Уменьшилось болезненное расслоение крестьян. Бедняки получили землю или ушли "в начальство". Преобладающей фигурой на селе стал середняк, то есть крестьянин, кормящийся преимущественно своим трудом. Кулачество сохранялось, но было ослаблено давлением власти, стремившейся предотвратить образование сельской буржуазии. Общество стало более однородным, социально равноправным, мобильным. Вместе с некомпетентными массами в правящую элиту пришли и талантливые организаторы. Планы индустриального строительства, смелые идеи новых правителей встречали горячую поддержку у многих специалистов независимо от их политической принадлежности. Страна вступала в индустриальную эпоху, переустройство общества на рациональных индустриальных основах требовало миллионов рационально мыслящих людей, превращения бюрократии в технократию, то есть слияния государственного и производственного управления. Интеллигенция была готова влиться в ряды этой технократии, укрепить собой нижние этажи бюрократического класса и заняться конкретным воплощением в жизнь пока еще туманных планов большевистской олигархии. Так формировалась трехзвенная структура правящего класса: идеологическая верхушка (олигархия), определяющая стратегию развития, управляющая партийно - государственная бюрократия, формирующаяся технократия (специалисты, советники, низовые управленцы). Спецы конкурировали с маргинальной массой, также заполнявшей нижние и средние этажи управления со времен гражданской войны. Неграмотность "своих", коммунистических кадров приводила к острому кадровому дефициту в среднем бюрократическом звене. Не каждому можно было доверить дело - этот бывший враг, а тот не справится из - за недостатка знаний. А некомпетентные, но проверенные чиновники не считали, что не справятся с работой в большем масштабе, а снизу "напирали" растущие партийные массы начинающих карьеристов, выжидавших во время гражданской войны - кто победит. Победитель определился, и можно было вступать в партию и добиваться своего места под солнцем.
В 1922 г. все было еще очень неустойчиво, социальные силы были еще далеки от равновесия, давление на правящую элиту с разных сторон было колоссальным, а сама эта элита формировалась на глазах, была разнородной и смутно представлявшей себе перспективы развития, собственные интересы и цели. В этих условиях и развернулась драма идейно - политической борьбы в правящей коммунистической партии, которая стала переплетением социальных конфликтов, психологических противоречий, столкновением выстраданных идей. Запущенный революцией, этот процесс был далек от остановки.
Образование СССР и "грузинский инцидент"
После завершения революции ее итоги должны были быть оформлены в новые государственные формы. Необходимо было создать единую систему государственной власти на месте разнородных республик, образовавшихся в ходе революции и затем захваченных коммунистами.
Долгое время большевистским вождям было просто не до этого. Революция меняла ситуацию с такой калейдоскопической быстротой, что не было смысла оформлять что - то "на века". Но теперь, когда ее магма застывала, следовало разобраться - что образовалось на месте Российской империи. У большевиков был твердый ответ - "советские республики". Не важно, что Советы - лишь ширма РКП(б), которой подчиняются остальные компартии. Формально, для привлечения на сторону большевиков широких масс, приверженных идеям национальной самостоятельности - существовали "независимые" от России республики (Украина, Белоруссия, Грузия, Армения, Азербайджан, Бухара, Хорезм, Дальний восток). Эта "игра в независимость" могла продолжаться, пока шла война со всем буржуазным миром. Но вот мир предложил мир - Россию пригласили на экономическую конференцию в Генуе. И встал вопрос - может ли Российская делегация представлять другие советские республики, которые никто приглашать не стал, в силу их очевидного для мира марионеточного характера. В январе 1922 г. Нарком иностранных дел Г. Чичерин запросил ЦК - как быть?
Так оформление новой государственности встало в повестку дня как рутинный тактический вопрос. Чичерин и ряд других большевиков считали необходимым просто включить другие советские республики в РСФСР - Россия как федерация была рассчитана на включение "автономий" в свой состав. Недавно назначенный Генеральный секретарь ЦК И. Сталин, по совместительству нарком по делам национальностей, возражал - не надо торопиться. В Геную можно ехать, получив формальные решения республиканских наркоматов иностранных дел о том, что Россия может представлять интересы всех республик. Но по сути, да, нужно со временем включить все советские республики на правах автономий - обеспечив им самостоятельность в вопросах культуры и языка и ликвидировав "игру в независимость", к которой руководители национальных республик (как их называли "националы") стали относиться слишком серьезно. Эти игры не должны были препятствовать организации всего советского хозяйства как единой централизованной машины - мечта последователей Маркса. Ведь если на местах будет своя хозяйственная политика, а в Москве своя - то такая машина работать не сможет. В то же время стирание национально - государственных образований вызвало бы недовольство населения окраин, так как свежи были воспоминания о национальном угнетении в Российской империи.
В августе Сталин составил проект решений по взаимоотношениям России и других советских республик, который предусматривал "формальное вступление независимых советских республик: Украины, Белоруссии, Азербайджана, Грузии, Армении в состав РСФСР" (вопрос о Средней Азии и Дальнем востоке на время был оставлен стороне из - за дипломатических сложностей). На вступающие республики распространялась компетенция высших органов власти РСФСР и наиболее важных российских наркоматов. Это позволяло при некоторой автономии республик обеспечить главное для Сталина: "организации на деле единого хозяйственного организма на объединенной территории Советских республик с руководящим центром в Москве".
Точка зрения Сталина была компромиссом между позицией Г. Зиновьева, который считал, что честнее было бы создать единое унитарное государство, и Х. Раковского, который, представляя украинское руководство, выступал за фактическую конфедерацию советских республик. Сталин любил выглядеть творцом компромиссов. Но на этот раз выступить в такой роли ему не дал Ленин. В конце сентября он подверг критике сталинский проект.
В чем была суть разногласий? Для Сталина было принципиально важным наилучшим образом организовать то, что уже было завоевано коммунистами. А для этого нужно было преодолеть хаос в отношениях между регионами, проистекающий из бесконечных согласований между инстанциями разных республик. В письме к Ленину он возмущался "социал - независимцами", которые рассматривают вмешательство центра "как обман и лицемерие со стороны Москвы". Сталин предлагал замену "фиктивной независимости настоящей внутренней автономией…". Ленин считал, что "Сталин немного имеет устремление торопиться". То есть направление его действий правильное. Но он не учитывает в достаточной степени национальных предрассудков. И главное - не все еще завоевано. Если советской станет Германия (а на это большевики всерьез рассчитывали до конца 1923 г.), то она не сможет войти в состав России. Германия - не Россия. Очень рассчитывал Ленин на подъем революционного движения в странах Азии. Угнетенным народам нужно показать, что советская власть несовместима с национальным угнетением, что новые советские страны не будут захвачены Россией, а войдут в добровольный союз.
Переговорив по этому поводу, Ленин и Сталин быстро нашли решение, и формула Сталина была изменена: "Формальное объединение вместе с РСФСР в союз советских республик Европы и Азии". После этого Сталин об "автономизации" не упоминал. Казалось, вопрос был исчерпан. Но уже после этой беседы в отношениях Ленина и Сталина что - то было не так. Ленин трактовал новую формулу как "уступку" Сталина, будто речь шла не о согласовании решения в рабочем порядке, а о борьбе с политическим противником. За тактическим разногласием уже чувствовался более глубокий конфликт.