И все же, несмотря на простоту, она содержала несколько интересных и необычных деталей, что, собственно, и заставило меня выбрать ее, когда я взялся за перо. Применяя свой обычный метод, я продолжал сокращать количество возможных решений.
- Сколько всего слуг в доме? - спросил я.
- Если не ошибаюсь, только старик дворецкий и его жена. Эмсуорты живут очень просто.
- Следовательно, во флигеле слуги не было?
- Нет, если только его обязанности не выполняет маленький человек с бородой. Однако он совсем не похож на слугу.
- Очень важное обстоятельство. Вы не замечали, пища доставляется во флигель из дома?
- Сейчас припоминаю, что однажды я видел, как Ралф шел по дорожке парка к флигелю с корзиной в руках. Но тогда мне и в голову не пришло, что он нес еду.
- Ну а на месте вы наводили какие-нибудь справки?
- Да, я разговаривал с начальником станции и с хозяином деревенской таверны. Я интересовался, известно ли им что-нибудь о моем старом товарище Годфри Эмсуорте. Оба они утверждали, что он отправился в кругосветное путешествие. По их словам, он вернулся домой из армии, но почти сразу же отправился путешествовать. Очевидно, это общее мнение.
- Вы ничего не говорили о своих подозрениях?
- Ни слова.
- Похвально. Дело, безусловно, нужно расследовать. Я поеду вместе с вами в Таксбери-олд-парк.
- Сегодня?
Случилось так, что в то время я заканчивал дело, названное моим другом Уотсоном "Приключением в школе аббатства", - в нем был серьезно замешан герцог Грейминстерский. Кроме того, я получил одно поручение от турецкого султана, что требовало от меня немедленных действий, ибо в противном случае могли возникнуть самые неприятные политические последствия. Вот почему, судя по записям в моем дневнике, я только в начале следующей недели смог поехать в Бедфордшир вместе с мистером Джеймсом М. Доддом. По пути на вокзал Юстон мы прихватили с собой седого джентльмена - сурового и молчаливого; с ним я договорился заранее.
- Это мой старый приятель, - объяснил я Додду. Возможно, его присутствия и не потребуется, но, возможно, оно окажется необходимым. Пока нет смысла вдаваться в детали.
Из рассказов Уотсона читатели, несомненно, знают, что я обычно не трачу слов впустую и не люблю раньше времени делиться своими мыслями. Додда удивляло мое поведение, но он молчал, и мы продолжали поездку. В поезде я задал мистеру Додду еще один вопрос: мне хотелось, чтобы его ответ услышал наш спутник.
- Вы, как мне помнится, сказали, что успели хорошо разглядеть лицо вашего друга в окне, настолько хорошо, что сразу его узнали. Это так?
- Никаких сомнений. Он прижался к стеклу вплотную, и свет лампы падал как раз на его лицо.
- Но, возможно, это был кто-нибудь другой, похожий на вашего
- Нет и нет.
- Однако вы утверждали, что он изменился?
- Изменился только цвет его лица. Оно было - как бы вам сказать? - такого же белого цвета, как, скажем, живот рыбы. Словно выбеленное.
- Все или частично?
- Пожалуй, частично. Особенно мне бросился в глаза его лоб, когда он прижимался к стеклу.
- Вы окликнули Годфри?
- В ту минуту я был страшно удивлен и даже потрясен. Потом, как я уже рассказывал, я бросился за ним вдогонку, но безуспешно.
По существу, мне уже все было ясно, оставалось лишь уточнить одну небольшую деталь. После довольно продолжительной поездки мы добрались наконец до странного, беспорядочно построенного дома; дверь нам открыл старик дворецкий Ралф. Коляску я нанял на весь день и попросил своего старого друга побыть в ней, пока мы его не позовем. На Ралфе, маленьком морщинистом старичке, был обычный костюм - черный пиджак и брюки в полоску, но с одним курьезным дополнением. На руках у него я увидел коричневые кожаные перчатки. При нашем появлении он торопливо стянул их и положил на столик в вестибюле.