Ее взгляд задержался на мужчине, возвышающемся над ней, скользя по нему, смакуя мощный размах его широкой груди и мускулистых плеч. Адель видела, как в ответ на какую-то потаенную мысль на его аристократическом лице заиграла улыбка, и у нее перехватило дыхание. Он был так бессознательно мужествен! Его непоколебимая уверенность в себе подействовала на нее успокаивающе. Она протянула руку, чтобы вернуть его на диван. Но длинные пальцы обхватили ее запястье, и бесцеремонный рывок поставил ее на ноги. Он негромко усмехнулся.
– Не сейчас, Адель, или вы ничего не заметили? Наша тайная встреча уже больше не... тайная. – Он предупреждающе приложил палец к губам. – Будьте хорошей девочкой и бегите отсюда. Я присоединюсь к вам позже.
Дама открыла было рот, чтобы воспротивиться такому приказанию, но один взгляд на сардонически приподнятую бровь Рейвенсворта – и она подавила этот порыв.
– Это обещание? – с надеждой спросила она.
– Прошу прощения? – Стало очевидно, что Рейвенсворт уже потерял интерес к ней.
Она сделала попытку скрыть уязвленное самолюбие.
– Я полагаю, это виконт Эйвери шутит над нами. Ваш друг недолюбливает меня, не так ли?
Тон Рейвенсворта был вполне дружелюбным:
– Раз уж вы спросили, то да. Но пусть это вас не беспокоит. У каждого свой вкус, а всем известно, что Эйвери довольно взыскательно относится к шуткам.
Адель была не совсем уверена, что Рейвенсворт сделал ей комплимент. Занятая этой проблемой, она пыталась решить, обидеться или сказать в ответ что-нибудь особенно остроумное, если только ей удастся такое придумать. Но тут она обнаружила свой локоть в стальных тисках, и Рейвенсворт с непреклонным видом отвел ее к двери.
Однако дама не собиралась сдаваться так легко. Она использовала все женские уловки, какие только могла придумать, чтобы завлечь его снова к дивану, и почти преуспела в своей настойчивости. Но маркиз не имел привычки делать вид, что постоянен в любви. У него был взгляд распутника, и он никогда не пытался скрыть его от титулованных дам и оперных танцовщиц, которые добивались привилегии согревать его постель.
Его честность в этом отношении была не просто проступком, но оскорблением, хотя и простительным по отношению к женщине ее ранга и достатка. Она, всеми признанная красавица, графиня, вдова, не могла даже претендовать на высоко котирующийся титул любовницы Рейвенсворта. Он не выказывал никаких предпочтений ни одной из вереницы женщин, а наслаждался тем, что каждая из них предлагала, с небрежностью, которая в других мужчинах выглядела бы как окончательная испорченность. Но Рейвенсворт был Рейвенсвортом, повесой, шалопаем, блудником, но неотразимо очаровательным, несмотря на все это. Было очень мало женщин, которые смогли устоять перед приглашением в его постель. Адель Сен-Клер не была одной из них.
Она положила руку ему на грудь.
– Вы знаете, где искать меня? Я остановилась в доме на Дьеж-стрит.
– Да, я помню, – уклончиво ответил он, открыл дверь и решительно подтолкнул ее через порог.
– Вы присоединитесь ко мне позже? – настаивала она.
Рейвенсворт помедлил долю секунды.
– Если это будет удобно. – Его спокойный взгляд был непроницаем.
Поток гневных слов готов был сорваться с ее губ, но замер невысказанным, когда она увидела неумолимую складку его губ. Она элегантно склонила голову в знак согласия, но, прежде чем успела произнести «до скорого свидания», дверь решительно захлопнулась перед ее носом.
Маркиз вернулся в комнату и в несколько шагов оказался у кресла, так поспешно покинутого Брайони. Он опустился в его мягкие глубины и скрестил ноги в шелковых чулках, положив ногу в черной бальной туфле на колено, обтянутое серыми атласными бриджами.