Построение на улице: "Равняйсь! Смирно! Шагом марш!". Строем на камбуз – все те же 27 человек в колонне по трое (впрочем, впереди еще три взвода твоей роты – но их присутствие, на деле, лишь условность, они существуют в своем собственном пространстве 27-ми или, положим, 31-го, повзводно). Вверх по трапу – там завтрак. Вниз по трапу – и строем на занятия. Из класса в класс – тоже бегом, строем. "Взвод, равняйсь! Смирно! Товарищ преподаватель, 44-й взвод на занятия по литературе прибыл!" Занятия в классах: алгебра и геометрия – в одном, русский и литература – в другом, физика и астрономия – в третьем, химия и биология – в четвертом, а история и что-то там еще – в пятом. Так до обеда. Строем на камбуз, 27 человек. Вверх-вниз по трапу. Построение и строем в расположение.
40 минут – "личное время" (издевательское название), когда ты тупо сидишь в кубрике, перекидываясь с товарищами такими же бессмысленными, как и ты сам в этот момент, фразами. 27 человек. Далее "самподготовка" – у каждого взвода свой крошечный класс, каждые 45 минут – перемена, и ты, вы все, 27 человек, выходите в рекреацию. Через 15 минут обратно в класс. И так до ужина. Построение, строем на камбуз, вверх-вниз и обратно. Еще час занятий и программа "Время" – 21.00: вас – 27 человек (плюс 3 взвода) – высаживают перед телевизором в рекреации, и ты делаешь вид, что смотришь, или, может быть, действительно смотришь новости о "политике партии" в такой "непростой для страны" период… Построение роты, "вечерняя поверка".
– Аванесов!
– Я!
– Бескишкий!
– Я!
– Бесчетный!
– Я!
– Второй Бесчетный!
(они близнецы)
– Я!
… и, после Кудрявцева…
– Курпатов!
– Я!
Так до Якушева.
– Я!
Теперь мыться и спать: тот же общий "совмещенный санузел", кубрик, те же 27 человек. Сон. И…
– Ро-о-ота, подъе-е-ем!!!
2 года. 730 дней. 17 520 часов. 1 051 200 минут.
63 072 000 секунд.
Конечно, декорации временами менялись. Например, увольнения раз в неделю (если не накажут за какую-нибудь провинность или плохую оценку). Чистка картошки – дежурный по картошке взвод и большая ванная "с картофаном" на все училище. Военный лагерь, учения, учебные тревоги, марш-броски, морская практика на учебном корабле "Хасан". Наряды. Каникулы ("отпуск"). Многомесячная подготовка к трем военным парадам – бесчисленные строевые занятия, ночные репетиции на Дворцовой и Красной площадях. Наконец, "Ансамбль песни и пляски Нахимовского училища" с выступлениями на подшефных предприятиях (особенно у нас ценились кондитерские фабрики). Да и много чего еще: дружба, звонки девчонкам из телефона-автомата, самоволки, первый алкоголь и политически выверенные заметки в газету "Советский моряк". Много всего, разного.
Однако же, неотступно преследовало меня это чувство – складки времени. Казалось, что, несмотря на очевидное разнообразие жизненных процессов, череду каких-то невероятных подчас событий и весьма ярких, надо признать, переживаний, по существу ничего не менялось – все одно и то же, все время так. Тотальное ощущение беспросветной бесконечности. Удивительное, кстати сказать, словосочетание – "все время", которое приходило на ум постоянно. Но что это значит? Как вообще возможно, чтобы время было "все и сразу"? А как же "стрела времени", которая, если верить классикам, безоговорочно направлена из прошлого через настоящее в будущее? Невероятно! Но при этом удивительно предельно точно.
– Это что у вас такое?..
– Да не обращай внимания! У нас все время так.
У меня было ощущение, что я попал в какую-то паранормальную зону, капсулу времени. Как будто все вокруг этой капсулы по-прежнему пребывает в движении (там ведь, за окном, шла Перестройка, собирались Съезды, вводились и выводились армии, разваливался Союз – события в Баку, Тбилиси, Вильнюсе и т. д., да и вообще там была жизнь), а я из него – из этого движения – выпал. Застыл в каком-то временном тамбуре с бесконечным движением строем туда-сюда-обратно. Словно там, где-то вовне, осталась реальная, настоящая жизнь, а здесь – в моем мире, она прекратилась, обернулась каким-то надсадно заедающим фейком, встала.
