Ефимов Николай Николаевич - ТАСС уполномочен... промолчать стр 12.

Шрифт
Фон

Как известно, 30 сентября 1933 года экипаж стратостата "СССР-1" в составе Г.А. Прокофьева, Э.К. Бирнбаума, К.Д. Годунова достиг высоты 19 000 м. Так высоко еще никто в мире не летал. Казалось бы, можно успокоиться. Но человека всегда манит романтика неизвестности. И вот 30 января 1934 года П.Ф. Федосеенко, А.Б. Васенко и И.Д. Усыскин на стратостате "Осоавиахим" поднимаются на высоту 22 000 м. К сожалению, при спуске произошла катастрофа стратостата и экипаж погиб. Этот рекорд американские военные воздухоплаватели в 1935 году превысили всего на… 66 м. Длительное время выше никто не мог подняться. Но рекордные полеты стратостатов планировались, и Я.Г. Украинский был кандидатом на такой полет.

Вот что писал в газете "Правда" от 17 февраля 1937 года секретарь ЦК ВЛКСМ, председатель правления Центрального аэроклуба СССР П. Горшенин: "…Сейчас у нас есть возможность перекрыть и этот рекорд (американский полет в стратосферу. – Авт.). У нас имеется хорошая материальная часть, проверенная на практике, построенная на советских заводах, есть люди, которые не откладывают мысли о научных исследованиях на максимальной высоте: Прокофьев, Годунов, Прилуцкий, Семенов, Зилле, Украинский, проф. Вериго".

Газета "За индустриализацию" от 1 сентября 1937 года поместила большую статью "Полет в стратосферу". В ней говорилось: "30 августа военные инженеры 3-го ранга Я.Г. Украинский и В.Н. Алексеев – оба работники Н-ской части, которой командует полковник Г. Прокофьев, – совершили полет в стратосферу. Старт был дан в 6 час. 34 минуты утра. В 10 час. 50 мин. субстратостат приземлился вблизи деревни Неглово Александровского района Ивановской области. Согласно показаниям приборов, стратонавты достигли потолка 15 210 метров. На этой высоте температура воздуха оказалась минус 56 градусов (любопытно, что на 13 000 м зарегистрирована температура минус 60 градусов).

В беседе с корреспондентом экипаж субстратостата сообщил следующее: "Наш полет носил эксперементально-тренировочный характер. Никаких рекордных целей мы не преследовали. Субстратостат рассчитан на потолок 15 000 м. Смысл нашего полета в том, чтобы доказать возможность регулярных подъемов на значительные высоты с помощью субстратостата, который был нами представлен.

Что же представляет собой субстратостат? Объем оболочки – 10 800 куб.м. Конструировал оболочку инженер Н. Захаров. Полет подтвердил полностью все расчеты, по которым строилась оболочка. Она отлично выдерживает нагрузку до двух тонн (приблизительный вес гондолы в полете со всем снаряжением).

Гондола сконструирована инж. В.А. Чижевским. Построена она на одном из авиационных заводов. Гондола имеет форму шара диаметром 2 м. Каркас гондолы, воспринимающий основные нагрузки, обтянут двухмиллиметровым кольчуг-алюминием. Тонкие листы соединены двухъярдными швами, абсолютно герметичными. В гондоле – два люка, чтобы в случае аварии пилоты могли быстро выпрыгнуть с парашютом. В стенках кабины прорезано 12 окон, в которые вставлены термически обработанные прочные оптические стекла. (Обратите внимание на герметичность гондолы. Даже если оболочка этого аэростата была от субаэростата, а гондола – герметичной, то, по определению ГОСТа, это был стратостат. Следовательно, можно сказать, что в нашей стране на один полет в стратосферу было больше, чем считается до сих пор. Видимо, это была гондола от первого отечественного стратостата "СССР-1", которая в настоящее время экспонируется в Монинском музее ВВС. – Авт. ).

Очень удобно устроен аппарат для сбрасывания балласта. По особому счетчику пилот может судить о том, сколько балласта у него осталось в резерве.

Полет нас убедил в отличных конструктивных качествах субстратостата. Кроме того, мы проверили работу новых аппаратов, назначение которых обеспечить жизнь экипажа в герметичной гондоле. Прежде всего должны отметить, что нас вполне удовлетворила установка с жидким кислородом. Чувствовали мы себя превосходно: дышали совершенно свободно. От углекислоты воздух очищали особые патроны нового типа.

В нашем полете проверке подвергались и новые советские аэронавигационные приборы: альтиметр и вариометр (показатели скорости подъема и снижения).

Нам было поручено произвести несколько научных измерений: заснять спектрографом солнечный спектр и сфотографировать с высоты 12–15 км земную поверхность сквозь облачную дымку, пользуясь особыми фильтрами с пленкой, чувствительной к инфракрасным лучам. Оба задания выполнены. Пробыли мы на потолке 1 час 20 мин. Сильное впечатление оставила окраска неба. Оно казалось нам обтянутым темно-фиолетовым бархатом, на фоне которого – яркое солнце и отчетливо видимая луна. С этим было как-то трудно примириться, когда знаешь, что там, внизу, люди видят светлую голубую лазурь".

