Шах Сталину
Несмотря на то, что Ленин предложил стратегию строительства социализма в одной стране, он не отказался и от идеи мировой революции. Одно другому не мешает. В статье "Лучше меньше, да лучше", посвященной экономии и подбору кадров, он пишет: "На нашей стороне тот плюс, что весь мир уже переходит теперь к такому движению, которое должно породить всемирную социалистическую революцию". Надежда мировой революции - в Азии, где индустриально - рыночная культура развита еще меньше. Как и странам Востока "нам тоже не хватает цивилизации для того, чтобы перейти непосредственно к социализму, хотя мы имеем для этого политические предпосылки". Эти предпосылки - диктатура партии, которая стремится к социализму. Весь ХХ век в аграрных странах к власти будут приходить партии, стремящиеся перескочить через капитализм. Но максимум, чего им удавалось добиться - форсированной индустриализации. Первой по этому пути пошла Россия.
По мнению Ленина, культурные предпосылки для социалистического переустройства общества можно создать не только до революции, но и после, используя рычаги власти. Но этих - то рычагов революционеры лишались по мере бюрократизации. И дело было не только в неэффективности аппарата. В своем конфликте со Сталиным Ленин увидел, что бюрократия имеет свои корпоративные интересы: "Говорят, что требовалось единство аппарата. Но от кого исходили эти уверения? Не от того ли самого российского аппарата…" Единством партии (а по сути - его правящей элиты) будет и впредь оправдываться расправа над носителями хоть сколько - нибудь оригинальных идей.
Вождем бюрократии является Сталин. Как опытный политик, Ленин решил нанести удар по Сталину в самом уязвимом месте - в национальном вопросе, который считался вотчиной Сталина. Больной вождь пишет статью "К вопросу о национальностях или об "автономизации"". В день образования СССР, когда "автономизация" уже была отвергнута даже Сталиным, Ленин так характеризует процесс объединения советских республик: "пресловутый вопрос об автономизации, официально называемый, кажется, вопросом о союзе советских социалистических республик". "Всю эту затею" Ленин считает "в корне неверной и несвоевременной" . Вот так создатель Советского Союза. Ленин не исключает, что придется сделать шаг назад к конфедерации, оставив в ведении СССР только внешнюю политику и оборону. И все из - за Сталина, на которого (вместе с Дзержинским) Ленин возложил политическую ответственность за "грузинский инцидент". В своей статье Ленин подверг Сталина, Дзержинского и Орджоникидзе резкой критике за великорусский шовинизм, а последнего предлагает на время исключить из партии за рукоприкладство в Грузии. А ведь еще 21 октября Ленин "решительно осуждал" брань грузинских лидеров против Орджоникидзе. Теперь же Ленин считает Сталина организатором расправы над грузинами и проводником "нашествия того… великоросса - шовиниста, в сущности подлеца и насильника, каким является типичный русский бюрократ". Великодержавный "перегиб" Сталина наносит ущерб мировой революции, потому что может разочаровать в советском опыте сотни "миллионов народов Азии, которой предстоит выступить на исторической авансцене в ближайшем будущем, вслед за нами". Революционная стратегия Ленина вступила в противоречие со стратегией Сталина, со стремлением укрепить советскую державу.
В своей борьбе против Сталина Ленин мог опереться на идеолога "перманентной" мировой революции Троцкого. Как и Ленин, Троцкий даже в условиях эйфории от первых успехов НЭПа не забывал о мировом контексте Российской революции и строительства социализма в России. В докладе на IV Конгрессе Коминтерна Троцкий говорил: "Главные козыри явно на нашей стороне, за исключением одного - очень существенного: за спиною частного капитала, действующего в России, стоит мировой капитал… Поэтому можно и должно поставить вопрос, не будет ли зарождающийся социализм, хозяйничающий еще капиталистическими средствами, закуплен мировым капиталом?" Эта проблема несколько лет будет недооцениваться большинством Политбюро. Подумаешь, нэпманы и кулаки. Их немного, их капиталы мизерны в сравнении с государственными, их число ничтожно по сравнению с рабочим классом, крестьянством и даже бюрократией. Иностранный капитал в СССР практически не допускается. И все же конъюнктура мирового рынка играла решающую роль для развития НЭПа - только за рубежом можно было купить передовые технологии. Цены на индустриализацию устанавливал мировой капитал. Повлиять на эту конъюнктуру можно было, дестабилизируя мировую капиталистическую систему с помощью подъема национального движения в Азии. Большая игра.
