– Вы с отцом не любили друг друга, а кроме того, тебя возмущает, что я вышла за него замуж из-за денег.
– Если бы тебе удалось выкрасть все его ценные бумаги и оставить его с носом, я был бы только рад.
– Вижу.
– Нет, не видишь. Не так-то просто понять, что происходило между мной и отцом. Прошло немало лет, прежде чем я разобрался в своих чувствах и причинах, их вызывающих.
– Но какое я имею отношение к вашей вражде и взаимной ненависти? Я никогда не подливала масла в огонь. Почему ты…
– Ты тут ни при чем. Это вспышка чувств и не более того. – Но поскольку она продолжала смотреть на него, Джед добавил внезапно осевшим голосом:
– И не смотри на меня так печально своими большими темными глазами. У меня это вызывает беспокойство.
– Прошу прощения, я просто пыталась понять…
Джед сжал губы.
– На самом деле все предельно просто. Ты дала ему самое удивительное, что только может быть в жизни… Исполнила его мечту. – Поднявшись, он направился к выходу. – Впрочем, ты права. Ты вызываешь у меня возмущение.
Тут Исабель с испугом поняла, что он собирается уйти:
– Куда ты?
– Мне нужно как-то осмыслить все это, – взгляд его снова устремился к портрету. – Я был совершенно не готов к такому повороту, когда решил приехать сюда.
– Но нам необходимо поговорить. Мне нужно…
– Не сейчас. Мне надо остыть. Это самое разумное в подобных обстоятельствах. У меня такое ощущение, будто я того и гляди взорвусь. Во мне бушуют самые противоречивые чувства…
– А когда?
– Завтра вечером.
– А куда ты? Снова в город?
– Нет, на острове есть домик, где я жил после того, как мы с отцом поняли, что не выносим друг друга. – Его губы искривились в усмешке. – Я был уверен, что он сожжет его, как сжег все мои фотографии. Но причаливая к берегу, увидел, что он стоит целый и невредимый. Там кто-нибудь поселился? Он занят?
– Не думаю. Однажды я спросила Арнольда про этот домик, но он не захотел ответить, и мы больше об этом не заговаривали. Но разве не лучше остаться в замке? Бетти может приготовить для тебя комнату.
– А что, эта старая ведьма все еще здесь? – удивился Джед.
– Да, он оставил ей кое-что в наследство и распорядился, чтобы после его смерти она про
Должала жить в замке.
Джед криво усмехнулся:
– Когда она совершала свой обход вокруг замка, мне всегда казалось, что это жена какого-то сказочного великана. – Он помолчал. – Я бы с удовольствием остался хотя бы для того, чтобы увидеть, какое лицо будет у этой карги, когда она узнает, что я посетил священные стены этого замка. – Он подошел к двери и распахнул ее. – Но, как я уже сказал, мне бы не хотелось, чтобы кому-нибудь стало известно о моем приезде.
Тревожный взгляд Исабель не отрывался от его лица:
– Но ты вернешься? Обещаешь?
– Конечно, вернусь. Столько всего нового и неожиданного обрушилось на меня, что я умру от любопытства, если не узнаю подробностей. Разве я могу уехать, не удовлетворив любопытства, которое так и распирает меня?
– Тогда зачем же уходить? Может быть, лучше, если ты останешься и я расскажу все, что… – предложила Исабель.
– Прошу прощения. – Губы его снова сжались. – Боюсь, что я далеко не такой покладистый, каким был мой отец.
– Покладистый? – Она смотрела на него во все глаза. – Уступать во всем приходилось не ему, а мне. И только мне одной.
И снова она почувствовала себя так, будто ее охватило яростное, обжигающее пламя.
– Не сомневаюсь, что тебе это удавалось наилучшим образом. – И дверь за ним закрылась до того, как Исабель успела вымолвить хотя бы одно слово в ответ.
Уступать во всем… Она непроизвольно закрыла глаза под влиянием нахлынувших на нее воспоминаний о том, на что ей приходилось идти. «Нет, – встряхнула Исабель головой. – Не стоит больше думать об Арнольде». Долгое суровое испытание закончилось.