На рубеже ХХ-XXI столетий мировые запасы природного урана оценивались в 4,5 млрд. тонн, из низ около 1,8 млрд. тонн, почти 40 %, приходилось на Советский Союз, 900 млн. были сосредоточены в Австралии, 650 – в ЮАР и Намибии, 430 – в Канаде, 360 – в США.
После развала Советского Союза наша страна потеряла месторождения урана на территории Казахстана и Узбекистана. В результате у нее осталось единственное месторождение в Сибири, запасы которого составляют лишь около в 160 млн. тонн природного урана.
"90 процентов балансовых запасов урановых руд, – констатируют специалисты, – после распада СССР оказались за пределами Российской Федерации, а с ними и семь из восьми действующих горноперерабатывающих предприятий. Россия располагает только одним – небезызвестным "Приаргунским производственно-химическим объединением" в г. Краснокаменске".
Иначе говоря, "урановая сделка" была направлена на одностороннее ядерное разоружение нашей страны перед лицом резкого возрастания ядерного потенциала США. "Соглашение с США – пишет физик – ядерщик И. И. Никитчук, – акт капитуляции, начало разрушения ядерного комплекса России".
Проведенная в 2000 г. независимая юридическая экспертиза этого документа показала что "Соглашение" было "подписано и утверждено Правительством РФ с превышением его компетенции": речь идет о нарушение закона "О президенте РСФСР от 24 апреля 1991 г. (ст.5, подпункт 10) и закона "Об обороне" от 24 сентября 1992 (ст.4, 5, 6).
Подобный документ мог подписать только президент. И только после его ратификации Верховным советом он мог приобрести законную силу. Между тем соглашение было подписано Минатомом России и Министерством энергетики США и подлежало утверждению не президентом, а премьером.
В беседе со мною Владимир Борисович Исаков, возглавлявший в 1993 г. Комитет по Конституционному законодательству Верховного Совета России, охарактеризовал рассматриваемое соглашение как межведомственное и потому не подлежащее ратификации. А когда я обратил его внимание на то, что речь идет ни более, ни менее как о ядерном потенциале страны, он только развел руками и пожал плечами.
Важнейшее международное соглашение, решавшее судьбу ядерной безопасности нашей страны, было облечено в форму рядового межведомственного договора. Как будто бы речь шла о продаже 500 тонн нефти или каменного угля.
В первой статье этого документа говорилось, что он имеет в виду поставки урана, "извлеченного из ядерного оружия в результате сокращения ядерных вооружений в соответствии с соглашениями в области разоружения и контроля над вооружениями". Следовательно, реализация достигнутой договоренности предполагала ратификацию договора об СНВ-2.
В связи с этим особое значение имел пункт, согласно которому, Россия брала на себя обязательство начать "поставку" в США переработанного урана, "полученного в результате демонтажа ядерных вооружений в России" "по возможности, не позднее 1 октября 1993 г".
Это означало, что к 1 октября 1993 г. необходимо было ратифицировать договор об СНВ-2, утвердить данное соглашение, начать демонтирование ракет с ядерными боеголовками, создать необходимые производственные мощности по переработке оружейного, высокообогащенного урана (ВОУ) в энергетический или низкообогащенный уран (НОУ).
20 января 1993 г. состоялась инаугурация нового президента США Уильяма (Билла) Джефферсона Клинтона, который не только был посвящен в переговоры по поводу Договора СНВ-2, но и благословил Д. Буша на его подписание.
В феврале 1993 г. договор поступил в Верховный Совет. И тут сразу же стало очевидно, что рассчитывать на его ратификацию, тем более до осени 1993 г., не приходится.
Между тем в соглашении 18 февраля 1993 г. говорилось, что оно вступает в действие с момента его подписания. Это означает, что российское правительство брало на себя обязательство приступить к реализации уранового соглашения, и, следовательно, к реализации договора СНВ-2 (уничтожение ядерных боеголовок) до ратификации последнего.
Несмотря на то, что "Известия" поведали об этой сделке уже 26 февраля, ни народные депутаты, ни члены Верховного Совета, ни председатели его комиссий и комитетов, ни советник спикера по военным вопросам генерал В. А. Ачалов, ни сам спикер не обратили на нее внимания.
Зато в США уже с осени 1992 г. стали раздаваться голоса о необходимости установления в России твердой власти. Этот вопрос специально обсуждался Б. Н. Ельциным в беседе с бывшим американским президентом Ричардом Никсоном, который не позднее 18 февраля посетил Москву.
Следовательно, и отказ Б. Н. Ельцина от поиска компромисса с парламентом, который он озвучил 18 февраля, и подписание в тот же день соглашения по "урановой сделке" произошли сразу же после встречи российского президента с бывшим американским президентом.