Мак-Магон отвечал, что причинами, заставившими его ограничиться упоминанием Дамаска, Хамы, Хомса и Алеппо, являлись следующие: "1) это были те территории, которые арабы считали сферой своих жизненных интересов; 2) в то время мне не приходило в голову, что существует еще какая-то территория к югу от этих регионов, которая является настолько важной в глазах арабов, что ее статус следует специально оговорить в переписке с Хусейном аль-Хашими". Г. Мак-Магон добавил: "Мое намерение состояло в том, чтобы исключить Палестину из перечня обсуждаемых территорий точно так же, как и северные прибрежные районы Сирии". Причина, по которой он не стал обозначать реку Иордан как крайнюю западную границу обещанной арабам территории, заключалась в том, что он считал "желательным" на более поздней стадии переговоров найти "более подходящую линию границы" где-нибудь в районе между рекой Иордан и Хиджазской железной дорогой. Это были как раз те анклавы, которые Вейцман и другие лидеры сионистов надеялись включить в территорию Еврейского национального очага.
1 марта Политический комитет Всемирной сионистской организации собрался в Лондоне для обсуждения деталей предстоящего визита Черчилля в Палестину. Согласно протоколу этого заседания, Х. Вейцман был обеспокоен задержкой с ратификацией Великобританией мандата на Палестину. "Есть некоторые признаки того, что Черчилль может пожелать внести в британский мандат определенные изменения, – сказал Х. Вейцман. – Он весьма впечатлителен, а ведь арабы, как ожидается, организуют соответствующую агитацию при его появлении на Востоке". Но, добавил Вейцман, Черчилль "невысокого мнения об арабах в целом".
Надеясь повлиять на Черчилля в вопросе о будущих границах Палестины, Вейцман направил ему специальное послание, в котором призывал его отодвинуть восточную границу Палестины за реку Иордан, разместив ее в районе Хиджазской железной дороги, или еще дальше в глубь Трансиордании. Британцы, писал Вейцман, могут вполне обеспечить "особую защиту мусульманских интересов в районе Хиджазской железной дороги", что позволит хоть всей Трансиордании стать частью территории еврейского национального очага. "Именно на этих плодородных полях северных областей, ныне отторгнутых от Палестины и переданных Франции, может быть успешно основан еврейский национальный очаг. Трансиордания с древнейших времен была неотъемлемой и жизненно важной частью Палестины", – подчеркивал он.
"Именно к востоку от Иордана, – добавлял Вейцман, – впервые разбили свои шатры и пасли свои стада израильские колена Рувима, Гада и Манассии". Он указыал, что хотя "восточная Палестина никогда не имела для евреев такого религиозного или исторического значения, как Палестина к западу от Иордана", она тем не менее может "многое внести в экономическое будущее еврейского национального очага".
Вейцман излагал свои аргументы в лирической форме. "Климат Трансиордании живителен, почвы плодородны; там было бы легко осуществить ирригацию; холмы покрыты лесами. Еврейское заселение может происходить там в широких масштабах без каких-либо конфликтов с местным населением. Эти долины образуют природную житницу Палестины, и без них Палестина никогда не сможет стать самодостаточной экономической единицей и настоящим национальным домом для евреев".
Говоря о притязаниях сионистов на плодородные западные земли Трансиордании, Вейцман также затронул вопрос о национальных чаяниях арабов. Совершенно ясно, говорил он Черчиллю, что кроме "небольшого коридора" вдоль Хиджазской железной дороги не существовало "никакой территории к северу от Маана, кроме Дамаска, которая представляла бы собой реальную ценность в глазах арабских националистов". Надежды арабских националистов, утверждал Вейцман, концентрируются вокруг Дамаска и Багдада и не связаны с Трансиорданией.
Вейцман не только просил включить Трансиорданию в сферу действия мандата на Палестину, но и призывал Черчилля отодвинуть южную границу Палестины вплоть до залива Акаба. По его мнению, это должно было бы послужить компенсацией за уступку Великобританией Франции северных областей Палестины, в результате чего Палестина оказалось отрезанной от реки Литани, воды которой сионисты надеялись использовать для получения электричества и для промышленных целей. Вейцман оценивал территорию от Беэр-Шевы до залива Акабы как "в настоящее время заброшенную, но богатую ресурсами, важными для будущего Палестины", и заявлял, что она "не должна быть передана Египту". Эта территория, которую знали под названием Негев, была большей частью пустынной и "не представляла ценности ни для какой страны, кроме Палестины".
Аргументы Вейцмана не произвели впечатления на Черчилля, который уже решил отделить Трансиорданию от Палестины. Но одновременно он решил присоединить Негев к подмандатной территории Палестины, сделав эту землю таким образом доступной для последующего заселения евреями.
