- Стоп, - уточнил Жерар, - раз у них патриарх, значит, они не католики?
- Весьма тонко подмечено! - снова заржал Генка. - Я же сказал: они копты. У них своя церковь, которая, кстати, ближе всего к Восточной, то есть к православной. Но реально никакая она не православная.
- Да ты бы газеты почитал, еще бы и не такое увидел, - хмыкнул я. - Прикинь, на прошлой неделе читаю: "В Египте найдены современные копты - последовали ранних христиан"! Типа их терял кто-то, а тут нашли вдруг!
- Ага, причем порядка восьми миллионов человек, если не больше, с монастырями, церквями, патриархом и прочей атрибутикой, - покачал головой Таманцев. - Чудно, ничего не скажешь.
- Да это в русле безудержной шумихи, поднятой вокруг Евангелия от Иуды.
- Ну, по поводу этой хворобы каждый вообще высказывается в меру своего понимания проблемы. А поскольку никто ни черта не понимает, все и норовят побыстрее тиснуть в своих изданиях да в Сети какую-нибудь благоглупость.
- А чего благоглупость-то? - прорезалась Софи, пришедшая с кухни с кофейником. - Кому чего плеснуть? Жерар, ты бренди будешь? - Нет, у этих двух точно намечались какие-то шашни. Да и пусть их, раз людей прет друг от друга, я, может, вообще уйду, не стану мешать их счастью, я такой, я гордый, я могу. - Этьен, давай сюда пепельницу, так и быть, свинтус, вынесу за тобой, но в последний раз! - Эх, ласковое слово и кошке приятно! Скажи еще что-нибудь такое же волшебное, сокровище мое: "Этьен, я постираю твой пуловер! Этьен, я почищу твои ботинки!! Этьен, мать твою, я тебе выжала апельсиновый сок, что же ты его не пьешь, тебе же так нужны витамины!!!".
- Да видишь ли, - Генка с удовольствием отхлебнул кофе из своей огромной чашки. Он терпеть не может мелких наперсточков, ему подавай всегда бадью, на меньшее он не согласен, - текст этого Евангелия явно гностический. А это значит, что… позд нераннехристианский.
- Какой? - Софи снова округлила хорошенькие подведенные зеленым карандашиком глазки.
- Считай, раннее христианство 1-И веков. Ну а позднее раннее христианство - это ближе ко второй половине II века. Это как раз время разгула гностицизма…
- Так ты нам, ученая голова, все еще не сказал, кто такие эти твои гностики, - уточнил Жерар.
- Докладываю: гностики - христиане, которые, во-первых, считают безоговорочно первичным и единственно правильным началом в Христе и в человеке, соответственно, тоже - духовное и с презрением относятся к миру материальному, например к телесной оболочке. Во-вторых, они действительно мистики: у них такая развернутая картина сотворения мира, целостное представление о том, какое количество добрых и не очень добрых сущностей участвовало в его запуске… Классические христиане их считали еретиками, чуть ли не анафеме предавали. А возник гностицизм тоже в Александрии, то есть в Египте.
- И что, выходит, копты - гностики? - уточнила Софи.
- Нет, копты придерживались и придерживаются преимущественно ортодоксальных воззрений на Христа и на вопросы веры. У них есть свои нюансы. Поэтому они и выделены в отдельную конфессию, церковь. Однако нельзя ставить знак равенства между коптами и гностиками. Хотя большинство апокрифических, гностических евангелий написано именно на коптском языке. В том числе и злосчастный Иуда…
- Да почему, почему он такой злосчастный?
- Потому что его пиарят непрофессионалы и у них получается все по-дурацки… Вот, тоже написали козлы какие-то: найдено пятое Евангелие… Да какое оно пятое? Может, тридцать пятое? Или семьдесят пятое?
- А что, их так много, Евангелий-то?
- Да как грязи. Такое ощущение, что каждый адепт христианства первых веков, который был обучен грамоте, считал своим долгом написать собственный текст. Ну, или, по крайней мере, через одного - через двух… - Генка допил свой кофе и взял лист бумаги. - Так, я вам рассказал про коптов, гностиков и Шенуду, теперь пора расписывать фронт работ. На старт, внимание, марш!..
