Как отмечал Л. Мадлен, Жюно "подвергал своих юных солдат очень жесткому испытанию: предпринимаемые форсированные марши их деморализовывали; они рассеивались и вскоре на дорогах стало больше отставших, чем строевых солдат". (61, с. 96)
Расчеты показывают, что общее расстояние от Байонны до Лиссабона, составлявшее чуть больше 850 км, корпус Жюно покрыл за 6 недель, продвигаясь в среднем по 20 км в день.
На подготовку к наступлению на Лиссабон у Жюно ушло совсем немного времени. Он лишь отобрал среди своих измученных солдат полторы тысячи наиболее крепких и двинул их вперед. Ему не терпелось поскорее прибыть на место. Жюно шел на Лиссабон без кавалерии и артиллерии, практически без боеприпасов.
В этом был определенный риск, ибо португальский гарнизон, призванный защищать город, насчитывал примерно 12–15 тыс. чел. Генерал Марбо в "Мемуарах" даже назвал это решение Жюно "дерзкой вылазкой" и "авантюрным предприятием" (14, с. 235)
Но ничего страшного не произошло. "К счастью, португальские принцы приняли решение не бросать своих солдат на завоевателей". (61, с. 97). Без единого выстрела Лиссабон и вся Португалия стали добычей французской армии.
Все члены королевского дома Браганса, бросив свою "страну на произвол завоевателей, бежали на корабль и сразу же, подняв паруса, взяли курс на Бразилию". (13, с. 538)
Перед отъездом дон Жуан издал прокламацию, "в которой, прикрывая громкими фразами свою собственную слабохарактерность, объявлял, что ни в коем случае не подчинится тирании Наполеона, сообщал об отъезде своем в Бразилию, назначал
особый совет для управления государством и приглашал верноподданных отправиться вместе с ним за Атлантический океан. Очень немногие лишь последовали этому приглашению". (20, с. 251)
Произошло это позорное бегство 28 ноября, а 30 ноября рано утром первые французские солдаты под командованием первого адъютанта Жюно полковника де Грансэня начали вступать в Лиссабон.
29 ноября 1807 г. Жюно издал обращение к жителям Лиссабона. В нем он писал: (44, с. 420–421) "Жители Лиссабона!
Моя армия готова войти в город. Она пришла для того, чтобы спасти ваш порт и вашего принца от влияния Англии.
Но этот принц, такой респектабельный в своих добродетелях, позволил увлечь себя советами нескольких злодеев, его окружавших, и отдался в руки своих врагов.
Его заставили бояться за свою жизнь, его интересы не были учтены, а вашими - пожертвовали ради нескольких подлых придворных!
Жители Лиссабона, будьте спокойны в своих домах, не бойтесь ни моей армии, ни меня. Нас должно бояться только нашим врагам и злодеям.
Великий Наполеон, мой хозяин, послал меня для вашей защиты, и я сумею вас защитить".
По свидетельствам очевидцев, 30 ноября весь день лил проливной дождь, а солдаты были похожи на "живые трупы". Это было всего неполных 4 бат. пехоты, без артиллерии, без кавалерийского прикрытия и почти без патронов. "Гренадеры и вольтижеры были так утомлены предыдущими маршами, что даже барабанный бой не мог заставить их идти в ногу, когда они проходили по улицам занимаемого ими огромного города". (73, с. 255)
Английский флот едва успел выбраться из устья реки до подхода передовых отрядов Жюно. "Добыча ускользнула у него из рук". (20, с. 251)
"Хотя цель и не была достигнута, усталые французские солдаты обрели некоторое утешение, получив возможность грабить богатые дворцы, монастыри и церкви. Золото и серебро королевского двора, которые затем погрузили на целых четырнадцать повозок, были найдены брошенными на причалах в гавани - видимо, эвакуация шла впопыхах". (29, с. 369)
Итак, Лиссабон сдался Жюно без боя. Депутация знатных людей города поздравила генерала с победой и вручила ему ключи от города.
