Они были невысокие - двухтрехэтажные. Пышная растительность спускалась с гор к домам и улицам.
Наконец автобус остановился.
Джин шла к пристани и разглядывала дома, витые ограды, намертво вмазанные в камни. А потом увидела воду. Не океан, а вклинившийся в сушу залив, на котором едва покачивались белые, голубые, красные лодки и катера с шестизначными номерами на бортах. Паруса были убраны, в небо вонзались стройные мачты. Лодки и катера были пришвартованы канатами и цепями к кольцам, вбитым в набережную. Несколько лодок сушилось на берегу. Молы, сложенные из крупных камней, защищали пристань от океана…
Белое двухэтажное здание спасательной станции стояло у самой воды, упираясь одной стеной в склон горы, на которую круто вверх вела лестница с деревянными перилами. По обе стороны от дверей стояли скамейки. На дальней сидел мужчина, скрестив на груди руки с видом человека, которого не ждут дела. У ног его лежала черная собака…
Джин подошла к воде. Посмотрела на радужные пятна бензина, на живые солнечные блики. Это было место, о котором говорил Стив, место их свидания. Джин вернулась к зданию и села на свободную скамейку. Минует неделя, и она вновь будет вот так сидеть и ждать. Может быть, Стив придет раньше, они увидят друг друга издали, и он встанет и пойдет ей навстречу…
Мужчина, сидевший на соседней скамейке, оказался береговым матросом. Он красовался в выгоревшей, когда-то красной рубашке и почти до белизны выцветших джинсах, закатанных выше щиколоток. Работы не было, ему было скучно, и он поглядывал на Джин, пытаясь перехватить ее взгляд и завязать знакомство вопросом: "Вы кого-то ждете?" Или: "Сегодня под парусом не пойдешь - штиль"…
Боковым зрением Джин улавливала его взгляды, но говорить с ним не хотелось. А ему хотелось поболтать с хорошенькой девушкой, и он нарушил молчание:
– Вы здесь никогда не были?
– Никогда.
– У нас красиво. - Он ревниво ждал подтверждения.
Джин согласилась:
– Красиво.
– Задует ветер - вот тогда настоящая красота! Все лодки под парусами!
Джин спросила, куда ведет лестница.
– На гору, - с готовностью ответил он.
– А что там?
– На горе? Сосны… Камни. Океан виден. Туристам нравится.
– Я тоже посмотрю. - Джин встала.
– Проводить? - предложил он.
Она покачала головой.
Джин поднималась по каменным ступенькам, держась за довольно шаткие перила. Наверху лестница перешла в небольшую каменистую площадку, кончавшуюся обрывом. По краю обрыва росли невысокие сосны, скрюченные ветрами. У их подножия громоздились каменные глыбы. В просвете между деревьями сверкало то ли небо, то ли океан. А справа площадку ограждала полуразрушенная стена старинной постройки, из-за которой тоже подымались сосны, но более высокие и стройные. Воздух на площадке, прогретый солнцем, был пропитан запахом смолы.
Джин подошла к обрыву, и перед ней распахнулся океан. Он успокаивающе облизывал лежавшие далеко внизу камни и, обойдя одинокую светлую скалу, устремлялся в безграничное пространство, где невидимо для глаз соединялся с небом…
Джин впервые видела океан. Там, где она родилась и жила всю жизнь, тоже был своего рода океан - бесконечные поля пшеницы, выращенной ее отцом и соседями-фермерами.
Джин любила смотреть, когда хлеба наливались зерном, как ветер раскачивал тяжелые колосья. Это походило на волны. На море и волны. Но здесь перед ней было нечто, чего она не смогла ни объяснить, ни описать. Это нечто вызывало чувство, никогда прежде не испытанное и выразившееся в желании остаться тут навсегда! Теперь она понимала, почему Стив выбрал для их встречи это место, и была благодарна ему…
Джин спустилась к пристани. Матроса уже не было.