Точно так же мальчик Алеша, своей неосторожной ложью предавший Черную курицу (Антоний Погорельский, "Черная курица"), постоянно предупреждает нас о бережном отношении к чужой тайне. Малый народец, которому пришлось покинуть обжитое место, не обвинил мальчика в предательстве, но Алеша лишился так необходимого ему общения и доверия. И это был путь к новому рождению и более глубокому пониманию сути человеческих отношений и ответственности за них.
Возможно, ложь и правда – единственная тема, разобранная в детской литературе так подробно. Наверное, это произошло потому, что практически каждый человек в своей жизни лгал. И эта ложь, как обнаруженная, так и скрытая, тем не менее, потребовала от каждого преображения и решения проблем с собственной совестью. Поэтому все эти многочисленные рассказы, разобравшие тему лжи и правды на составные части и собравшие ее в один сложный бином, – результат сложной нравственной работы многих поколений взрослых. Более того, можно предположить, что разрешение проблемы лжи для каждого из них становилось точкой личностного роста. И, возможно, не только для них, но и для их родителей.
Безусловно, родителям не нужно бояться лжи ребенка, если разрешение этой проблемы приведет к становлению личности ребенка и изменению его взаимоотношений со взрослыми. Поэтому, сталкиваясь с ложью ребенка, не стоит замирать, ощущая себя некомпетентным родителем: "Я – ему, а он мне…". Более позитивным и полезным будет понимание того, что возникла проблема, от разрешения которой зависит становление личности ребенка и вся атмосфера семейной жизни. Наши действия определяют результат: будет ли существовать в семье взаимное доверие или, напротив, у родителей закрепится ощущение собственной правоты, а у ребенка – безысходности, и вместе они будут искусно манипулировать друг другом.
Но если это так, то очевидно, что в разные возрастные периоды дети будут лгать по различным причинам просто потому, что на каждом новом этапе своего развития они разрешают новые проблемы. Люди не вдруг познают этот мир. Это достаточно долгий процесс, идущий весьма неравномерно, а потому, уже пройдя через одну жизненную ситуацию, дети часто бывают слишком наивны в других. Самое простое – это узнавание физических свойств окружающего мира и очевидных аспектов ситуаций (они потому так и называются, что доступны "всем глазам"). Хотя у дошкольников, как мы увидим позже, трудности возникают и при освоении физического мира. Но самое сложное – это погружение в мир социальных проблем, где внешне схожие веши могут иметь разные причины и вести к разным последствиям, а суть ситуации определяется тонкостями контекста, в котором она происходит. Детям слишком сложно дается понимание контекста. Выражение "Ну, ты и хорош!" путает малыша. Он знает, что хорошо – это хорошо. Чувствуя что-то недоброе в тоне взрослых, он еще не знает, что слова могут лгать, а в большей мере реальность отражают эмоции. Именно поэтому считается, что сарказм – наиболее страшное оружие взрослого при воспитании ребенка, ведущее к самым тяжелым для становления личности последствиям. Даже подростки еще достаточно прямолинейны и не способны улавливать нюансы ситуации.
Разрешать проблемы лжи на каждом возрастном этапе необходимо разными способами. Да и последствия, которые могут явиться результатом как лжи, так и способов ее преодоления, существенно зависят от возраста ребенка.
2 Глава
Почему лгут малыши?
До определенного времени дети не лгут вообще. Однако не потому, что у них есть врожденное чувство правды. Это связано с тем, что ребенок слишком мало знает и слишком плохо выражает свои мысли, чтобы врать. Ложь требует больших умственных усилий, чем правда.
Сразу же после рождения мозг активно включается в переработку информации. Примерно на шестой день жизни ребенка можно увидеть зрительное сосредоточение: малыш начинает разглядывать окружающее, направляя взгляд в одну точку. Любой родитель в какой-то момент заметит следующую ступень в развитии ребенка: появление так называемого комплекса оживления. Возбуждение ребенка при появлении взрослого и радостная улыбка означают, что он научился предвидеть, и взрослый ассоциируется у него с приятными ожиданиями. Однако примерно до семи месяцев ребенок легко идет на руки к разным людям, поскольку еще не научился предугадывать результат общения с близкими и незнакомыми. Но в семь месяцев он уже точно знает родных ему людей и ни за что добровольно не променяет их на посторонних.
Все это время малыш полагает, что весь мир "смотрит вокруг его глазами", то есть каждый человек видит только то, что видит ребенок. Это явление, впервые описанное швейцарским психологом Ж. Пиаже, названо эгоцентризмом. Пиаже, предложивший термин, вскоре понял, что подобрал не совсем точное слово к явлению. Ведь большинство людей, когда слышит термин "эгоцентризм", полагает, что речь идет о том, что ребенок ставит себя в центр Вселенной. Но суть явления как раз в обратном: малыш не знает, что у него есть уникальная точка зрения на мир.