Ленин, как и Троцкий, видел в действиях Сталина национальную ограниченность и угрозу планам распространения коммунистического движения в Азии. Троцкий был ближе Ленину по духу и по стилю мышления. Понимание мирового контекста строительства социализма привело к союзу Ленина и Троцкого против "тройки" по вопросу о монополии внешней торговли, которую они защитили. Затем Ленин предложил Троцкому более долгосрочный блок против бюрократизма. "С хорошим человеком лестно заключить хороший блок, ответил я", - вспоминал Троцкий.
5 марта Ленин направил Троцкому материалы "грузинского дела" с запиской: "Я просил бы вас очень взять на себя защиту грузинского дела на ЦК партии. Дело это сейчас находится под "преследованием" Сталина и Дзержинского, я не могу положиться на их беспристрастие. Даже совсем напротив. Если бы вы согласились взять на себя защиту, то я бы мог быть спокойным" Но союзник Ленина по "блоку" подвел - Троцкий не решился атаковать Сталина в отсутствие Ленина. Он лишь сделал замечание к тезисам Сталина в секретной записке в Политбюро и удовлетворился чисто формальной "капитуляцией" Генерального секретаря, "признавшего ошибку". Отставных членов ЦК КП(б)Г разослали на дипломатическую и другую работу вне Грузии.
Между тем наступило время XII съезда РКП(б). После мартовского приступа болезни Ленин был недееспособен и не мог принять участие в съезде. Нужно было что - то решать с его письмом. При обсуждении на Политбюро вопроса о публикации письма Троцкий высказался за, но с оговорками - ведь в письме доставалось и ему. Остальные члены ЦК, опасавшиеся нарушения существующего положения дел, возражали. Ведь Ленин сам не давал указания публиковать свое письмо. Из - за статьи по национальном вопросу, от публикации которой Троцкий мог явно выиграть, между членами Политбюро даже произошла ссора. Статья была передана Троцкому раньше, чем другим, и он по просьбе Ленина не стал ее показывать товарищам. Текст стал известен Сталину 16 апреля, за день до съезда, когда оригинал передала ему секретарь Ленина Л. Фотиева. Она просила вернуть статью, так как другого экземпляра для публикации не было. Тогда же Сталин узнал, что Троцкий располагает ленинскими текстами против него, но держит их при себе. Сталин заподозрил, что Троцкий приберегает "компромат" к съезду. Кое - что стало уже известно делегатам - возможно от Троцкого. Тогда Сталин поднял скандал, обвинив Троцкого в том, что тот скрывает документы от партии. Троцкий передал документы для обсуждения в Политбюро с такими разъяснениями: "Статья тов. Ленина была прислана мне в секретном и личном порядке тов. Лениным через тов. Фотиеву, причем несмотря на выраженное мною в тот же час намерение ознакомить членов Политбюро со статьей, тов. Ленин категорически высказался против этого через тов. Фотиеву". Теперь Троцкий "передал вопрос на разрешение ЦК. Я сделал это без единой минуты запоздания после того, как только узнал, что тов. Лениным никому не дано никаких прямых и формальных указаний по поводу дальнейшей судьбы его статьи, оригинал которой хранится у его секретарей". Сталину пришлось извиняться перед Троцким. Он не любил извиняться, тем более, что все равно считал, что Троцкий интригует.
Но утечка информации произошла. "Все держалось на слухах, и из них делался вывод, что больной Ленин выражал доверие к Троцкому, дал ему какие - то важные в партийном отношении поручения и полномочия" - комментировал Н. Валентинов. Письмо зачитали после смерти Ленина, на XIII съезде, причем не на пленарном заседании съезда, а по делегациям, на руки его никому не дали. Каменев и Зиновьев защищали Сталина, Троцкий, к этому моменту потерпевший политическое поражение, не рискнул возражать. Сталин извинялся, говорил, что исправится. Но, как мы увидим, позднее он будет даже бравировать своей грубостью, придравшись к которой Ленин готов был отправить его в политический нокдаун.