Повествует Нестор далее с указанием дат: "В лето 6360 (852), когда начал царствовать в Греции Михаил, стала прозываться Русская земля. Узнали мы об этом потому, что при этом царе приходила Русь на Царьград, как пишется об этом в летописании греческом. Вот с этой поры начнем и числа положим".
Из всех рассказов о походах киевских князей нам интересны в первую голову те, что связаны с Донецким краем.
Да и знаем мы, что в VII - начале VIII века Хазарский каганат совершал без конца набеги на Русь, пока в 965 году киевский князь Святослав Игоревич не разгромил весь каганат и столицу Итиль на Волге.
В этой летописи поминаются и печенеги, и половцы. Рассказывается о победе Владимира Мономаха над половцами.
Следующим древним славянским словесным памятником является "Слово о полку Игореве", написанное неизвестным автором - Бояном - в 1185–1187 годах о бесславном походе новгород-сиверского князя Игоря, сына Святославова, внука Олегова в Половецкую степь, его битве на половецкой реке Каяла, которая находилась где-то в пределах нашего Дикого Поля тогдашнего. О местонахождении этой реки и поныне ведутся споры между учеными, высказываются самые разные предположения. Казахский поэт и ученый Олжас Сулейменов, например, предполагает, что это вовсе не река, а межречье и находится оно между донецкими реками Сухими и Мокрыми Ялами. В "Слове" говорится и о дикой степи, и о море, о реках Дон и Северский Донец. К последнему князь Игорь обращался со словами: "О Донец! Не мало тебе величия, лелеявшему князя на волнах, стлавшему ему зеленую траву на своих серебряных берегах, одевавшему его теплыми туманами под сенью зеленого древа. Ты стерег его гоголем на воде, чайками на струях, чернядями на ветрах".
Описаны в этом самом поэтическом, образном произведении Древней Руси и степи донецкие, и буераки и овраги, и реки, и море, ветры наши, рассветы и закаты. И поныне угадывается описанное бог весть когда в современном, мысленно отстраненном от промышленности пейзаже!
Об этом же событии поведано и в Ипатьевской, Новгородской и Тверской летописях.
А в 1223 году случилась битва на реке Калка, тоже в нашем крае. Этому событию видный русский историк и географ Татищев Василий Никитич посвятил свое "Сказание о битве на реке Калка".
Тогдашние события на нашей земле еще до того вошли и в Киево-Печерский патерик, и в "Задонщину", в Ипатьевскую и в Лаврентьевскую летописи.
Выдающийся литературовед, историк славянской культуры Дмитрий Сергеевич Лихачев провел немало научных изысканий относительно текста "Слова о полку Игореве" и местонахождения реки "половецкой" Каялы, а московский профессор К.В. Кудряшов написал отдельные работы "О месторасположении реки Калка" и "Половецкая степь"
И во всех этих трудах - есть слово о Донецком крае, вернее, о том, каким он был в те времена, когда свершались на нем знаменательные события отечественной истории.
По-видимому, правомочно причислить к словесным памятникам Донецкого края и "Половецко-латинский словарь", который был составлен вроде бы еще при половцах. Из него мы тоже узнали, какой была наша земля в прошлом и чем занимались люди на ней. Оказывается, уже тогда выращивали здесь и пшеницу, и ячмень, дыни и арбузы - кавуны, по-украински, а на половецком - коуны. И какие профессии бытовали в те времена этот же словарь подсказал: седельщики, уздечники, лучники, убойщики скота, мясники, меховщики, сапожники, каменщики, брадобреи…
И "Книгу, глаголемую Большой Чертеж" отнесем сюда. Это древнейшее описание Московского государства касается впрямую и Дикого Поля, всех шляхов на нем, рек, буераков и лесов:
"Река Донец-Северский вытекает из чистова поля, от верху Семицы-Донецкия, едучи в Перекопи, с левая стороны дороги Муравские, от Белгорода верст с 60, а потекла под Белгород, а мимо Белгорода потекла, и пала в Дон, ниже речки Кундрючьи 10 верст, а Дон-река пала под Азовом в море Азовское…"
"А ниже Царева города, от усть реки Оскола, на Донец, с Крымской стороны, Святые горы, от Царева града верст с 10.
А ниже Святых гор, с Крымской стороны, пала в Донец река Тор, от Святых гор верст с 15. А в Большой Тор пала речка Торец, от Донца версты с 4, а на устье озера соляныя.
А ниже Тору верст с 30 пала в Донец речка Бахмутова (Багмутова).
А ниже Бахмутовой, верст с 15, на Донец, перевоз Боровской, на Калмиюской дорога…"
Поминаются в этом описании-приложении к первой карте Московского государства и Муравский шлях, и Волчьи Воды, и Самара, и Кальмиус с Кальмиусским шляхом… Указываются расстояния меж ними в верстах, местонахождение по отношению друг к другу. Так что нетрудно представить и географию нашего края.
