Юлиан СЕМЕНОВ
Заговор Локкарта
Следователь ВЧК Виктор Кингисепп стоял у окна и неторопливо рисовал на стекле замысловатые фигуры. Поначалу это были разрозненные кубики, круги, треугольники. Затем Кингисепп соединил их прямыми линиями. Удовлетворенно оглядев свое "художественное произведение", он подошел к столу и на чистом листе бумаги быстро воспроизвел сделанные на стекле рисунки, озаглавив их единственным словом: "Схема". А сверху надписал: "Дело Локкарта..." В самом первом треугольнике поставил дату: "Начато 11 августа 1918 года".
Именно в этот день командир дивизиона латышских стрелков Берзин пришел к заместителю председателя ВЧК Якову Христофоровичу Петерсу и рассказал о том, что им, Берзиным, интересуется английская миссия, которую возглавляет генеральный консул Р. Локкарт.
В следующей фигуре рисунка Кингисепп обозначил дату - "13 августа", когда Берзин сообщил англичанам о своем "согласии" работать на них. А 14 августа на частной квартире Локкарта, в доме № 19 по Хлебному переулку, что возле Никитских ворот, Берзин встретился с молодым, спортивного вида англичанином, который, крепко пожав руку Берзину, представился:
- Локкарт.
Он был немногословен и очень четко сформулировал программу действий:
- Латышей необходимо готовить к восстанию. Чтобы вызвать их недовольство, следует задерживать и без того скудные пайки. Надо настроить людей против Советской власти, которая не умеет или не хочет сытно и вовремя кормить. За деньгами с нашей стороны дело не станет. Вашу платформу изложите завтра, когда я сведу вас с моими коллегами.
На следующий день Берзина представили французскому консулу Гренару и еще одному человеку, назвавшемуся на чистом русском языке Константином Павловичем.
- Я не хотел бы в этом деликатном вопросе иметь дело с русскими, - недовольно заявил Берзин.
Константин Павлович рассмеялся:
- Не беспокойтесь! Вас ввело в заблуждение мое правильное произношение. Я - Рейли, лейтенант английской секретной службы.
- Впредь вы будете встречаться только с Рейли, - сказал Локкарт. - Это почти исключает риск.
Очередная встреча состоялась 17 августа за столиком в кафе "Трамбле" на Цветном бульваре. Рейли передал Берзину 700 тысяч рублей и попросил снять конспиративную квартиру.
- Там нам будет легче встречаться, - объяснил он. - А то здесь кругом глаза и уши...
Рейли расплатился, и они не спеша пошли к Петровке.
- Надо будет сделать так, - говорил матерый английский разведчик, - чтобы два полка латышей смогли по первому приказу уйти в Вологду и помочь английским частям быстрым броском из Архангельска отрезать Петроград. Сразу после этого латышские стрелки, оставшиеся в Москве, арестуют членов Совнаркома во главе с Лениным и отправят их в Архангельск... Хотя нет, Ленина, конечно, следует расстрелять на месте. На улицу выходят "отряды порядка", сформированные из бывших офицеров.
...Следующий кружок, нарисованный Кингисеппом, - встреча на конспиративной квартире, которую Берзин снял в доме № 4 по Грибоедовскому переулку. Здесь он получил от Рейли чисто шпионское задание: узнать, стоят ли пятидюймовые батареи между Черкизовом и Рогожской заставой, выяснить, правда ли, что семьсот латышей на станции Миткино охраняют пять вагонов с золотом, и, если это так, войти к ним в доверие и подчинить их себе.
27 августа Рейли вручает Берзину 300 тысяч рублей и дает ему поручение - организовать служебную командировку в Петроград, использовав ее для того, чтобы наладить контакт с тамошними "оппозиционерами-латышами".
- Зайдите в дом десять по Торговой улице, - инструктировал он. - Квартира тоже десять. Там живет Елена Михайловна Боюжовская. Спросите ее, где Массино. Это пароль.
В Петрограде Берзину случайно удалось установить адрес конспиративной квартиры Рейли в Москве - Шереметьевский переулок, 3. Чекисты немедленно воспользовались этим и получили ордер на ее обыск.
Дверь открыла Елизавета Эмильевна Оттен, актриса театра. В глубине первой комнаты возле трельяжа стояла еще одна женщина. Увидев чекистов, она изменилась в лице и судорожно прижала к груди сумочку, в которой оказалось донесение, подписанное "Агент № 12". В этом донесении сообщалось и формировании дивизии Красной Армии в Воронеже, о графике работ Тульского оружейного завода, о количестве продукции, выпускаемой патронным заводом, и о том, что из-за острой нехватки хлопка производство боеприпасов сократилось в два раза...
