Утром 9 июля 1967 г. (в этот день ему исполнилось сорок девять лет) Юджи с приятелями пошёл послушать беседу Дж. Кришнамурти, которая проходила в большом шатре на окраине Саанена, деревни, в которой Юджи подписал контракт с издательством на издание его автобиографии. Работая над книгой, Юджи дошёл до описания своих отношений с Дж. Кришнамурти. Он почти уже не помнил, что он думал когда-то о пожилом почтённом "Учителе Мира", как его называли в Теософском обществе. Он уже много лет не общался с Дж. Кришнамурти и у него не было никакого определённого отношения к нему, поэтому он решил послушать утреннюю беседу, чтобы, по его словам, "освежить память". Во время беседы, слушая, как Дж. Кришнамурти описывает свободного человека, Юджи внезапно осознал, что речь идёт о нём самом.
"Какого чёрта я тут сижу и слушаю, как кто-то описывает меня и мои действия?"
Свобода в сознании перестала тогда быть чем-то "где-то там" или "извне", а просто стала тем (процессом), как он уже физиологически функционировал в тот самый момент. Это так сильно потрясло Юджи, что он, ошеломлённый, вышел из шатра и побрёл к своему дому, который находился на другой стороне долины. Подойдя к дому, он присел отдохнуть на скамейку, с которой открывался красивый вид на реки и горы долины Саанен. Сидя в одиночестве на скамейке и глядя на зелёную долину и скалистые вершины Оберланда, он подумал:
"Я всю жизнь искал ответ на вопрос: "Существует ли просветление?", но никогда не подвергал сомнению сам поиск, потому что считал само собой разумеющимся, что цель - просветление - существует. Я должен был его искать, и сам этот поиск душил меня и не давал мне прийти в моё естественное состояние. Нет ни психического, ни духовного просветления, потому что нет ни духа, ни психики. Всю свою жизнь я был дураком, ища то, чего не существует. Теперь мой поиск закончен".
В этот момент все вопросы исчезли, и Юджи навсегда перестал действовать посредством разделяющей мыслительной структуры. Толика энергии проникла в его мозг по одному из чувственных каналов и осталась там без вмешательства ума. Толика энергии, свободно вибрирующая, без интерпретации, без цензуры, не схваченная разделяющей, вытесняющей мыслительной структурой, - опасная вещь. Это сама суть внутренней анархии. Эта энергия, незатронутая мыслью (а мысль есть время), не может уйти, ей не вырваться из безмолвия. Образуется огромное молекулярное давление, которое может быть сброшено только взрывом. Этот взрыв разрушил в Юджи всю мыслительную структуру, а вместе с ней и представление о независимом "я" и противостоящем ему обществе. Он словно дошёл до конца коридора, который состоял из противоположностей; и причины, и следствия полностью исчезли. Катастрофа дошла до уровня клеток и хромосом. Она была не психологической, а физиологической по своей природе.
Юджи, потрясённый и растерянный, посмотрел на своё тело. Но в этот раз он смотрел на него без культурной обусловленности, которая идентифицировала его с описаниями: "мужчина", "индиец", "брахман", "духовный искатель", "путешественник", "оратор", "цивилизованный гражданин", "добродетельный человек" и т. д. Вместо всего этого он видел теплокровное млекопитающее, спокойное, безобидное - одетую обезьяну. Он был как грифельная доска, с которой стёрли всё написанное ранее; культурная обусловленность и "я" в мгновение ока бесследно исчезли. Осталась простая, вежливая и хорошо воспитанная обезьяна, осознающая, разумная и свободная от любых притязаний и эгоцентризма. Не имея ни малейшего представления о том, что произошло, Юджи прошёл несколько шагов до своего дома и лёг на кровать.
В течение последующих часов он ощущал спазмы в разных частях тела, по большей части в мозге, нервных сплетениях и некоторых железах. Эти спазмы иногда ослабевали. В теле, которое больше не душили накопленные знания прошлого (разделяющая мыслительная структура), начала происходить полномасштабная мутация. Большие вздутия стали появляться в разных частях тела, включая области гипофиза, шишковидной и вилочковой желёз, центра лба и передней части гортани. Глаза перестали моргать, и слёзные протоки, до того бездействовавшие, начали функционировать, по-новому увлажняя глаза. Начались различные проявления кундалини, хотя Юджи описывал их в исключительно физиологических терминах. Ежедневно происходило нечто вроде воспламенения или "ионизации" клеток, из-за чего температура тела поднималась до невероятных значений, а на теле выступал отчётливо видимый пепел. Подобно тому как выходит из строя компьютер, Юджи несколько раз в день "выходил из строя", переживал процесс умирания, когда сердцебиение почти прекращалось, температура тела падала до минимально необходимой для поддержания жизни, всё тело становилось одеревенелым и начиналась агония. И в момент, когда тело должно было впасть в состояние полной клинической смерти, оно каким-то образом "запускалось" вновь, пульс учащался, температура поднималась до нормальной, и тело начинало делать медленные потягивания, похожие на движения новорождённого. Через несколько минут Юджи возвращался в нормальное состояние.