Вспомните, мы ведь тоже заслушивались рассказами первых космонавтов о ярких звездах и темно-фиолетовом небе в космосе.

Итак, исходя из опыта предыдущих полетов Я.Г. Украинского, можно сделать выводы: командир субстратостата умел пользоваться кислородными аппаратами, в случае опасности мог покинуть борт субстратостата с помощью парашюта. По сравнению с полетом субстратостата 30 августа 1937 года полет 18 июля 1938 года с аэронавигационной точки зрения был легче. Конструкция аэростата также была проще: там – герметичная гондола, здесь – открытая корзина. Значит, причина смерти экипажа либо непосредственно связана с выполнением задания, либо все было подстроено. Напрашиваются вопросы: почему, почувствовав опасность, экипаж сразу не пошел на посадку? (Для этого надо было просто потянуть клапанную веревку, которая находилась буквально в полуметре от любого воздухоплавателя.) Если смерть экипажа наступила моментально (иначе воздухоплаватели выбросились бы с парашютами или пошли бы на посадку), то почему их тела запутались в стропах?

Таким образом, 18 июля 1938 года в воздухе произошла страшная драма, причины которой необходимо отыскать. Нельзя допустить, чтобы в ближайшем будущем – а сейчас Федерация воздухоплавания России ведет разговор о высотных полетах на аэростатах – она повторилась.

Из немногочисленных публикаций, посвященных этому полету, статья в "Литературной газете" от 16 октября 1968 года наиболее насыщена фактами. Здесь опубликованы рапорт начальнику ВВС о разрешении полета, правда, без указаний фамилий (к нему мы еще вернемся), выписка из приказа по дивизиону от 18.07.1938 года: "Приказ № 171 по ОИВД… Параграф 10. Инженера 2-го ранга Украинского и лейтенанта Кучумова, как улетевших в свободный полет на субстратостате, исключить с горячих завтраков с сего числа… Врид ком. див. полк. Худинский, военком Голубев". Запомните фамилию комиссара, мы к нему еще вернемся.

Самое ценное в этой статье – это письма и рассказы родственников воздухоплавателей и, в частности, письмо Михаила Ивановича Шитова, датированное июлем 1940 года: "Тов. Украинская! Завтра вторая годовщина со дня трагической гибели Якова… Прошу извинить, может, я причиняю Вам боль этими воспоминаниями, но Яков был таким парнем, которого не скоро забудешь. Проклятый вопрос "почему?" до сих пор не получил ответа. Аппаратура после аварии (хотя и помятая) работала удовлетворительно при испытании в специальной камере… Во всяком случае, Яков жил честно и умер мужественно на своем посту и никаких упреков после себя не оставил. Фридрих может гордиться смелой попыткой своего отца исследовать на высоте 10 км качество нового обмундирования, которое предполагалось ввести для авиации. (Обратите внимание, прошло два года, а это обмундирование так и не ввели в авиацию. – Авт. ) Была у них и вторая задача: исследовать влияния больших высот на зрение, слух и осязание пилота… Уваж. Вас М. Шитов".

Р.Л. Бабат – вдова Давида Столбуна – рассказывала авторам статьи в "Литературной газете": "Давид уезжал в Звенигород, откуда уходил в полет их субстратостат, прямо с дачи. В то лето мы жили на даче в деревне Леоново, сейчас, как вы знаете, это уже Москва. Рано утром я, помню, спустилась в погреб и зарядила ему "Лейку". Давид взял в стратосферу "Лейку", которую ему подарили друзья по киевской клинике, когда он уезжал в Москву – учиться в Коммунистической академии. Мы оба занимались наукой и на жизнь себе зарабатывали, но ценных вещей у нас не было. Мы покупали лишь самое необходимое, и эта "Лейка" была семейной ценностью.

Помню еще, я дала ему носки: черные с белой полоской. Давид сказал что-то про цвет траура, и я ужасно огорчилась, и он меня успокоил: "Мы еще повоюем за жизнь. Мы еще поедем в Испанию". Мы давно собирались в Испанию, два врача там пригодились бы, но Давида не отпускали с работы…

Как я волновалась в то утро. И эти носки еще… Но я взяла себя в руки, и мы стали говорить о малыше – о нашем сыне. Я провожала Давида до конца аллеи и еще долго видела, как он машет мне рукой с машины…

Это было в субботу, а стартовали они в воскресенье, в шесть утра. День был жаркий, я приехала в Москву, и брат Митя настроил приемник, поймал в эфире их позывные. Их позывных никто не знал, но мы знали – "Свет". Митя ловил переговоры "Земли" со "Светом" и рассказывал мне – он работал в "Известиях", – что газеты подготовили целые полосы о стратонавтах. Портреты, биографии… Разве кто думал, что так все кончится?

Ваша оценка очень важна

0
Шрифт
Фон

Помогите Вашим друзьям узнать о библиотеке

Скачать книгу

Если нет возможности читать онлайн, скачайте книгу файлом для электронной книжки и читайте офлайн.

fb2.zip txt txt.zip rtf.zip a4.pdf a6.pdf mobi.prc epub ios.epub fb3