Блистательный философ и выдающийся психолог Уильям Джеймс в своих легендарных "Принципах психологии" писал: сознание – это не бочки или ведра с водой (некие "стабильные" элементы сознания – А.К), по какой-то причине запрудившие реку, а та свободная вода, которая протекает между ними. Так вот, тогда я не чувствовал себя потоком, я чувствовал себя попавшим в такую бочку, причем даже не по Джеймсу уже, а по Пушкину Александру Сергеевичу: "…посадили, засмолили, покатили и пустили в Океан, так велел-де царь Салтан". И я должен был "оттрубить" этот свой срок, эти два года – никакого иного выбора, никаких других вариантов, никаких более целей и задач – оттрубить и… ""Как бы здесь на двор окошко нам проделать?" – молвил он, вышиб дно и вышел вон". Так что единственное, о чем я с затаенной робостью, думал – когда-нибудь это наконец-то закончится…
А пока: "Ро-о-ота-а, подъе-е-ем!"
Психическая симультанность
Что это было тогда – двухгодичное помутнение сознания или, может быть, трудности адаптации юного субъекта к "тяготам и лишениям воинской службы"? Или все-таки – складка?.. Прежде чем ответить на этот вопрос – согласиться или отвергнуть идею "складки" (как таковую), необходимо обосновать саму возможность (хотя бы теоретическую) данного психоэкзистенциального феномена. Физики, как мы помним, не против физической "складки времени", но что скажут психологи – возможна ли складка субъективного, психологического, то есть нашего с вами фактического времени?
Забавно, но на вопрос о потенциальной возможности психологической "складки времени" ответил именно физик. По крайней мере, по первому своему образованию выдающийся отечественный психолог Лев Маркович Веккер был именно физиком. Эта "физичность" веккеровского мышления звучит даже в названии его знаменитой теории – "теория сквозных психических процессов" – не вполне, впрочем, понятой и оцененной на родине (в 80-х годах прошлого века ему и вовсе пришлось, чтобы продолжить свои исследования, эмигрировать в США). Согласитесь, почти по-эйнштейновски – "единая теория поля", теория "сквозных психических процессов"… Да и сам подход к психологии у Льва Марковича был тоже такой – физический.
Тут надо заметить, что классические, так сказать, психологи-теоретики куда больше походят на филологов, нежели на физиков. Если для физиков язык – обуза (физики хорошо это понимают и всячески его – язык – обманывают), то для филолога он – мать родная (он их хлеб, понять можно). Психолог-гуманитарий – он как блаженный и чем-то очень напоминает ветхозаветного Адама, который блуждает по бескрайним просторам Эдема и нарекает имена всему, что попадается ему на глаза. Наивно и крайне опрометчиво. Следуя этой немудреной технологии, психологи, например, открыли (нарекли) – "внимание", "восприятие", "рефлекс", "ощущение", "инстинкт", "память", "желание", "воля", "эмоции", "чувства", "мышление", "сознание", "речь", "личность"… Но это же не какие-то самостоятельные штуки, разбросанные по разным полочкам нашей черепной коробки (как в той шутке про Васю, который, вот хохма-то, проснется, а голова в тумбочке!), нет – это лишь разные облики, частные проявления единого психического процесса. При всем уважении к психологическому знанию, согласитесь, трудно представить себе "восприятие" без "эмоций" или, например, "память" без "мышления". Но именно такой, как это ни странно, патологоанатомический способ думать исподволь предлагает нам классическая психология: кишки – отдельно, селезенка– отдельно. Вместо системы – куча.
Лев Маркович отчетливо понимал несовершенство нашего-языка, особенно применительно к исследованиям психики, и неоднократно подчеркивал, что используемое им слово "процесс" ("психические процессы") нужно понимать так, как его физики понимают, а не психологи или просто гуманитарии. Действительно, отношение физиков (читай – естественников) к понятиям (концептам) существенно более строгое, нежели у гуманитариев: для последних понятие (концепт) лишь способ описания реальности, для физиков (естественников) – это механизм ее ухватывания. И Лев Маркович кое-что-таки ухватил, что, возможно, и позволило ему в рамках теории "сквозных психических процессов" описать загадочную и парадоксальную топологию психологического времени.
Так что же такое "сквозные психические процессы" Льва Веккера? Лев Маркович, пытаясь обеспечить хоть какую-то структурность психологического знания, скрупулёзно исследовал все психические феномены, могущие претендовать на роль "сквозных", то есть пронизывающих психику человека от самых ее низших слоев (элементарный уровень организации нервной системы) до наивысших (корковые отделы мозга человека). И, как у него водится, то есть обстоятельно и весьма последовательно, показал, что таковых всего четыре: память, воображение, внимание и речь. Именно они пронизывают и организуют наши эмоции, мысли и волю (это так называемая "классическая психологическая триада"), именно они являются теми магическими шампурами, на которых держится все здание нашей с вами психической организации. На первый взгляд эта "неклассическая психологическая тетрада Веккера" выглядит, как минимум, странно. Ну право, все же это какие-то частные вещи… Подумаешь, там – память, воображение, внимание, речь. Что в них такого особенного? Просто какие-то психические процессы, мало их что ли? Так, да не так.