Новый виток русско-шведской войны полностью соответствовал интересам Лондона. А что царь Пётр? Он хотел мира. Война продолжалась уже почти восемь лет, и ни конца ни края её не было видно. Заключить мир на хороших условиях - вот отличный выход из сложившегося положения. Союзников нет, а воевать со Швецией в одиночку тяжело и, главное, нет в этом никакого смысла. "Окно" в Европу "прорублено", есть где строить столицу и базировать флот. Пётр Великий потому и стал Великим - он прекрасно разбирался не только в судостроении, но и в геополитике. Рисковать всем ради новых приобретений было бы неразумно. Но странноватый любитель повоевать, сидящий на шведском троне, мира не заключит, пока не будет разбит наголову. А значит, нужны посредники, которые могут склонить Карла к миру. И Пётр пытается использовать все возможности. Он обращается за помощью… к англичанам, которые являются союзниками Швеции. Этим важнейшим делом опять занимается лучший российский дипломат - всё тот же Андрей Артамонович Матвеев. Весной 1707 года, то есть почти параллельно с поездкой герцога Мальборо к шведскому королю, Матвеев выехал в Лондон. Касаемо позиции Англии и Голландии, которые фактически в то время были единым целым, он писал русскому царю: "От Штатов [то есть Голландии. - Н.С.] и королевы английской благопотребного посредства к окончанию войны нечего чаять; они сами нас боятся: так могут ли стараться о нашем интересе и прибыточном мире и сами отворить двери вам ко входе в Балтийское море, чего неусыпно остерегаются, трепещут великой силы вашей… Подлинно уведомлён я, что Англия и Штаты тайными наказами к своим министрам в Польше домогаются помирить шведа с одною Польшею без вас". Речь шла о том, что в Лондоне могут признать ставленника Карла Станислава Лещинского законным монархом Польши. И не допустить этого было первейшей задачей Матвеева. Вторая задача - попросить содействия Англии в деле примирения со Швецией. Главный козырь русской дипломатии - готовность Российского государства вступить в союз с Англией в случае её согласия на посредничество между Россией и Швецией. Пётр шёл ва-банк. Раз Париж не идёт на сближение, не помогает закончить войну со шведами, можно попытаться стать союзником Лондона, даже рискуя немного повоевать с французами. Перефразируя известную поговорку одного французского короля, "Лондон стоил мессы". В случае мира со Швецией территориальные приобретения останутся у России.
Однако Британия делала ставку на войну между Швецией и Россией. Для неё ослабление двух стран было вполне желательным сценарием. Когда в ноябре 1707 года в Лондон вернулся Мальборо, Матвеев встретился с ним. Никаких конкретных обещаний герцог, как и подобает опытному дипломату, не дал.
Англичане просто тянули время - нужно было дождаться начала подхода Карла к границам России, чтобы предоставить возможность Мазепе благополучно перебежать на другую сторону. Следовательно, необходимо было "кормить русских завтраками". Поэтому британцы не говорят ни да, ни нет. Сам Мальборо не обнадёживает, но и не разочаровывает. Зато к Матвееву поступает информация от царского дипломатического агента в Европе Гейсена, который якобы может убедить герцога Мальборо посодействовать интересам России за предоставление тому "пожизненной денежной ренты и земельных владений в России". Царь соглашается - игра стоит свеч. Но ничего не получается - всё это было лишь британским манёвром с целью выиграть время.
В феврале 1708 года шведская армия переходит Вислу - поход на Москву начинается. В то же время Матвеев в очередной раз предлагает Англии заключить союз с Россией. Несложно догадаться, что эта попытка станет последней и никакого ответа на неё Британия не даст. "От слов гладких и бесплодных, - пишет русский дипломат царю, - проходит одна трата времени для нас". В апреле 1708 года сам Пётр написал Головкину: "Об Андрее Матвееве, как уже давно говорено, то ему время отъехать, ибо все (что творится в Лондоне) рассказы и стыд".
Матвеев упаковал чемоданы и подготовился к отъезду. И тут случилось нечто вовсе невероятное. Практически как падение метеорита в Челябинске зимой 2012 года. То, что совершенно невозможно, то, чего никто не ждёт. Только упал "метеорит" в дипломатии. 18 июля 1708 года посланник русского царя получил прощальную аудиенцию у королевы Анны. А спустя три дня с ним произошёл случай, аналогов которому практически нет в истории мировой дипломатии, который в дальнейшем послужил поводом для законодательного оформления гарантий прав и привилегий дипломатических представителей и был вписан в историю международного права. 21 апреля 1709 года Англия приняла закон "О сохранении привилегий послов и публичных министров", известный под названием "статута Анны". Он сохраняет силу и поныне. Что же случилось с посланником Петра Великого? Матвеев был задержан на улице некими вооружёнными людьми и подвергся при этом оскорблениям и побоям. Потом выяснилось, что это были… полицейские. Они схватили посланника русского царя, который якобы был должен кому-то 50 фунтов, по запросу кредитора. Далее Матвеева приволокли в суд (!), который назвал его виновным и отправил под стражу, где он некоторое время и просидел. Это было просто неслыханно. И разумеется, сделали это англичане не просто так, а в качестве наглядной демонстрации того, как "высоко" ценят в Лондоне дружбу России. Разразился скандал, в ходе которого англичане выразили сожаление и даже извинились. Правда - через два года. А вопиющий случай и возмущение дипломатического сообщества послужили поводом для принятия соответствующего законодательного акта…
Удивляться наглому поведению британцев нечего - они считали, что петровской России уже, собственно говоря, и нет. Шведы на подходе. В мае 1708 года британский посланник в России отправляет в Лондон депешу с максимально подробным описанием русского флота, более похожую на агентурное донесение: "Англичанин [посол Уитворт. - Н.С.] очень заинтересовался русским флотом и поспешил отправить в Англию "Список судов царского флота в мае 1708 г., стоявших на якоре в тридцати верстах от Петербурга между островом Ричарда (Ritzard) и Кроншлотом под начальством генерал-адмирала Апраксина и вице-адмирала Корнелия Крюйса". Вот цифры, которые он даёт: 12 линейных кораблей с 372 орудиями и 1540 человек экипажа; 8 галер с 64 орудиями и 4 тысячами человек экипажа; 6 брандеров и 2 бомбардирских корабля; мелких судов - около 305".