Он ушел; за ним последовали его приближенные. Дорогой Александр был задумчив и молчал, а придворные громко выражали неодобрение поступку Диогена и возмущались его дерзостью. Вдруг Александр обернулся и сказал:
– Замолчите, и знайте, что если б я не был царем Александром, я желал бы быть Диогеном.
Александр был очень умен и хорошо понял слова Диогена. Он понял, что его богатство и власть ничего не могут дать Диогену, – что Диоген не только не завидует ему, но считает себя сильнее и богаче его, царя, потому что ему ничего не нужно, – что Диоген, прося его отойти, не загораживать солнца, не только это просил, но он хотел сказать этим, что царская слава и все так называемые великие торжественные дела его, совершаемые в пышности и блеске, затемняют свет простого, истинного солнца правды.
Понял все это Александр и задумался; но честолюбие и стремление к человеческой славе были так сильны в нем, что слова Диогена не принесли плода.
Однако, Александру еще раз захотелось увидеть Диогена, и он пришел к нему ночью один, стыдясь своих приближенных. Ему хотелось уговорить Диогена следовать за ним в его военных походах. "Такой замечательный мудрец был бы хорошим украшением моей свиты, – думал Александр, да кроме того, он был бы полезен мне тем, что не стал бы кривить душой, и говорил бы мне правду".
И вот однажды он опять пришел к Диогену, один, без свиты, и стал его просить об этом. Но Диоген знал, что, находясь при дворе, среди роскоши и великолепия, он лишится самого дорогого ему, – свободы, и наотрез отказал царю в его просьбе.
– Жаль, – отвечал Александр, ты бы мне помог в исполнении моего намерения.
– А какое твое намерение?
– Да мне тесно показалось в моем царстве Македонии. Я иду воевать и хочу покорить себе всю Грецию, Малую Азию, Армению, Мидию, Индию, – одним словом, всю землю. Ведь вся земля состоит из одного куска, так и нужно, чтобы над нею был один правитель.
– Но если тебе тесно в Македонии и ты идешь покорять соседние страны, так ведь тебе и вся земля тесной покажется, когда ты ее покоришь, и тогда тебе придется строить мост на луну и на солнце, чтоб завоевать весь мир.
– Нет, зачем желать невозможного, а мое намерение легко исполнимо.
– Ты молод, умен и храбр, войска тебе легко подчиняются, очень может быть, что тебе и удастся завоевать все царства; но скажи, что ты с ними будешь делать?
– А я и об этом подумал: я построю в пустынных местах новые города и села, соединю их удобными дорогами; в новые селения привлеку жителей из тех мест, где их много, дам всем подданным моим новые лучшие законы. Все они будут говорить одним языком, и я заведу у них наши науки и художества. А чтобы легче было управлять всем этим, посреди моих владений я построю большой город, и он будет моей столицею. И тогда я устрою порядок, а всем будет хорошо жить на земле. Я чувствую, и то мне на это даны силы и способности от богов.
– И долго ты думаешь так царствовать? – спросил его Диоген.
– Не знаю, но что ж, если я скоро умру, дело мое будут продолжать мои наследники, если будут того достойны. А если даже с моею смертью и рушится все и то предприятие, я все-таки одним намерением своим ставлю после себя бессмертную славу.
– Но ведь ты хочешь, Александр, подчинить своей иной власти сотни миллионов людей, ведь это нелегко. Только придется тебе пролить человеческой крови, пока достигнешь этого, подумал ли ты об этом?
– Да, жаль, много голов погибнет, без этого не обойдется; но это не может меня остановить. Люди плодовиты, народятся снова.
– Вижу, Александр, что ты воодушевлен пылкою страстью, и разубеждать мне тебя было бы бесполезно. Но вот тебе мой совет: не забывай, что не все благословляют тебя, а многие проклинают, не забывай, что последний твой раб так же чувствителен к боли и удовольствию, как и ты сам, и что ты во всем твоем царском величии так же немощен, как и он. Помни, что стоит только одному из твоих воинов пустить стрелу, или одному из твоих прислужников капнуть каплю яда в твое питье, чтобы разлетелись в прах все твои замыслы. Тебя окружают льстецы. Они станут воздавать тебе божеские почести, и тот самый час, в который ты впадешь в искушение и поверишь, что ты более, чем простой смертный, будет часом твоей погибели.
Александр внимательно слушал слова Диогена, и они глубоко затронули его молодую душу. Ему хотелось хоть чем-нибудь отблагодарить мудреца, и он с сожалением воскликнул:
– Неужели же я в самом деде ничего не могу для тебя сделать, Диоген?
– Мне ничего не нужно. Но ведь ты знаешь, сколько под твоею властью есть страдающих и угнетенных. Если хочешь сделать мне приятное, облегчи, на сколько можешь, их бедственную участь.
– Ты счастлив, Диоген, что ничего не желаешь, но прими хотя мою дружбу!
– Прости меня, Александр, но я не могу не сказать тебе того, что думаю. Царь не может быть другом р не может иметь друзей.