Черчилль отбыл из Лондона вечером 1 марта. Он добрался на поезде до Марселя. Там к нему присоединилась его жена Клементина. Они продолжили путешествие вдвоем пароходом до Египта, куда прибыли 9 марта. Спустя три дня началась Каирская конференция. В ней участвовали Герберт Самуэль, первый британский верховный комиссар в Палестине, и Т.Е. Лоуренс. Первое решение по Палестине было принято 17 марта. Оно заключалось в том, что Трансиордания должна была быть отделена от Палестины согласно предложению Ближневосточного департамента Министерства по делам колоний, что позволяло Великобритании выполнить свои обещания военного времени, данные как арабам, так и евреям. Территориальные требования Вейцмана были отвергнуты, но евреям позволялось селиться на землях между Средиземным морем и Иорданом и от Верхней Галилеи до пустыни Негев, то есть на территории современного Израиля и Западного берега.
Находясь в Каире, Черчилль объяснил, что наличие арабского правителя к востоку от реки Иордан при общем британском политическом контроле позволит Великобритании противодействовать антисионистской пропаганде с арабской стороны. Лоуренс разделял эту точку зрения, говоря о том, что можно будет оказывать эффективное давление на правителя Иордании эмира Абдаллу, заставляя его "сдерживать антисионизм". Лоуренс также "верил, что спустя четыре или пять лет под влиянием справедливой политики" арабское противостояние сионизму "уменьшится, если не исчезнет совсем".
Присутствие Лоуренса Аравийского принесло неоценимую пользу Черчиллю в его стремлении помочь палестинским евреям. Лоуренс, точно так же, как и сам Черчилль, ясно видел ценность сионистского предприятия. Его дружба с арабскими лидерами, вместе с которыми он сражался во время арабского восстания, соседствовала с сочувственным отношением к чаяниям сионистов. Он также хотел, чтобы евреи оказали арабам в Палестине реальную помощь в их продвижении к современности и процветанию. Двумя годами раньше Лоуренс пригласил Вейцмана на совещание с эмиром Фейсалом, которое состоялось в порту Акаба. Лоуренс надеялся, что с этой встречи начнется процесс "формирования сближения политики арабов и сионистов". В первую годовщину Декларации Бальфура в ноябре 1918 года Лоуренс сказал в интервью британской еврейской газете: "Совсем не являясь евреем, сам я рассматриваю евреев как естественных носителей западных ценностей, столь необходимых странам Среднего Востока".
Глава шестая
Обещания в Иерусалиме
В полночь 22 марта 1921 года Черчилль отправился из Египта в Палестину ночным экспрессом. Его сопровождали сэр Герберт Самуэль и Т.Е. Лоуренс. В это время между Средиземным морем и рекой Иордан, на территории, называемой Западной Палестиной, жили 83 000 евреев и 60 000 арабов. К востоку от реки Иордан евреи не проживали. Главная цель посещения Иерусалима для Черчилля заключалась в том, чтобы объяснить эмиру Абдалле смысл решений Каирской конференции и сообщить ему о желании британского правительства поддержать его как правителя подмандатной территории к востоку от реки Иордан (отсюда ее название – Трансиордания) при условии, что Абдалла согласится на создание еврейского национального очага внутри Западной Палестины и сделает все, что в его силах, для предотвращения антисионистской агитации среди своего народа к востоку от Иордана.
Лоуренс уже получил заверения Фейсала, брата Абдаллы, в том, что "будут предприняты все меры, чтобы поощрить и стимулировать иммиграцию евреев в Палестину в широких масштабах и возможно быстрее, чтобы создать там поселения с интенсивной обработкой земли".
Утром 24 марта поезд Черчилля достиг Газы, первого большого города в пределах юго-западных границ подмандатной Палестины. Население Газы составляли 15000 арабов и менее сотни евреев. На железнодорожной станции его встретил почетный караул британской полиции. Кавалерийский эскорт сопровождал его в город. Капитан Максвелл Кут, служивший дежурным офицером при Черчилле в Каире, вспоминал позднее, что "Черчилля приветствовала огромная толпа криками по-арабски: "Привет министру!" Но затем их предводитель вдруг яростно вскричал, поддержанный толпой: "Долой евреев!" и "Перережем им глотки!" Черчилль и сэр Герберт Самуэль были в восхищении от горячего приема, не понимая, что именно кричала толпа по-арабски. Лоуренс, конечно, понимал все и сказал мне, но мы держались тихо. Он, очевидно, был серьезно обеспокоен ситуацией. Мы ехали по городу, сопровождаемые почти фанатичной толпой, все более возбуждавшейся от этих криков. Никто не пытался их успокоить, но в конце концов все обошлось без инцидентов".