)
– Когда я подумаю… Нет, когда я подумаю, что в этом камине он непроизводительно жег целые бревна…
– А вы помните его бал? Наш милый родственник так сорил деньгами!
– Нашими деньгами!
– А вы помните, как он баловал жену, эту ничтожную женщину?
– Добавьте: которая обманывала его.
– Тише!
– У которой была дюжина любовников!
– Тише! Тише!
– Которая жила с лакеем! Да, со своим лакеем. Я сама видела однажды, как они переглянулись.
– Но она умерла! Не оскверняйте могил клеветою!
– Но это правда: я сама слыхала о том же.
– Бедный, обманутый глупец!
– Вы не замечаете украшений в его почтенной седине.
– Тише! Тише!
С возгласами «Тише! Тише!» переглядываются и тихонько смеются.
– Человек не имеет права думать только о самом себе. Когда я рассчитаю, сколько он мог бы нам оставить и сколько нам остается…
– Гроши!
– Нужно благодарить провидение и за то, что осталось. Наш почтенный родственник так небережлив.
– Взгляните на его халат: разве можно так обращаться с дорогими вещами.
– Вы думаете? Я не вижу отсюда, что это за материя.
– Подойдите осторожно и пощупайте пальцами. Это шелк.
Одна из женщин подходит к умирающему Человеку и, делая вид, что оправляет подушку, ощупывает материю. Все с любопытством следят за нею.
– Шелк!
Различными жестами Наследники выражают свое негодование.
Человек(на мгновение выходит из неподвижности и просит слабо). Воды!
Наследники . Что он говорит? Он слышал? Чего ему надо?
Человек . Воды! Бога ради, воды! (Умолкает.)
Несколько испуганные Наследники ищут воды, но не находят. Брезгливо-встревоженные голоса:
– Воды!
– Он просит воды!
– Да дайте же ему воды!
– Воды нет.
Все разом обращаются к спящей Сестре Милосердия, крича, приставляя руки ко рту в виде рупора:
– Сестра Милосердия!
– Сестра Милосердия!
– Сестра Милосердия!
– Вам говорят, Сестра Милосердия! Больной просит воды.
– Растолкайте ее. За что же ей платят деньги, если она все время спит!
– А если вы хотите такую сестру милосердия, которая бы не спала, то придется платить еще дороже. Разве вы этого не понимаете?
– Она очень устала. У бедной женщины так много работы!
– Пусть спит. У нее такой сон, что жаль его тревожить.
– Дорогой родственник, вы не можете подождать? Сестра очень устала и спит.
Человек не отвечает, и все снова рассаживаются по местам, полукругом. Слабый свет, озаряющий комнату, медленно гаснет – в углах встает мрак. Тяжело, откуда-то сверху, ползет мрак по ступеням, стелется по потолку, бесшумно липнет к каждому углублению.
– Он успокоился. Бедный!
– Как темно! Господа, вы не замечаете, как темно?
– Когда я подумаю, что так, перед камином, он может просидеть еще долго – недели, месяцы, мне хочется схватить его за тощую шею и удушить.
– Позвольте: вы так беспокоитесь о наследстве, а вместе с тем я не знаю, кто вы?
– И я не знаю! И я!
– Вы просто человек с улицы: какое вы имеете право на наследство?
– Я такой же наследник, как и вы.
– Нет, сударь, вы мошенник!
– Нет, это вы мошенник!
– Тише! Тише!
– Его надо выгнать! Вон!
– Вы все мошенники!
– Тише! Вы разбудите его!
Яростно оскалив зубы, грозят друг другу сжатыми кулаками.
– Господа, свет гаснет! Я почти не вижу лиц.
– Надо уходить. Еще один погибший день!
– Надо уходить.
– А я останусь. Я не пойду отсюда. Это мой дом. Мой, мой, мой!
– Вас съедят здесь крысы.
В исступлении:
– Это мой дом – мой, мой, мой!
– Одна седьмая часть, господин наследник с улицы, во всяком случае не больше как одна седьмая часть.
– Это мой дом! Мой!
– Господа, темнеет.
– Спокойной ночи, дорогой родственник!
– Спокойной ночи, дорогой родственник!
– Спокойной ночи, дорогой родственник!
По очереди, низко кланяясь Человеку, уходят. Некоторые поднимают вялую, бледную руку умирающего, лежащую на ручке кресла, и нежно пожимают ее. Наследник с улицы остается один.