Женщину звали Мария Фриде. Она показала:
- Я первый раз нахожусь здесь. Утром вышла из дому за молоком, а на Воздвиженке ко мне подошел мужчина... Высокий такой... В полувоенной форме... Он попросил меня отдать этот пакет - сам на поезд опаздывал. И назвал адрес: Шереметьевский, три, квартира восемьдесят пять.
Следователь спросил у Фриде ее домашний адрес. Женщина смутилась, зачем-то оглянулась и лишь после этого как-то покорно, обреченно ответила:
- Дубасовский, двенадцать, квартира два.
Группа чекистов была послана на квартиру Фриде. Хозяйка квартиры Оттен пыталась отмежеваться от Фриде, представив ее случайной знакомой.
- Она приносила мне пакеты только два раза. Я ее совсем мало знаю.
- А для кого она приносила пакеты?
- Для моего квартиранта.
- Он здесь живет постоянно?
- Нет, за последнее время почти не бывает.
- Почему?
- Он иностранец и стал бояться ареста - теперь же начали сажать иностранцев...
- Да? - удивился Кингисепп - А кто их сажает и куда?
- Ну, я не знаю, так все говорят... Словом, я встречалась с Рейли в скверах и передавала ему пакеты на улице.
- И часто носили пакеты?
- Часто. Он же такой известный театровед, у него большая корреспонденция...
Зазвонил телефон. Руководитель группы, делавшей обыск у Марии Фриде, сообщил, что дела принимают крайне интересный оборот: на квартире Александра Фриде (брата женщины, у которой было обнаружено донесение), бывшего подполковника, военного судьи, найдено в потайном ящичке у зеркала 50 тысяч рублей; мамаша подполковника, когда чекисты вошли в дом, побежала в уборную - хотела спустить в канализационную сеть донесение агента № 20. А в донесении - данные о Севере России, и весьма подробные.
...Высокий, настороженно смотрящий сквозь пенсне Александр Фриде неторопливо, очень спокойно показывал:
- Я, право, не знал, что в этом конверте. Некий Джонстон - я с ним на улице разговорился, американец, по-русски ничего не понимает, - попросил передать это письмишко своей подруге в Милютинский переулок... Дом запамятовал и квартиру тоже... Ну и от греха попросил матушку бросить в унитаз, чтобы вы не подумали чего о нас. О времена, о нравы. Запуган российский интеллигент, запуган.
Отвечая на вопросы следователя, Фриде неохотно, но довольно подробно обрисовал господина Джонстона и место, где случайно, совсем случайно, они повстречались, воспроизвел тембр голоса заезжего иностранца и его манеру близко заглядывать в глаза. Эти свои показания Александр Фриде подписал, после чего Кингисепп отпустил его. Но вдруг, когда Фриде был уже возле самой двери, остановил вопросом:
- Скажите, а это по просьбе господина Джонстона ваша сестра носила пакет госпоже Оттен в Шереметьевский переулок?
Фриде замер. Но, овладев собой, обернулся неторопливо, почесал мизинцем переносье, улыбнулся, махнул досадливо рукой:
- Ах память, память! Совсем забыл сделать вам заявление: я сотрудничаю с американским коммерсантом Ксенофонтом Каламатиано. Исполняю, так сказать, роль письмоноши. Судья-письмоноша, смешно, не правда ли? Ну вот и попросил сестру отнести по указанному адресу письмишко.
- А в этом "письмишке", - Кингисепп положил на стол две странички машинописного текста, - донесение агента номер двенадцать.
Фриде пожал плечами и промолчал.
- Пятьдесят тысяч ваши?
- Господь с вами... Каламатиано оставил на сохранение. Только поэтому я их и припрятал - сам нищ и гол.
- Понятно, - задумчиво проговорил Кингисепп, - понятно, гражданин Фриде. Может быть, еще что скажете?
- Да, считаю необходимым выяснить это недоразумение. Мистер Каламатиано - коммерсант, и я помогал ему в налаживании торговли с молодой Советской республикой. Коммерсант должен знать конъюнктуру рынка, суть происходящего. Информацию, которая стекалась ко мне, я обрабатывал и пересылал для него - он часто ездит - и в Шереметьевский переулок, и во французскую гимназию госпожи Морренс.
- Кто поставлял вам информацию?
- Это я сам, все сам...
- Неувязка выходит. Здесь данные о Туле и Воронеже, а вы из Москвы не отлучались. А вот это донесение - из Петрозаводска.
- Ах это... Да, да, это мне занес гражданин Солюс. Солюс и Загряжский помогали мне изредка.
Кингисепп закурил. Глядя прямо в глаза Фриде, спокойно спросил;
- Адреса сами писать будете или я запишу с ваших слов?