- Мы специально прибыли, - сказали они, - чтобы приветствовать в вашем лице наследников великой французской революции. Ваше присутствие здесь дает нам надежду, что ветер свободы, который император Франции поднял в Европе, сметет гнет и обскурантизм, все еще царствующие в нашей стране…
Нельзя было отвечать им, сидя в седле. Это слишком напоминало бы поведение чужеземного полководца, отдающего им приказы. А в данную минуту Жюно не хотелось играть роль завоевателя, диктующего покоренному народу свою волю. После успеется…
Внезапно Жюно почувствовал себя усталым и измученным. По-прежнему оглушительно звонили колокола, отовсюду доносились звуки военных маршей и неумолкающий рев голосов. А у него еще столько дел в этом столь хорошо знакомом ему городе. Надо устроить официальный прием членам городского совета и прочим важным персонам города. А до этого хотелось бы прилечь, поспать хотя бы несколько часов, принять, наконец, ванну…
Французский эмигрант граф Новион с отрядом Лиссабонской гвардейской полиции проводил Жюно к дворцу, подготовленному для проживания французского командующего. Он заверил Жюно, что смог обеспечить в городе порядок в те два дня, что прошли после бегства руководителей страны. Усилия графа Новиона Жюно вознаградил, "присвоив ему звание бригадного генерала португальской службы". (73, с. 256)
Недостаток войск Жюно поначалу компенсировал простым способом. Генерал Тьебо отмечал, что "чем меньше главнокомандующий имел войск, тем больше он стремился их показывать во всех кварталах города". (70, с.72) Одни и те же батальоны по несколько раз проходили по одним и тем же улицам таким образом, что у жителей захваченного города сложилось впечатление, что Лиссабон оккупирован не горсткой измученных гренадер, а мощной армией-завоевательницей.
На самом же деле, потребовалось еще две недели, чтобы тысячи отставших и больных солдат армии Жюно подтянулись к Лиссабону. Даже не очень благоприятно настроенный в отношении Жюно генерал Марбо отмечал: "Надо отдать ему должное: собрав, наконец, свои войска, он постарался снабдить их всем необходимым. В декабре в армии было уже 23 тысячи солдат в довольно хорошем состоянии". (14, с. 235)
Потери французов, против всех ожиданий, оказались поразительно малыми. Вся кампания от выхода из Байонны до вступления в Лиссабон стоила Жюно не более 3 тыс. убитых, заболевших и пропавших без вести. Что было бы, если бы португальцы оказали активное сопротивление? Однозначно сказать трудно, однако Л. Мадлен считает, что "с трудом верится, что если бы Португалия сопротивлялась, то она так быстро пришла бы к катастрофе". (61, с. 97) Во всяком случае, многие очевидцы событий, в частности, цитируемый Л. Мадленом Тустэн считают, что "Португалии было позорно оказаться порабощенной горсткой больных и умирающих". (61, с. 315)
Описывая результаты похода армии Жюно на Лиссабон, многочисленные историки соревнуются в применении эпитетов, обозначающих крайнюю степень усталости людей и разложения боевых порядков. Как только ни называют они армию Жюно: и "горстка больных и умирающих" (61, с. 315), и "орда оборванных солдат" (13, с. 538), и "утомленные войска" (20, с. 250) и т.п. Л. Мадлен, в частности, использует для описания внешнего вида солдат Жюно такие термины, как "оборванные башмаки на веревочной подошве" и "лохмотья". (61, с. 97)
Но немногим почему-то пришло в голову отметить беспрецедентность перехода, совершенного Жюно, а также факт успешного и быстрого выполнения поставленной боевой задачи. Ведь, в конечном итоге, целая страна площадью почти 92 тыс. км (1/6 часть Франции) была завоевана ровно за один месяц силами крайне небольшой по численности армии, не превышающей 25 тыс. чел. И сделано это было в крайне неблагоприятных географических и климатических условиях.
В сущности, из историков лишь Д. Мережковский отдает должное "быстроте и легкости, с какою генерал Жюно, в 1807 году, занял Португалию" (15, с.199), да Ж. Тюлар оценивает захват Лиссабона словами "операция прошла успешно". (28, с. 182)
Д. Чандлер в своей книге "Военные кампании Наполеона" пишет, что Жюно "точно выполнил приказ Наполеона", а также, говоря о переходе армии Жюно к Лиссабону, отмечает, что "это был непрерывный марш в лучших традициях Великой армии". (29, с. 369) По мнению авторов многотомного труда "Победы, завоевания, разгромы и неудачи французов в 1792–1815 гг.", изданного в Париже в 1820 г., Жюно проделал "самый тяжелый и самый страшный марш, какой когда-либо могла осмелиться предпринять наступавшая армия". (73, с. 250)
Однако именно за эти "быстроту" и "успешность" португальского похода в целом, за столь ценимое Наполеоном возмещение "недостатка численности быстротой передвижения и эффектом внезапности". (6, с. 96) Жюно и получил от императора титул герцога Абрантесского. Военный гений, каковым, без всякого сомнения, являлся Наполеон, любил повторять: "Военное искусство - это простое искусство, вся суть его в исполнении… Надо уметь быть медлительным в процессе принятия решения и стремительным в исполнении". (6, с. 90–91)