– Диоген, если бы я побыл дольше с тобою, то чувствую, что я остался бы жить с тобою в твоем шалаше. Но для мира довольно одного Диогена.
– Этого я не знаю, но знаю, наверное, что мир погиб между двух Александров.
– Ты прав, старик, прощай!
И они навсегда расстались.
Старость и смерть Диогена
Так и состарился Диоген на своем учительстве, и стал чувствовать приближение смерти. Он никогда не боялся её и с твердостью духа ожидал её пришествия.
Иногда ученики его разговаривали с ним о смерти и спрашивали его, не боится ли он её прихода. На это Диоген отвечал им: "Как же можно бояться смерти, когда никто никогда не видал её?"
Другие ученики, споря с ним о смерти, называли ее злом, Диоген возражал им:
– Ведь никто никогда из живых людей её не знал, почему же вы ее называете злом?
Спокойно переносил Диоген и угрозы людей, хотевших убить его.
Так, раз правитель города Афин за смелое слово, сказанное Диогеном, размахнулся на него и крикнул: "Я убью тебя!"
Диоген спокойно отвечал ему: "Убить ты меня можешь, только этим ты никого не удивишь, потому что скорпион или какая-нибудь гадина и даже ядовитое растение могут сделать то же самое".
Когда Диоген состарился, и силы его стали слабее, один из учеников его, не понявший, как следует, его учения, стал его уговаривать бросить свою бездомную жизнь и хотя под старость успокоить себя в доме своего приятеля. Диоген с грустью отвечал ученику: "Я почти добежал до цели, неужели теперь, когда уже осталось так мало, ты хочешь, чтобы я остановился и погубил работу всей моей жизни?"
Видя его нищету и бездомность, кто-то спросил его:
– Подумал ли ты о том, кто тебя похоронит?
Диоген отвечал ему:
– Тот, кому понадобится моя квартира.
Раз Диоген услыхал, что один человек печалится о том, что ему не придется умереть на своей родине.
Диоген с усмешкой сказал ему:
– Глупый, не все ли тебе равно, в какой яме будет гнить твое тело?
Смотря, как убирали тело покойника, натирали пахучими мазями и обкуривали разными духами, он говорил:
– Странные люди! при жизни, когда нужно пользоваться здоровым телом, они изнуряют его невоздержанием в разных похотях, а когда умрут, и тело им станет ни на что негодно, они стараются сберечь его навсегда.
Его спрашивали, что делать с его телом, когда он умрет? Он отвечал:
– Положите около меня палку, чтоб я мог отгонять от себя хищных зверей.
– Да, ведь, ты ничего не будешь чувствовать, возражали ему. Как же ты будешь действовать падкой?
– Так зачем же вы меня спрашиваете? Если я не буду чувствовать, "то не все ли мне равно, что будет с моим телом. Пускай его съедят собаки, по крайней мере, моя смерть принесет им пользу, а если они не удостоят меня такой почести, то погребение мое будут совершать солнце, ветер и дождь. Любой царь позавидует такому почету.
Диоген дожил до глубокой старости, когда он умер, ему было 90 лет.
Раз утром ученики Диогеновы пришли, по обыкновению, к его жилищу. Он лежал завернутый в свой плащ и как будто спал. Ученики удивились, что Диоген спит так долго, чего с ним никогда не бывало. Они подождали немного, наконец, решились сдернуть с него плащ, и к большой горести своей нашли учителя мертвым. Они так верили в силу его духа, что между ними сложился рассказ, что Диоген умер добровольно, т. е. только потому, что перестал хотеть жить.
Тело его похоронили в городе Коринфе и поставили ему бронзовый памятник, а на нем сделали надпись:
"Время точит и камень, и бронзу, но слова твои, Диоген, будут жить вечно! Ты учил людей благу, которого они сами могут достигнуть, и показал им средства спокойно и радостно жить".
Ученики Диогена
Учение Диогена слушали почти все жители тех городов и селений, где жил или проходил Диоген, и всем, кто понимал его, оно было на пользу, и жизнь тех людей менялась хоть немного к лучшему.
Однако, не все ученики поддержали славу своего учителя.
У самого Диогена, как и у всех людей, были слабости. Так, иногда он очень грубо обращался с людьми.
Рассказывают, например, что раз он пришел в дом одного богача. Комнаты его были устланы дорогими коврами; стены увешаны картинами, оружием и разными драгоценностями. Войдя в комнату, Диоген кашлянул и захотел сплюнуть. Он оглянулся вокруг и не мог найти такого места, куда бы можно было плюнуть. Везде все блестело и лоснилось, так что жаль было пачкать. Тогда Диоген обернулся к хозяину и плюнул ему в бороду.
– Что ты делаешь? – вскричал хозяин.
– Я не нашел более грязного места, – ответил Диоген.
Хозяин волей-неволей перенес ту грубость. Диогена так уважали, что и такие выходки проходили ему безнаказанно.