Пиаже хотел использовать другое слово, но первое уже прижилось в научной литературе, и теперь каждый раз, используя термин "эгоцентризм", приходится уточнять, что именно имеется в виду.
Ребенок полагает, что все смотрят на мир его глазами и знают ровно столько, сколько знает он. А потому он не может лгать: все, что он сделал, с его точки зрения, доступно всем вокруг, даже если в комнате, где он это сделал, был только он один.
Однако в этом возрасте возможна ложь, обусловленная провокацией взрослого. Мы описывали такую ситуации во введении. Взрослый может задавать ребенку вопросы по теме, непонятной ребенку. Ребенок, обученный быть вежливым со взрослым, может поддакивать ему, считая, что именно так и должны вести себя хорошие девочки и мальчики. Вопросы же, которые задает взрослый, могут определяться исключительно его мерой такта.
– Катенька, тебя папа обижает? – задает вопрос такой провокатор двухлетнему ребенку. Малышка согласно кивает головой, крепко держась за ноги "обижающего" ее папы.
– Он тебя ремнем бьет? – и вновь положительный кивок, сопровождаемый долгим удивленный взглядом ребенка.
– И в угол на горох он тебя ставит? – Девочка может взглянуть на папу в поисках поддержки, поскольку все слова незнакомы, и снова кивает головой. Такой благожелатель может получить любой самый страшный компромат на родителей (который некоторое время назад даже мог бы расцениваться как полностью разоблачающая информация). Но сейчас мы знаем, что детям нельзя задавать вопросы таким образом, поскольку, не понимая о чем идет речь, ребенок, тем не менее, дает положительный ответ.
Между двумя и тремя годами происходит стремительное развитие мозга ребенка, его познание переходит на иную ступень, и в какой-то момент его осеняет, что мама не может знать то, что произошло в ее отсутствие. Вот тогда и создаются все условия для соблазна. И результат – будет ребенок лгать или не будет – полностью определяется тем, какие последствия его ожидают после сообщения правды, и какие – после сообщения лжи. Если ложь будет приносить дивиденды, освобождая от наказания или даруя поощрение взрослых, то она будет усиливаться и становиться все более искусной.
На появление возможности лгать накладывается еще одна проблема – освоение языка. Чтобы качественно соврать, нужно уметь легко подбирать слова и иметь хорошую память. У дошкольников своеобразная память: они легко запоминают и так же легко забывают информацию. Да и лексикон их небогат. Это взрослые осваивают новый язык с помощью словарей и учебников. У ребенка такой возможности нет. Он вынужден сам догадываться о смысле слов, которые говорят ему родители, и воссоздавать структуру грамматических конструкций.
Леонид Пантелеев в рассказе "Буква "Ты"" освещает лишь одну проблему из множества встающих перед ребенком при освоении языка. Он обучал девочку Иринушку азбуке. Когда они дошли до буквы "Я", Иринушка стала воспринимать ее как букву "ты", путая букву с местоимением. Они долго мучались, девочка даже плакала. Но в какой-то момент она удивилась и говорит:
"– Яблоко? Так значит, это буква "я"?
Я уже хотел сказать: "Ну конечно, "я"!" А потом спохватился и думаю: "Нет, голубушка! Знаем мы вас. Если я скажу "я" – значит – опять пошло-поехало? Нет, уж сейчас мы на эту удочку не попадемся".
И я сказал:
– Да, правильно. Это буква "ты".
Конечно, не очень-то хорошо говорить неправду. Даже очень нехорошо говорить неправду. Но что же поделаешь! Если бы я сказал "я", а не "ты", кто знает, чем бы все это кончилось. И, может быть, бедная Иринушка так всю жизнь и говорила бы – вместо "яблоко" – "тыблоко", вместо "ярмарка" – "тырмарка", вместо "якорь" – "тыкорь" и вместо "язык" – "тызык". А Иринушка, слава богу, выросла уже большая, выговаривает все буквы правильно, как полагается, и пишет мне письма без одной ошибки".
Это рассказ. Но каждый ребенок должен решить, что имеет в виду мама, когда говорит: "Это правильно" или "неправильно", "это – хорошо, а это – плохо". Возьмите любую книгу на языке, в котором вы знаете десяток слов, и попробуйте прочесть. Вряд ли вы поймете ее истинное содержание, но зато сможете вволю пофантазировать. Примерно так и поступает ребенок, осваивая язык. Он может вкладывать в слова иной смысл, чем взрослые. Именно поэтому дети иногда меняют произношение слов. Психолог Татьяна Николаевна Ушакова описывала, как ее маленький сын, осваивая русский язык, говорил вместо "сарай" "сырай", явно демонстрируя собственное понимание происхождения этого слова – там сыро. Ребенку еще трудно представить, что слова могут брать начало из недр других языков, и сарай – заимствованное слово.