Эта книга о таланте терпеливой любви. Все родители мечтают о послушном тихом "ангелочке", которого любить – одно удовольствие! Но вместо ангелочков жизнь постоянно подсовывает нам упрямых фанатов компьютеров, плееров и бесконечных SMS-ок, страстных читателей комиксов и гламурных журналов. Сегодня они – геймеры, а завтра – рокеры, а то и загадочные эмокиды или дети-индиго. Но под любой маской они – дети, которым всегда нужны наша безусловная любовь и терпение, терпение, терпение…
Как понять их, таких разных и непонятных? Как не порвать связующую нить? Увидеть в своем ультрасовременном ребенке незащищенную детскую душу вам поможет педиатр, детский психолог, доктор медицинских наук, профессор, а также мама и бабушка Алла Баркан.
Алла Баркан – доктор медицинских наук, профессор, магистр философии (филология, психология – Венский университет). Живет и работает в Вене. Автор двадцати семи книг, наиболее популярны издания для родителей: "Плохие привычки хороших детей", "Дети нашего времени", "О чем говорят рисунки детей" и др.
Содержание:
Несколько слов вместо предисловия, или Мой первый серьезный роман 1
Розы Маленьких принцев 3
Мы все дети… 3
Ультрасовременный ребенок, или МЫ и ОНИ 4
Дети многозадачности 8
Плееродети 10
Мобильные дети с мобильными телефонами 12
SMS-мания 16
Теледети, воспитанные теленянями 18
Телемания 21
Если Ваш ребенок геймер 25
Агрессивный ребенок 29
Дети, бегущие за прогрессом, или Одержимые гаджетоманией 33
Хай-тек-дети 36
Поттеромания 38
Рокорэпопопс-дети - (Если Ваш ребенок любит рок, рэп, попсу…) 41
Кумиромания 44
Подростковая гламуромания 48
Элитный ребенок 50
Душа ребенка не может быть в бронежилете, или Ребенок из семьи новых русских 52
Уязвленные души "старорусских" детей 55
Депрессивный ребенок 57
Голодомания, или Нервная анорексия у подростков 60
О малоежках, ничегонеежках, многоежках и странноежках 65
Маленькие любители "сладкой" жизни 68
Эмокиды в бездушном сегодня 70
Паркур 72
Чайлдфри 73
Трепещущее сердце нелюбимого ребенка 75
Дети развода 80
Обидчивый ребенок 83
Демонстративный ребенок, или Самолюбивое "Я" 85
Идеальный ребенок 88
Ужасный ребенок 90
Мой ребенок вдруг стал грубияном 92
Маленькие Чаплины и мистеры Бины, или Почему Ваш ребенок паясничает 94
Леворукий ребенок 97
Я не жаворонок, не совенок, а ребенок 100
"И остался у мамы-козы только один деть", или Одинокий неодинокий ребенок - (С какого возраста Ваш ребенок может оставаться дома один) 103
Дети "из пробирки" 106
Суррогатное материнство 110
Дети из однополой семьи 114
Мама, я хороший бебиненок! Двуязычие: "за" или "против" 115
Аутичный ребенок не всегда "Человек дождя" 119
И Моцарт тоже, видимо, страдал синдромом дефицита внимания 124
Дети-индиго 128
Медиадети, или Папарацци мгновений 132
Послесловие 134
Розы Маленьких принцев 136
Алла Баркан
Ультрасовременный ребенок
© А. И. Баркан, 2014
© ООО "Издательство "Этерна" оформление, 2014
Тем, которых любила, люблю и всегда буду очень любить…
Несколько слов вместо предисловия, или Мой первый серьезный роман
Мне было только восемнадцать, а может, не было и их… И я, подобно Гаргантюа, пыталась проглотить весь мир, не в силах насытиться его нескончаемыми соблазнами, наслаждаясь буквально всем – от зеркальных капелек росы, в которых преломлялась чистота всех утренних надежд, до манящего к планете Маленького принца, развевающегося как флаг-шатер над головой и трепещущего этим флагом неба, постоянно, как хамелеон, меняющего цвет – от зовущей в даль, за горизонт, голубой мечты до черноты невзначай пролитой кем-то туши…
Но… голубую мечту все чаще и чаще визажировали стаи продрогших серо-мышиных туч, а пролитую кем-то тушь подсвечивали светлячки мерцающих в ночи звезд… И это мерцание напоминало мне почему-то мерцание моей собственной, полной тайн и загадок, души, мерцание еще не обретшей своего истинного смысла, куда-то "бегущей по волнам" жизни, хоть я и топталась тогда еще только в дельте русла своей судьбы, не догадываясь о рукавах ее разветвления…
Это было удивительное время полета без крыльев, напоминающее цветы розового лотоса, раскрывающиеся на восходе солнца. Это было время встречи рассвета с журчащей ручейком, еще по-детски невинной душой. Это было время Надежды…
И вдруг в моей жизни появился Он… хотя раньше были только они.
