Ш. Л. Монтескье великий французский философ-просветитель, основоположник географической школы в социологии. Монтескье отличался огромным историческим кругозором, что нашло отражение в его "Избранных произведених о духе законов". Работа Монтескье "О духе законов" - основное произведение французского мыслителя, систематизирующее его философские, социологические, исторические, экономические и юридические взгляды. Над ним Монтескье работал около 20 лет - с 1728 по 1748 г.
Содержание:
ПРЕДИСЛОВИЕ 1
ЗАЯВЛЕНИЕ АВТОРА 2
КНИГА ПЕРВАЯ - О законах вообще 2
КНИГА ВТОРАЯ - О законах, вытекающих непосредственно из природы правительства 3
КНИГА ТРЕТЬЯ - О принципах трех видов правления 6
КНИГА ЧЕТВЕРТАЯ - О том, что законы воспитания должны соответствовать - принципам образа правления 8
КНИГА ПЯТАЯ - Законы, издаваемые законодателем, должны соответствовать принципу образа правления 10
КНИГА ШЕСТАЯ - Влияние, оказываемое принципами различных образов правления на простоту гражданских и уголовных законов, на формы судопроизводства и определение наказаний 16
КНИГА СЕДЬМАЯ - Влияние различных принципов трех видов правления на роскошь и законы против роскоши, а также на положение женщин 21
КНИГА ВОСЬМАЯ - О разложении принципов трех видов правления 24
КНИГА ДЕВЯТАЯ - О законах в их отношении к оборонительной силе 27
КНИГА ДЕСЯТАЯ - О законах в их отношении к наступательной силе 28
КНИГА ОДИННАДЦАТАЯ - О законах, устанавливающих политическую свободу в ее отношении к государственному устройству 32
КНИГА ДВЕНАДЦАТАЯ - О законах, которые устанавливают политическую свободу в ее отношении к гражданину 38
КНИГА ТРИНАДЦАТАЯ - О зависимости между взиманием податей и размерами государственных доходов, с одной стороны, и свободой - с другой 43
КНИГА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ - О законах в их отношении к свойствам климата 46
КНИГА ПЯТНАДЦАТАЯ - Об отношении законов гражданского рабства к природе климата 49
КНИГА ШЕСТНАДЦАТАЯ - Об отношении к климату законов, регулирующих домашнее рабство 52
КНИГА СЕМНАДЦАТАЯ - Об отношении законов о политическом рабстве к природе климата 55
КНИГА ВОСЕМНАДЦАТАЯ - О законах в их отношении к природе почвы 56
КНИГА ДЕВЯТНАДЦАТАЯ - О законах в их отношении к основным началам, образующим общий дух, нравы и обычаи народа 60
КНИГА ДВАДЦАТАЯ - Об отношении законов к торговле, рассматриваемой с точки зрения ее природы и ее подразделений 65
КНИГА ДВАДЦАТЬ ПЕРВАЯ - О законах в их отношении к торговле, рассматриваемой в свете переворотов, которые она претерпевала 68
КНИГА ДВАДЦАТЬ ВТОРАЯ - О законах в их отношении к употреблению денег 77
КНИГА ДВАДЦАТЬ ТРЕТЬЯ - О законах в их отношении к численности населения 83
КНИГА ДВАДЦАТЬ ЧЕТВЕРТАЯ - Об отношении законов к установленной в стране религии, рассматриваемой в ее обрядах и ее сущности 89
КНИГА ДВАДЦАТЬ ПЯТАЯ - О законах в их отношении к вводимой в отдельных странах религии и ее внешнему благоустройству 92
КНИГА ДВАДЦАТЬ ШЕСТАЯ - О законах с точки зрения их отношения к различным разрядам вопросов, входящих в область их постановлений 95
КНИГА ДВАДЦАТЬ СЕДЬМАЯ 100
КНИГА ДВАДЦАТЬ ВОСЬМАЯ - О происхождении и изменениях гражданских законов у французов 102
КНИГА ДВАДЦАТЬ ДЕВЯТАЯ - О способе составления законов 116
КНИГА ТРИДЦАТАЯ - Теория феодальных законов франков в их отношении к установлению монархии 119
КНИГА ТРИДЦАТЬ ПЕРВАЯ - Теория феодального права франков в его отношении к изменениям, происходившим в их монархии 128
ПРИМЕЧАНИЯ 138
О ДУХЕ ЗАКОНОВ 138
БИБЛИОГРАФИЯ РУССКИХ ПЕРЕВОДОВ ПРОИЗВЕДЕНИЙ МОНТЕСКЬЕ* 140
Монтескье Шарль Луи
Избранные произведения о духе законов
Шарль Луи Монтескье
Избранные произведения
О ДУХЕ ЗАКОНОВ
ПРЕДИСЛОВИЕ
Если бы среди бесконечного разнообразия предметов, о которых говорится в этой книге, и оказалось что-нибудь такое, что против моего ожидания может кого-либо обидеть, то не найдется в ней по крайней мере ничего, сказанного со злым умыслом. Мой ум не имеет от природы склонности к порицанию. Платон[27] благодарил небо за то, что родился во времена Сократа[28], я же благословляю небо за то, что оно судило мне родиться при правительстве, под властью которого я живу, и повелело мне повиноваться тем, к которым внушило любовь.