Юджи называл свою необыкновенную мутацию "катастрофой". Для тела было страшным шоком, когда разрушилось и полностью исчезло подавляющее его устройство - разделяющая психическая структура. Больше не было того, кто тщательно проверял, сравнивал и сортировал все чувственные данные и использовал это тело для обеспечения своего собственного непрерывного существования. События стали несвязанными между собой и не имели отношения друг к другу. Чувства, освобождённые от "налёта мысли", стали жить своей жизнью, а всё полезное, что было в мыслях и воспитании, отошло на задний план, чтобы в нужный момент проявиться в сознании, не обременённом никакими сентиментальными или эмоциональными переживаниями, но лишь тогда, когда это необходимо для слаженного функционирования физического организма. Изменилась анатомия рук - теперь ладони были обращены назад, а не вдоль туловища. Тело стало телом гермафродита, являя собой идеальный союз мужского и женского начал. Такое тело обладает сексуальностью, которую мы даже представить себе не можем. Его правая сторона реагирует на женщин, а левая - по большей части на мужчин. Естественный поток энергии через такое тело, который больше не перехватывается, не блокируется и не рассеивается мыслью, течёт по позвоночнику через мозг и выходит из макушки. Его биологическая чувствительность (а другой чувствительности и нет) была настолько остра, что движения небесных тел, а в особенности Луны, имели на него заметное и сильное влияние. Как говорил Юджи, "быть любящим не означает потребность демонстративно и навязчиво касаться других, но, скорее, что тебя касается всё".
Эти необыкновенные физиологические перемены продолжались несколько лет. Юджи был настолько ошеломлён тем, что с ним происходило, что не разговаривал целый год после "катастрофы". Мутация была настолько глубокой, что ему пришлось практически заново учиться думать и разговаривать.
Примерно через год к нему вернулись все коммуникативные способности, но он всё ещё молчал. "Что можно сказать после такого?" - спрашивал он себя. Однажды ответ пришёл к нему, как озарение: "Я буду рассказывать об этом, буду говорить, как есть". И с того момента он проводил беседы, если не считать перерыва на год в конце 1970-х. Вот как Юджи рассказывал об этом: "Я не знал, что со мной происходит. У меня не было никакой точки соотнесения. Я каким - то образом умер и снова вернулся к жизни, и слава Богу. Это произошло помимо моей воли и вопреки моему религиозному прошлому, и это чудо. Меня нельзя использовать как образец для подражания".
То, что Юджи описывает, - его естественное состояние, и этим он не предлагает новый образ жизни, потому что на самом деле "другой образ жизни" для нас означает добывание того, что мы хотим, другим способом. Здесь, где находится Юджи, нет никаких желаний, помимо простой потребности в выживании и продолжении рода. Здесь нет желания получать что-то от других людей, разве что когда это диктуют базовые потребности организма. Все психологические и духовные нужды безосновательны. Вот обезоруживающее послание Юджи: "Если вы хотите с его помощью добиться психологического удовлетворения или приобрести какую-то духовную ценность, значит, вы не поняли сути".
По этой причине Юджи не основывал никаких школ, ашрамов и центров медитации. У него не было учения, которое он мог бы защищать или распространять, не было последователей, он не проводил публичных лекций, не выступал с трибуны, не писал священных текстов, не давал никаких практик или садхан и не предлагал никаких решений накопившихся человеческих проблем. Он был простым гражданином, жившим в доме у дороги; проводил неформальные беседы со всеми, кто приходил к нему, независимо от причин, по которым они приходили. Он никого не зазывал к себе и никого не гнал прочь. Его жизнь и учение "начертаны на воде", и любые попытки сохранить, облагородить или превратить то, что он говорит, в установление, - это отрицание всего того, что он так бесстрашно утверждал, и, следовательно, абсурдно.
"Мне нечего сказать человечеству, - говорит Юджи, - но насчёт одного я твёрдо уверен: я не могу помочь вам решить вашу основную дилемму или спасти вас от самообмана, а если я не могу вам помочь, то и никто не может".
Этот сборник бесед познакомит читателей с необычным человеком, человеком настолько неиспорченным, что он отказался от высокой роли освободителя или мирового учителя, указав вместо этого с безжалостной прямотой и непреклонной решимостью на единственного настоящего спасителя человечества - на эту парадоксальную свободу, которая одновременно является безропотной самостоятельностью и бесстрашным самоотречением.