Исследование Флойда Хантера в Атланте. Большинство аналитиков начинают отсчет эмпирической социологии власти с исследования Флойда Хантера в Атланте, проведенного в начале 1950-х годов [Hunter, 1953]: оно стало первым проектом, полностью посвященным изучению власти в городском сообществе; Хантер использовал специальный метод исследования, который впоследствии стал едва ли не самым популярным способом выявления субъектов политической власти.
Особое место Хантера в эмпирической социологии власти обусловлено и тем обстоятельством, что он вместе с Ч.Р. Миллсом [Mills, 2000] бросил вызов многим устоявшимся представлениям о власти в США, а его книга существенно повысила интерес к теме, фактически открыв полемику по поводу распределения власти в городских сообществах. Ориентированная на анализ конкретных форм и образцов политического поведения, книга Хантера символизировала начало бихевиоральной (или поведенческой) революции в изучении власти, ознаменовавшей поворот от исследования формально-правовых и институционально-организационных аспектов функционирования политической системы к описанию и объяснению политического влияния различных социальных групп и выявлению соответствующих эмпирических закономерностей. Подход Хантера существенно контрастировал с устоявшейся традицией политических исследований в США, которые осуществлялись главным образом в русле плюралистического направления в политической науке. Концентрируя внимание на формальной структуре политического руководства и управления, политологи обычно ограничивались исследованием видимых легальных механизмов власти, недооценивая влияние акторов, действующих вне непосредственного пространства государственной политики. Тем самым не учитывались скрытые и наиболее тонкие проявления власти, что существенно искажало общую картину ее распределения. В этом отношении исследование Хантера расширяло и углубляло традиционные подходы к изучению власти, способствуя формированию новых представлений о политическом процессе: Хантер постарался разглядеть скрытые механизмы политического влияния, находящиеся за пределами формальных публичных институтов власти. Как социолог Хантер понимал, что властные отношения имеют самые различные основания, а формальные ресурсы, которыми обладают политики и представители публичной власти, отнюдь не всегда гарантируют им реальные возможности определять основные направления развития политических процессов в социуме. Поэтому обнаружение могущественных субъектов политики, сплоченно действующих за пределами публичной сферы, вполне вписывалось в его понимание социально-политической иерархии развитых обществ XX в.
Как и его предшественники, Хантер обнаружил элитистскую картину распределения политического влияния в городе. Структура власти в Атланте состояла из двух частей. Центром являлась элита – небольшая группа топ-лидеров, доминировавших в городской политике. Группа состояла преимущественно из бизнесменов. Ее члены были достаточно тесно связаны между собой; они, как правило, не принимали участия в публичных политических структурах, предпочитая неформальные каналы влияния. Хотя внутри элиты имели место отдельные группировки ("компании") и структура власти представляла собой сложную пирамиду с несколькими центрами влияния, решения по важнейшим вопросам городской политики принимались совместно. После того как основные вопросы были подготовлены на неформальных площадках, в дело вступали лидеры второго эшелона и исполнители, которые обеспечивали реализацию необходимых решений в публичной сфере. Таким образом, Хантер фактически поставил под сомнение демократический характер формирования городской политики, которая оказалась под контролем бизнес-элиты, никем не избираемой и никому не подотчетной. В своем исследовании Хантер использовал так называемый репутационный метод, ставший его главной исследовательской новацией и впоследствии получивший широкое распространение при определении правящей элиты и структуры власти в локальных сообществах: выявление лидеров осуществлялось по их репутации, т. е. по субъективному мнению респондентов о степени влияния лидеров в городских делах.
В 1950-1970-е годы элитистская (пирамидальная) структура власти была обнаружена и многими другими исследователями. По результатам своего исследования в "Спрингдейле" Артур Видич и Джозеф Бенсман [Vidich, Bensman, 1958] пришли к выводу, что управление социальными процессами осуществлялось очень узкой группой лидеров. Как и
у Хантера в Атланте, в Спрингдейле сложилась стабильная и довольно четкая иерархия лидерских позиций. Главную роль играла узкая группа "первостепенных" (primary) лидеров; она состояла из четырех лидеров (крупный бизнесмен, редактор газеты, юрист и член местного совета), занимавших многие ключевые позиции в политической, образовательной, религиозной и других сферах жизнедеятельности городка. При этом один из них – бизнесмен – фактически являлся "городским боссом", положение которого было вполне сопоставимо с положением главы семьи "X" в Миддлтауне. Существенную роль играли и "второстепенные" (secondary) лидеры, обеспечивающие реализацию воли элиты. Этот слой состоял из профессионалов, которые работали в городских организациях. Хотя власть в городе и не была монолитной, а политические интересы многих лидеров ограничивались отдельными сферами и институтами, принятие решений в городе никак не вписывалось в плюралистическую парадигму власти. "Принятие решений в общности не есть специализированная функция. Лидеры принятия решений не занимают каких-либо специализированных позиций и в процессе принятия решений не ограничиваются решениями, влияющими только на одну из сфер жизни общности. Одни и те же люди, некоторые вообще не занимающие никаких формальных позиций, участвуют в принятии решений, которые затрагивают все сферы жизни социальной общности" [Vidich, Bensman, 1968: 76].
Доминирование бизнеса осуществляется через лидеров, которые в данном случае выступают в качестве "брокеров". Отношения между брокером и бизнесменами не являются односторонними. С одной стороны, он зависит от них (они составляют важную часть его клиентуры, и он получает деньги из публичных фондов, которыми они управляют); с другой стороны, часто только брокер может объяснить бизнесменам, что им целесообразно делать в определенных ситуациях. Но это не дает ему неограниченной власти над ними, поскольку его влияние и лидерство опираются в основном на неформальные ресурсы, прежде всего на доверие группы. Поэтому брокер "не может ошибаться" [Ibid.: 72].
Описанные Видичем и Бенсманом практики властвования весьма похожи на процессы, имевшие место в линдовском Миддлтауне и хантеровском Региональном городе. "Боссу" Спрингдейла весьма выгодно определять политику, не занимая каких-либо формальных позиций в местной публичной власти: он не обязан участвовать в публичном обсуждении тех или иных вопросов, ему не могут быть предъявлены претензии по поводу тех или иных действий или решений, против него невозможно организовать какие-то оппозиционные действия и тем самым ограничить его политическое влияние. Поэтому потенциальные оппоненты чаще всего вынуждены принимать сложившиеся правила игры [Vidich, Bensman, 1968: 74]. Однако власть элиты не безгранична. Усиление влияния "массового индустриального общества" и все большая экономическая, политическая и культурная зависимость локального сообщества от центральных институтов общества и социетальных трендов обусловливают снижение роли местных элит, вынужденных действовать в ограниченном коридоре возможностей, оставляемых внешними по отношению к социальной общности силами.