коррупции. Съежились также и две другие светлые идеи классического либерализма – идея о безграничной свободе личности и идея спонтанного порядка. Либеральный агитпроп, разумеется, продолжал эти идеи активно навязывать всему миру. Однако при этом в практику либерализма пришло понимание того обстоятельства, что спонтанный порядок в политике и экономике, наряду с идеей полной свободы индивида, неотвратимо возвращает общество к свободе пещерного человека: у кого крепче рука и тяжелее дубина – тот и есть богом-при-родой избранный победитель, успешно преодолевший все этапы естественного отбора.
Под угрозой быть погребенными под собственными призывами к абсолютной свободе и в осознании того факта, что либерализм, принимающий во внимание только рациональные достижения передовой науки, без учета традиционных ценностей – морали, совести, милосердия, может снова зайти слишком далеко, практически все правые либеральные течения значительно снизили свои притязания на абсолют свободы как экономической, так и политической. Даже в колыбели классического экономического либерализма, Великобритании, правительством стала проводиться активная социальная политика. Позиции же левого либерализма – коммунистов, социал-либералов и социал-демократов – после Второй мировой войны значительно усилились. На завершающем этапе войны и немногим менее года до своей смерти президент США Франклин Рузвельт в своем послании к Конгрессу в рекомендательной форме изложил второй Билль о правах. Этот билль предусматривал государственные социальные гарантии всем американцам, включающие право на достойно вознаграждаемый труд, право каждой семьи на собственное приличное жилище, право на современное медицинское обслуживание и поддержание крепкого здоровья, право на достойную социальную пенсию по старости, инвалидности, пособия по случаю болезней и безработицы, право на хорошее образование. Другими словами, Рузвельт внес на повестку дня самой развитой капиталистической страны мира план реализации чисто социалистических принципов, которые в общих чертах были воплощены в жизнь в позднем СССР. Таким образом, теория и практика либерализма во время и особенно после Второй мировой войны претерпевала значительные изменения. Левые либералы, ставшие играть заметную политическую роль и в других развитых капиталистических странах, провозгласили лозунг построения "государства всеобщего благосостояния", который был реализован на практике во многих европейских государствах. Среди них нужно особо выделить скандинавские страны, как наиболее успешно справившиеся с этой задачей.
Но наибольшей трансформации после первой мировой войны подвергся консерватизм, опиравшийся в своей идеологии, в основном, на традиционные ценности. Произошло это в первую очередь потому, что принесшие человеческому роду неисчислимые страдания национал-социализм и фашизм ошибочно или осознанно были причислены либеральными идеологами по окончании войны к разряду консервативных политических направлений, тяготеющих к традиционализму. Как уже было показано выше, на самом деле эти идеологии основывались, прежде всего, на новейших научных и философских достижениях, что и предписывала практика либерализма, начиная с эпохи Просвещения. Традиционного же содержания в этих идеологиях было очень мало. Так, например, приписываемая нацистской Германии попытка возрождения якобы традиционного культа семьи, на самом деле, не имела ничего общего с культурой и обычаями традиционного общества. Чтобы убедиться в этом, достаточно вспомнить государственную программу Третьего рейха "Lebensborn" или призыв руководства к немецким женщинам о произведении на свет подарков фюреру – рождение внебрачных детей от настоящих арийцев. Тем не менее, в цивилизованном обществе громко, вслух произносить слово "консерватизм" стало неловко, потому что от смельчака теперь всегда требовалось пояснение – а какие конкретно обычаи и традиции он собирается консервировать. В результате традиционный консерватизм, будучи не в силах далее оказывать какое-либо ощутимое сопротивление растущей мощи либеральной идеологии и не способный более к самостоятельным разработкам внятных политических концепций, большей частью трансформировался в соглашательский неоконсерватизм, беспринципно вобравший в себя большую часть либеральных установок. В дальнейшем неоконсерватизм, все более изменявший традиционному мировоззрению, до такой степени потерял свое лицо, что даже для специалистов он стал неотличим от неолиберализма, активизировавшегося в 70-х годах в связи с экономическим кризисом. Так, например, в своей книге "Краткая история неолиберализма" Дэвид Харви относит Маргарет Тэтчер и Рональда Рейгана, за которыми в мире закрепилась репутация ярых консерваторов, к основным действующим политическим фигурам неолиберализма конца XX века.
Примечание . Частично путаница с определением неоконсерватизма и неолиберализма объясняется тем, что в США изначально отсутствовали политические силы, выражавшие традиционные консервативные взгляды. Со времени образования США консерваторами там обозначались классические правые (или экономические) либералы. Собственно либералами в США называли себя левые либералы или социал-демократы.
Таким образом, к концу XX века только арабский мир оставался верен ценностям традиционализма: все остальное человечество, начиная от США и заканчивая Китаем, решительно встало на либеральные пути развития, выбирая из богатой разнообразием либеральной палитры наиболее подходящие направления для решения собственных актуальных социально-экономических задач.