— Судя по всему, физическое развитие убийцы выше среднего, так?
Бен достал сигарету и задумчиво посмотрел на нее.
— Из чего это следует?
Привычным движением, перенятым у своего университетского профессора, Тэсс сдвинула очки на нос. Смысл этого движения — деморализовать оппонента.
— Помимо странгуляционной полосы, на телах жертв не было ни кровоподтеков, ни признаков насилия, ни следов борьбы. Одежда на них оставалась целой.
Отставив кофе, Бен затянулся.
— Все жертвы были миниатюрными. Самая крупная из них — Барбара Клейтон, а ведь в ней было всего пять футов четыре дюйма роста и сто двадцать фунтов веса.
— Страх и адреналин прибавляют силы, — добавила она. — Из ваших отчетов следует, что он заставал женщин врасплох, нападая сзади.
— Мы решили именно так, имея в виду расположенные на теле синяки и угол натяжения удавки.
— Ясно, ясно, — нетерпеливо проговорила Тэсс, водрузив очки на прежнее место. Деморализовать истукана — дело непростое. — Никому из жертв не удалось вцепиться ему в лицо, иначе под ногтями остались бы кожные волокна, верно? — Не давая ему ответить, девушка пристально посмотрела на Эда. — У него достало ума, чтобы избежать весомых улик. Каждое его нападение было заранее тщательно спланировано. В его поведении присутствуют элементы логики. Теперь об одежде жертв, — продолжала она, — была ли она помята, расстегнуты ли пуговицы, порвана ли по швам, сброшены ли туфли?
Эда восхитила точность заданных ею вопросов.
— Нет, мэм. Все трое были и остались полностью одетыми.
— А орудие убийства, то есть епитрахиль?
— Обернута вокруг груди.
— Псих-аккуратист, — вставил Бен. Тэсс вскинула брови.
— Быстро же вы ставите диагноз, детектив Пэрис. Только я назвала бы его иначе: не аккуратист, а благодетель.
Харрис поднял палец, упреждая тем самым возражения Бена:
— Какое же будет объяснение, доктор?
— Чтобы дать законченный портрет, капитан, мне нужно провести дополнительные исследования, но оценить в общем могу: несомненно, убийца человек глубоко религиозный, воспитанный в традиционной вере.
— Следовательно, вы считаете, что убийца — лицо духовного звания?
Она снова посмотрела на Бена.
— Возможно, он и был посвящен, а может, просто глубоко верующий человек или, скажем, богобоязненный. Епитрахиль — это символ и в его собственных глазах, и в наших, и даже в глазах жертв. Но она могла быть использована и как знак бунта против традиции, но утверждать этого нельзя, так как содержание записок исключает высказанное предположение. Поскольку все девушки примерно одного возраста, можно заключить, что они воплощали какой-то женский образ, сыгравший значительную роль в его жизни: мать, жена, возлюбленная, сестра… Словом, личность близкая или некогда близкая ему эмоционально. Видимо, она каким-то образом его предала. Несомненно, все связано с церковью.
— Грех? — Бен выпустил струю дыма. «Может, он и истукан, — подумала Тэсс, — но не дурак».
— Существуют разные определения греха, — спокойно продолжила Тэсс, — но в его глазах грех, возможно, сексуального характера.
Как его раздражает этот холодный, безразличный тон!
— То есть он наказывает эту личность, убивая других?
Она уловила в его голосе насмешку и захлопнула папку.
— Нет, он спасает их.
Бен снова открыл было рот, но тут же закрыл. Бред какой-то, дикий бред!
— Для меня это абсолютно ясно, — сказала Тэсс, поворачиваясь к Харрису, — именно это следует из всех трех записок. Убийца принял на себя роль спасителя. Причем следов жестокого насилия нет, поэтому, я считаю, наказывать он никого не собирался. Будь то месть, он проявил бы кровожадность, беспощадность, непременно захотел бы, чтобы жертвы узнали, поняли заранее, что их ожидает. А он убивал их настолько быстро, насколько возможно, затем приводил в порядок одежду, опоясывал епитрахилью, словно благословляя, и, наконец, оставлял записку, извещавшую об их спасении.
Она сняла очки и повертела ими в руках.
— Он не насилует их. Скорее всего он импотент, но что самое важное — в его глазах сексуальное насилие — грех. Возможно, даже вероятно, он испытывает некоторое сексуальное наслаждение от убийства. Но прежде всего это, конечно, акт духовного освобождения.
— Религиозный фанатик, — задумчиво проговорил Харрис.
— По сути, да, — ответила Тэсс, — хотя в повседневной жизни он скорее всего нормальный человек. Между убийствами проходят недели, из чего следует, что он себя предельно контролирует. Возможно, убийца работает, встречается с людьми, ходит в церковь.