Предчувствие Иуды
Ну вот, мы распределили обязанности. Ваш покорный слуга будет вести всяческие переговоры: с владельцами так называемого Евангелия от Иуды, чтобы они дали нам хоть одним глазком на него взглянуть; с фондом "Возвращение", чтобы он дал нам денежек на расследование; с разными организациями - архивами, книгохранилищами и т. д. и т. п.; и еще по возможности заниматься аналитикой, то есть делать выводы, ху из ху и что за чем стоит. А что касается собственно Евангелия от Иуды (ясно, что именно публикации о нем активизировали внимание фонда к проблематике странноватого и несчастного апостола), то, конечно, ясно как Божий день, что ничего в нем такого нет (в смысле - ничего особо заслуживающего внимания), но наш лидер от науки Гена Таманцев сказал, что тем не менее для чистоты эксперимента на него все-таки неплохо бы взглянуть. Собственно, мы от этого ничего не потеряем, просто убедимся в том, что и так навскидку понятно. И все-таки…
- Все-таки, - сказал Генка, - никогда не знаешь, где найдешь, где потеряешь. Если можно что-то посмотреть, надо это сделать. Всегда ведь существует гипотетическое "вдруг". Причем под ним может скрываться все что угодно, любые сюрпризы, вообще все. Глупо говорить: "Я в глаза не видел этого текста и понятия не имею о том, что он собой представляет, но тем не менее заявляю, что он поддельный. Он не может быть истинным, потому что он не может быть истинным никогда". Гораздо круче сказать: "Мы его видели, читали. На основании нашего анализа папируса и почерка рукописи можно сделать вывод, что данный список документа, который в настоящее время принято называть Евангелием от Иуды, сделан не ранее… например, V века; на основании особенностей языка и некоторых мотивов, отчетливо прослеживаемых в тексте памятника, он может быть датирован концом I - началом II века, но не ранее. Поэтому мы приходим к выводам, что: а) перед нами не изначальный текст памятника, а его поздний список; б) первоначальный текст, с которого мог быть сделан данный список (или список, предшествующий данному), не дошедший до нас, мог быть составлен не ранее конца I века, а следовательно, не может принадлежать перу Иуды Искариота, которому его настойчиво атрибутируют нынешние хозяева".
После Генкиных слов в течение пары минут в комнате висела тишина, наконец не выдержала Софи:
- Слушай, скажи, только честно, откуда ты все это знаешь? Ты уже это Евангелие от Иуды видел? Ты его в руках держал? Может, ты его и пиарил?
- Да нет, я ничем таким не занимался и текста этого пока в глаза не видел, но надо бы на него посмотреть, - улыбнулся Гена.
- Но откуда же ты все это знаешь? - не унималась Софи.
- Научная методика, текстология, школа академика Лихачева, - развел руками Таманцев. - И похлеще клубки в свое время приходилось распутывать. Эка невидаль - установить подлинность документа, когда есть возможность его в руках подержать. Совсем другое дело, если приходится работать с текстом гипотетическим, а нужно найти его автора, датировать произведение, прояснить в нем какие-то темные места… Ну вот как с тем же "Словом о полку Игореве"…
Я понял, что Таманцев оседлал свою любимую лошадку и собирается выступить перед восхищенной аудиторией с докладом по истории древнерусской письменности, а заодно и пересказать все теории относительно аутентичности/неаутентичности "Слова". Я очень люблю Таманцева иной раз послушать, но всему должно быть место и время. Чувство меры, в принципе, тоже пока еще никому особо не мешало.
- Гена, - безапелляционно перебил я его, - а в данном-то случае что может быть? Вроде ты все правильно вычислил с Евангелием, еще не видя его. Ты всерьез полагаешь, что есть какие-то нюансы?
- Да теоретически мы обязаны допускать вообще любой поворот событий. Вплоть до того, что перед нами окажется автограф самого Иуды Искариота. Бывает и такое тоже…
Софи вскрикнула, Жерар глуховато выругался.
- Но я полагаю, в этот раз все обойдется без неожиданностей. Очень уж все тут шито белыми нитками, очень уж хочется кому-то состричь купоны на представленной интерпретации памятника. Ничего, прорвемся… 99,9 процентов, что никакого автографа Иуды мы не обнаружим и вообще все это окажется жуткой лажей… Но смотреть все равно будем.
- Приятель, а ты прочитать-то этот текст сможешь? - резонно осведомился Жерар. - Он же на коптском языке написан, ты его знаешь? А в особенностях написания букв разного времени разбираешься? А папирус датировать сумеешь?
- Да нет, конечно, - Генка ничуть не стушевался. Вот за что я особенно его люблю - так это за отсутствие ложной амбициозности. Он вовсе не считает, что должен знать абсолютно все, не стесняется того, что чего-то не знает, и не стремится у окружающих создать о себе мнение как о затычке в каждой бочке. - Нет, греческий я разумею - образование предрасполагало; латынь, естественно, тоже. А вот что касается коптского… Надо что-то придумывать.
- Ну вот, приплыли, - вздохнула Софи. - И какой тогда смысл добираться до заветного текста, если все равно ничего толком с ним сделать не сможешь?
- Да есть у меня идеи, - загадочно усмехнулся в бороду Генка. - Вот только сначала надо продумать, какими бумагами следует заручиться, чтобы выбить себе разрешение работать с источником…
- Так возьмем ходатайство у Блейка, - мне казалось, что это наилучший вариант. - В конце концов, кто девушку обедает, тот ее и танцует. Он нам заказал расследование - вот пусть и обеспечивает зеленый свет…