Мужчины смущенно подергивали шеями,
стесненнымитугими, давящими воротничками, а дамы, утопающиеврюшах,
обмахивались веерами и тонкими носовыми платками. В воздухе плыларомат
роз,срезанныхвэтоутро, и капли росы ещесверкалинабархатных
лепестках.Бэннер выбрала цветы всех оттенков - от рубиново-красныхдо
снежно-белых. Три подружки невесты стояли впереди, в нескольких шагах от
нее, в платьях пастельных тонов с широкими поясами и казались такимиже
хрупкими, как и цветы, украшавшие церковь.
Этобыласамая прекрасная свадьба, какую только моглавообразить
Бэннер Коулмен.
- Ты готова, принцесса?
Онаподняла голову и сквозь вуаль посмотрела на отца.Девушкане
слышала, как он подошел к ней и встал рядом.
- Папа, ты такой красивый!
РоссКоулменширокоулыбнулся. Его улыбкадосихпорпленяла
женщин.Зрелостьсделалаэтогомужчинуещеболеепривлекательным.
Несколькосеребристых прядей на висках и в широкихгустыхбакенбардах
украшали его.
Всвоипятьдесят два года высокий, широкоплечийКоулменостался
стройным.Физическаяработа позволяла ему сохранятьформу.Втемном
костюме и белой рубашке с высоким воротничком он был очень импозантен, и
каждая невеста хотела бы, чтобы именно так выглядел ее отец.
- Спасибо. - Коулмен слегка поклонился.
-Неудивительно, что мама вышла за тебя замуж.Тыбылтакойже
красивый в день свадьбы?
Глазаего на секунду метнулись в сторону. В тот день шел дождь,и
Коулменвспомнил группу усталых переселенцев, окруживших его фургон,и
испуганнуюЛидию,казалось,готовую убежать,исебя,обиженногои
сердитого.Егозаставили жениться, и он был в ярости. Нооченьскоро
Россубедился,что это лучший поступок из всех, какиеонсовершилв
жизни.Его мнение о Лидии стало меняться с той минуты, когдасвященник
qj`g`k: “Теперь можешь поцеловать свою невесту”. И тогда Коулмен впервые
поцеловал ее.
- Вы поженились во время путешествия?
- Да.
-Бьюсь об заклад, мама не слишком огорчилась, что ты былнетак
разодет.
- Думаю, ты права.
ГлазаКоулменаблуждали по церкви, покаоннеувиделженщину,
которую только что провели к передней скамье.
-Она сегодня необычайно хороша, - сказала Бэннер, - проследивза
взглядом отца.
На Лидии было шелковое платье цвета меда, расшитое бисером. Солнце,
проникавшее через окна, вспыхивало красным пламенем у нее в волосах.
- Да, очень хороша.
Бэннер насмешливо ткнула его локтем:
- Ты всегда считаешь, что она красавица. Росс повернулся к дочери:
- Я и тебя всегда считаю красавицей. - Он оценивающе оглядел платье
Бэннер и вуаль, делавшую ее таинственной и недоступной. Дочь скоро будет
принадлежать другому.