Иноземные слова о Донбасской Руси
Причислим к памятному слову о Донецком крае и путевой дневник немецкого дипломата, германского посла при Московском дворе в15171526 годах и путешественника Зигмунда (Сигизмунда) Герберштейна. Дневник этот ценен еще и тем, что снабжен картами и зарисовками наших земель. И толковыми пояснениями, типа: "Малый Танаид начинается в Северском княжестве, отчего называется Донцом Северским, и на расстоянии трех дней пути выше Азова впадает в Танаид".
Думаю, излишне уточнять, что Малый Танаид и Малый Танаис, точно так же, как Танаид и Танаис - адекватны.
В 1615 году в Базеле издал свои мемуары литовский дипломат и писатель Михалон Литвин. Рассказывая о кочевниках нашего края, он естественно, рассказывал и собственно о нем самом.
С натяжкой, однако, к словесным свидетельствам прошлого о Донецком крае можно отнести и "Роспись Донецким сторожам", в которой описываются сторожи Белгородской пограничной службы, учрежденной в 1571 году вдоль Северского Донца. В частности, Пятой сторожи: "Святогорская от Изюмской сторожи полднища, а сторожем на ней стояти из тех же городов шти человекам, из города по три человека. А беречь им на право вверх по Донцу до усть Оскола верст з десять, а на лево вниз по Донцу до усть Тору верст с тридцать". И Шестой сторожи: "Бухмутская усть Черного Жеребца от Святогорской сторожи полднища; а сторожем по ней стояти из тех же городов шти человеком, из города по три человека, а беречи им направо вверх по Донцу до усть Боровой днище".
А заодно и указы царя Петра Первого и его грамоты-распорядительные письма Изюмскому полковнику Федору Шидловскому относительно Торских и Бахмутских соляных промыслов, их охраны, ответы на письменные притязания запорожских и донских казаков относительно раздела владения территориями на бывшем Диком Поле, а также права на соледобычу. Как и царева грамота-распоряжение от 14 августа 1702 года Белгородскому генералу Кольцову-Мосальскому о переписи новопоселения на речке Бахмут. Все это, слава богу, находится в архивах, сохранено и доныне.
К Слову о Донецком крае принадлежат, вне сомнения, и обстоятельные записки академика Иогана Гельденштедта, какие он сделал в 1773 году, путешествуя по все еще Дикому Полю, хотя уже и пробуждающемуся в связи с солеварением в Торе и Бахмуте, в связи с найденным углем близ Бахмута - Скелеватой балке в верховьях реки Беленькой, а также в Оленьих горах на реке Кундрючьей. Он подробно описал Торские озера, Святые Горы и много других уголков нашей земли.
В 1774 году Гельденштедт, в частности, сделал в дневнике такую запись: "У подножия крутых гор и лежит Святогорский монастырь. Монастырские здания, состоящие из двух церквей и дома, в котором живет архимандрит, окружены четырехугольной стеной, каждая из которых имеет шагов шестьдесят".
Наши Святые Горы пленили Григория Потемкина, он пожелал получить их в собственность, о чем и попросил царицу Екатерину II. На что она дала письменное согласие: "Друг мой сердечный, князь Григорий Александрович, дав тебе рай земной сегодня, как ты называешь эту дачу, которую ты у меня просил, прошу тебя, если надумаешь оную паки продать, предпочтительно мне оную продать". Письмо сие датировано 1790 годом.
И Святые Горы, и Святогорский монастырь поминаются во многих документах, записках, дневниках и письмах того времени. И каждое слово о них - это и Слово о Донецком крае…
Отнесем к словесным памятным свидетельствам прошлого и записки турецкого путешественника Эвлия Челеби, который "в часе езда к востоку от Миуса" описал, в частности, одну из любопытных рек Донецкого кряжа: "А так как по пути она протекает через месторождения свинцовых и медных руд, вода ее становится похожей на молоко. В этом и состоит причина того, что ее назвали река Сют. У тех, кто пьет из нее, вырастает зоб".
Причислим к Слову о Донецком крае записки германского посланника Эриха Лясоты.
С 1851 года начинает издаваться многотомная "История России с древнейших времен" видного русского историка Сергея Михайловича Соловьева. В 4-ом томе говорится о взаимоотношениях украинских казаков - "черкас" как с воеводами российского порубежья, какое проходило по левобережью Северского Донца, так и с донскими казаками - по рекам Бахмутке и Кальмиусу.
Не обошел вниманием наш край и другой крупнейший ученый-историк Василий Осипович Ключевский. В своем лекционном курсе русской истории он говорил, а затем и опубликовал эти размышления и выводы об охране киевскими князьями давнишних торговых путей и степных границ в нашем тогдашнем пустынном, одичалом после монголо-татарского нашествия крае.
Многотомные собрания сочинений и Соловьева, и Ключевского теперь, к счастью, переизданы и доступны всем, кому интересна история своей отчины.
Своеобразным словесным свидетельством о Донецком крае явились и опубликованные в 1845 году в "Московитянине" путевые заметки под названием: "Поездка в полуденную Россию к берегам Тавриды в 1844 году князя Николая Борисовича Голицына".