Я училась на первом курсе медицинского института и мечтала стать детским врачом, несмотря на то что все мои знания о детях заключались тогда лишь в одной-единственной фразе, постоянно вдалбливаемой студентам на разных кафедрах педиатрического факультета, независимо от их профиля, авторитарно заявляющей, что ребенок – это "не взрослый в миниатюре"… Но кто, кто же он? Никто точно не знал, как, впрочем, не знаю и я до сих пор, ища всю свою жизнь этот ответ. А когда вдруг казалось – уже находила, он был неповторим, как мгновение жизни, исчезая из памяти вместе с мгновением, эфемерным, как вся наша жизнь.
Но тогда, но тогда…
У Него были глаза медового цвета. Во всяком случае, когда мне наконец удалось заглянуть в них, я увидела это. Не янтарного, а медового, хотя взгляд Его был совсем не медовым, а с каким-то привкусом горечи. И к нему невозможно было прилипнуть, даже чтобы поцеловаться зрачками. Нет, нет, нет, он не обещал никакого медового месяца со дня нашего знакомства, а был ускользающе-мимолетным, пролетевшим мимо меня, как счастье, которое я потом испытала, общаясь с Ним. Но все это было потом. А тогда, а тогда…
Я ощутила его полнейшее безразличие к моей собственной персоне, уже успевшей какими-то неведомыми мне, таинственными чарами притянуть к себе ему подобных, только более зрелых и опытных. И это заставило меня вновь обратить на себя его внимание посредством магии взглядов. Но на этот раз все оказалось напрасным. Он вообще больше не реагировал на меня, хотя я восторженно и шептала ему на ушко рождающиеся во мне слова:
Будешь кого-то с ума сводить
Своими глазами медового цвета…
Разве ты знаешь об этом, малыш,
Разве ты знаешь про это?
Но он совершенно не думал о будущем, погруженный только в себя, отгороженный от меня, как забором, своей отрешенностью – бегством от собственной жизни, себя самого и от этой больничной палаты, в которой, казалось, даже потолки и стены были перебинтованы штукатуркой.
И тогда наконец я решилась… прижать нежное тельце к себе…
Ему было всего шесть-семь недель от роду. И все эти недели он лежал здесь, в больнице, никем не приласканный и никем не целованный, маленький зябнущий нежный комочек с продрогшим сердцем.
Я взяла его на руки, с трудом удержав, потому что он начал вдруг трепетать, словно лань, содрогаясь от собственных сердцебиений, превышающих скорость экспресса. Мне казалось, что он превратился весь в сердце. Оно, как оккупант, вытеснило в мгновение из него все другие органы и системы. Это было горящее сердце Данко.
Я боялась, что его безумный огонь просто спалит ребенка. А он трепетал… и дрожал как осиновый лист, хотя весь был укутан слоями пеленок, как закутан кочан капустными листьями.
Я взяла его на руки. Прижала к себе. А он, он… отшатнулся вдруг от меня, чуть не выпав из рук. Наши взгляды столкнулись, как фары двух летящих навстречу друг другу "мерседесов" с испорченными тормозами. Я едва удержалась сама, чтобы так же, как он, не отшатнуться… Он смотрел на меня, содрогаясь от… ужаса… содрогаясь от дикого ужаса, леденящего душу безумного ужаса, отвергая меня в своем негодовании… не скрывая свое крайнее изумление… Он не знал еще тайны магии наших рук, тайны прикосновений, человеческой нежности?! Он не знал, что такое Любовь… Он… боялся… боялся… Любви?!
– Коля, Коленька, – вырвалось вдруг у меня, когда кончилась пауза оцепенения.