«Он ранил меня!» — возмутилась она, стараясь не стонать от боли. Она не могла в это поверить. До сих пор еще никто никогда в нее не стрелял.
Горячая кровь струилась по ее руке, и она с трудом удерживала запаниковавшую лошадь, вознамерившуюся перескочить через насыпь, ограждавшую дорогу. Наконец она подчинила себе животное, и оно, тяжело дыша, остановилось. Теперь она смогла осмотреть свою раненую руку. Рана кровоточила и чертовски болела. Она едва не потеряла сознание, но с облегчением вздохнула, обнаружив, что пуля лишь слегка содрала кожу.
— Этот подонок подстрелил меня! — не переставала она удивляться.
Синьорита Кьярамонте посмотрела на дорогу и увидела, что братья Габбиано — ее мужчины, если их можно было считать таковыми в столь юном возрасте, — остановили карету и, погасив на ней фонарь, копошились в темноте.
Кучера сбросили на землю, и Алви приставил к его груди шпагу. Ее возмутило, что кучер молил о пощаде. Неужели этот человек считает их головорезами? Всем хорошо известно, что Всадник в маске никогда никого не убивает. Случалось, что они оставляли какого-нибудь щеголя привязанным нагишом к дереву, но никогда не проливали кровь.
«Нельзя изменять своим принципам», — подумала она, глядя, как Матео и Рокко, сидя на лошадях, шпагами удерживают в карете высокого стройного пассажира. Даже на расстоянии было видно, что их пленник может отлично постоять за себя.
К счастью, ее мужчины отняли у него оружие. Он стоял с поднятыми руками, а два его пистолета валялись на пыльной дороге. Ее банда не убивает безоружных людей, однако Матео слишком горяч и при любом оскорблении может затеять шумную ссору, а гигант Рокко сам не знает своей силы. Они защищали ее, словно были ее родными братьями. Дэни не хотела, чтобы хоть один из них пострадал. Она потерла бровь, натянула на лоб капюшон с прорезями для глаз и заправила под него волосы, чтобы никто не мог ее опознать. Удовлетворенная, она пришпорила коня и выехала на дорогу. Ей не терпелось узнать, кто на этот раз попался в ее сети и какая добыча ее ожидает.
Хотелось бы надеяться, что она будет достаточно большой, чтобы заплатить очередной налог на поместье и накормить людей, пострадавших от засухи.
Выхватив легкую сверкающую шпагу, она направила лошадь к карете. Матео и Рокко расступились, пропуская ее.
— С тобой все в порядке? — спросил Матео, старший из друзей детства.
Сердце ее замерло от страха, когда она увидела высокого сильного пленника, но она гордо вздернула голову и крепко вцепилась в поводья, чтобы никто не видел, как дрожат ее руки.
— Просто превосходно, — ответила Даниэла, подъезжая ближе.
Подняв шпагу, она прижала ее к подбородку пленника.
— Так, кто у нас здесь? — громко спросила она. Было слишком темно, чтобы разглядеть его как следует, но в серебристом свете луны поблескивали рыжеватые пряди длинных волос, заплетенных в косичку, был виден широкий лоб, нос с горбинкой и крепко сжатый сердитый рот. Высоко подняв голову, он смотрел на нее с легким презрением. Было слишком темно, чтобы определить цвет его глаз.
— Ваша пуля попала в меня, — сказала она с упреком, наклонившись к нему из седла. Дэни чувствовала, что не должна показывать ему своего страха. — Вам повезло, что она лишь слегка оцарапала руку.
— Если бы я хотел вас застрелить, вы были бы уже мертвы. — Его мягкий баритон был похож на мурлыканье и подействовал на нее как шелк на кожу.
— Ха! Какая самоуверенность! Тоже мне, меткий стрелок! — хмыкнула она. — Мне даже не больно.
— А ты, мальчик, не умеешь лгать.
Дэни выпрямилась в седле и внимательно посмотрела на него. Ей пришлось признать, что он достойный противник.