Я прошу одной милости, хотя и, боюсь, что мне в ней откажут: не судить по минутному чтению о двадцатилетнем труде; одобрять или осуждать всю мою книгу целиком, а не отдельные ее фразы. Когда хотят узнать цели и намерения автора, то где же всего ближе искать их как не в целях и намерениях его произведения.
Я начал с изучения людей и нашел, что все бесконечное разнообразие их законов и нравов не вызвано единственно произволом их фантазии.
Я установил общие начала и увидел, что частные случаи как бы сами собою подчиняются им, что история каждого народа вытекает из них как следствие и всякий частный закон связан с другим законом или зависит от другого, более общего закона.
Обратившись к древности, я постарался усвоить дух ее, чтобы случаи, существенно различные, не принимать за сходные и не просмотреть различий между теми, которые кажутся сходными.
Принципы свои я вывел не из своих предрассудков, а из самой природы вещей.
Немало истин окажутся здесь очевидными лишь после того, как обнаружится цепь, связующая их с другими истинами. Чем больше будут размышлять над подробностями, тем более будут убеждаться в верности общих начал. Самые эти подробности приведены мною не все, ибо кто может сказать все и не показаться при этом смертельно скучным?
Здесь не найдут тех крайностей, которые как будто составляют характерную особенность современных сочинений. При известной широте взгляда все крайности исчезают; проявляются же они обыкновенно лишь вследствие того, что ум писателя, сосредоточившись всецело на одной стороне предмета, оставляет без внимания все прочие.
Я пишу не с целью порицать установления какой бы то ни было страны. Каждый народ найдет в моей книге объяснение существующих у него порядков, и она, естественно, приведет к заключению, что предлагать в них какие-нибудь изменения этих порядков имеют право только те лица, которые получили от рождения счастливый дар проникать одним взглядом гения всю организацию государства.
Нельзя относиться безразлично к делу просвещения народа. Предрассудки, присущие органам управления, были первоначально предрассудками народа. Во времена невежества люди не ведают сомнений, даже когда творят величайшее зло, а в эпоху просвещения они трепещут даже при совершении величайшего блага. Они чувствуют старое зло, видят средства к его исправлению, но вместе с тем видят и новое зло, проистекающее от этого исправления. Они сохраняют дурное из боязни худшего и довольствуются существующим благом, если сомневаются в возможности лучшего; они рассматривают части только для того, чтобы познать целое, и исследуют все причины, чтобы уразуметь все последствия.
Если бы я мог сделать так, чтобы люди получили новье основания полюбить свои обязанности, своего государя, свое отечество и свои законы, чтобы они почувствовали себя более счастливыми во всякой стране, при всяком правительстве и на всяком занимаемом ими посту, - я счел бы себя счастливейшим из смертных.
Если бы я мог сделать так, чтобы у тех, которые повелевают, увеличился запас сведений относительно того, что они должны предписывать, а те, которые повинуются, нашли новое удовольствие в повиновении, - я счел бы себя счастливейшим из смертных.
Я счел бы себя счастливейшим из смертных, если бы мог излечить людей от свойственных им предрассудков. Предрассудками я называю не то, что мешает нам познавать те или иные вещи, а то, что мешает нам познать самих себя.
О духе законов.
Стремясь просветить людей, мы всего более можем прилагать к делу ту общую добродетель, в которой заключается любовь к человечеству. Человек - это существо столь гибкое и в общественном быту своем столь восприимчивое к мнениям и впечатлениям других людей - одинаково способен и понять свою собственную природу, когда ему показывают ее, и утратить даже всякое представление о ней, когда ее скрывают от него.