82
Меж тем тиран уже лелеет в сердце
Намерения злые. Аладином
Его зовут. Недавно власть похитив,
От страха он не ведает покоя.
Жесток он от рождения, но годы
Смягчили нрав его. Теперь воскресли
В нем старые заботы: и врагов
Боится он, и подданным не верит.
83
В одном и том же городе живут
Два разные народа разной веры:
Числом преобладают христиане,
Но сила вся в руках магометан.
Когда глава Солима Аладин
Престол здесь учредил, неверным сделал
В налогах он большое облегченье,
Излишек же взвалил на христиан.
84
Сугубый страх их ненависти в нем
Сугубую жестокость пробуждает.
Доныне так еще не пламенела
И крови так не жаждала она.
Змея, окоченевшая от стужи,
К весне вреднейшей тварью оживает;
Как ни смирен, ни кроток лев ручной,
Он дикого ужасней, раздраженный.
85
"Я вижу ясно, – говорит тиран, -
Неверных подавляемую радость;
Их наши злополучия питают,
Слезам же улыбаются они.
На жизнь мою, быть может, посягая,
Они куют измену втихомолку
Иль ожидают случая внезапно
Впустить сюда своих названных братьев.
86
Нет, козни их разрушу я, свой гнев
В крови их потушу и этой кровью
Залью Солим; у матерей в утробе
Младенцев нерожденных уничтожу.
Сожгу дома и храмы их, и вот,
Где будут их костры – на этом Гробе
Святыни их; среди молитвословий
Жрецы как жертвы первые падут".
87
Так нечестивец думает, однако
Злой умысел не переходит в дело;
Но если он щадит невинность, в этом
Не жалость выражается, а трусость.
Страх будит ярость в нем, а пущий страх
Ее смиряет снова. Он боится
Закрыть пути к переговорам мирным
И рассердить сильнейшего врага.
88
Так варвар пыл обуздывает свой -
Иной исход дает ему, вернее.
Деревни разоряет он, стирает
С лица земли лачуги бедняков;
Все предает огню, не оставляя
Ни пищи христианину, ни крова.
Ручьи он даже портит и колодцы,
Примешивая яд к воде здоровой.
89
Меж тем Иерусалим он укрепляет.
Надежная твердыня с трех сторон,
В защите он лишь с севера нуждался.
Чуть Аладин опасность заподозрил,
Как поспешил там стены возвести
И воинов отряд укрыть за ними,
Из подданных набрав его отчасти,
Отчасти же наняв чужих людей.
ПЕСНЯ ВТОРАЯ
1
Среди военных сборов предстает
Однажды сам Исмен перед тираном;
Исмен, который властен из могилы
Бездушный прах на свет и к жизни вызвать;
Исмен, чей мрачный голос повергает
Владыку преисподней в страх и трепет;
Исмен, поработитель темных сил,
То милостивый к ним, то беспощадный.
2
В ислам из христианства перейдя,
Не позабыл еще он прежней веры
И в колдовстве кощунственно мешает
Едва ему знакомые обряды.
На этот раз из мрака черных таинств,
Проведав о нагрянувшей беде,
Жестокому властителю сугубо
Жестокие советы он приносит.
3
И молвит: "Государь, неудержимо
Тебя одолевает вражья рать;
Исполним же наш долг, отваге нашей
И небеса и мир окажут помощь.
Все мудростью усчитано твоею,
Как царь и вождь все меры принял ты,
И если мы тебя достойны будем,
Твои враги здесь обретут могилу.
4
А я готов помочь тебе посильно,
Твои труды и беды разделить.
Я отдаю в твое распоряженье
И старости испытанной советы,
И средства все искусства моего.
Бороться за тебя и самый Ад
Заставлю я. Но, государь, послушай,
Одну тебе открыть я должен тайну.
5
У христиан есть в храме подземелье,
А в нем алтарь, на алтаре ж богини
Изображенье; глупый этот люд
Ее за Богоматерь почитает.
Она – под покрывалом, перед нею
Горит неугасимая лампада;
По сторонам во множестве висят
Усердных богомольцев приношенья.
6
Изображенье это сам своей
Рукой ты должен вынести из храма
И сам его же поместить в мечети.
А я такие чары призову
На помощь, что богиня превратится
В надежную для наших стен охрану:
Ты в ней залог победы обретешь,
И власть твою она же обеспечит".
7
Сказал. Тиран, поддавшись увещаньям,
Летит под кров святыни христианской
И разгоняет пастырей, потом
Рукою святотатственною образ
Выносит вон и водворяет в храм,
Где Небо предается поруганью.
А чародей уже бормочет глухо
Над образом преступные заклятья.
8
Но с первою улыбкою Авроры
Страж храма, нечестивого уже,
Сокровище глазами всюду ищет,
И нет его нигде. Спешит к тирану;
Нежданной вестью в ярость приведенный,
Тот восклицает: "Дело, очевидно,
Руки, для нас неведомой пока,
Но не иной руки, как христианской".
9
Взята ль святыня набожной рукой?
Иль Небо возмутилось тем, что образ
Его царицы, матери Господней,
Подвергся оскверненью, и хотело
Явить свое могущество? Молва
Колеблется меж ловкостью и чудом;
Но что для человека не по силам,
В том вера видит знамение свыше.
10
Старательные обыски идут
По храмам и жилищам христианским:
Все уголки осматривают зорко,
Доносчиков за плату приглашают,
Мучительными карами грозят
Тому, кто скроет вора иль пропажу.
И тщетны все усилья чародея:
Ему не открывает правды Небо.
11
Жестокий Аладин, на христиан
Любое зло всегда взвалить готовый,
В неистовство приходит, оттого
Что против них нет у него улики.
Он хочет мстить; гнев утолить он хочет
Во что бы то ни стало. Говорит:
"Погибнешь ты, неведомый преступник,
Погибнешь заодно со всею сектой!
12
Чтоб не ушел виновный от возмездья,
Погибнет пусть и правый, и невинный!
Невинный! Правый! Ах! Все, все виновны!
Друзей мы не имеем между ними;
Кто непричастен новому злодейству,
За старое заслуживает смерти.
Железом и огнем вооружиться
Спеши, народ мой верный! Жги и режь!"
13
Так возгласил тиран. Приказ жестокий
Меж христиан распространяет ужас:
Со скорбью и отчаяньем в сердцах
Они уж видят смерть перед собою,
Не смеют ни бежать, ни защищаться;
Ни милости, ни правды нет для них.
Злой участи покорные, они
Находят помощь вдруг где и не ждали.
14
Есть девушка в общине христианской
С высокою душою, с чистым сердцем.
В красе очаровательной своей
Она лишь блеск своих достоинств видит,
Но их под кровом скромного жилища
С достоинством скрывает благородным.
И любо ей, забытой, одинокой,
Для взоров и похвал быть недоступной.
15
Но красоту ничто не может скрыть.
Ты этого, Любовь, не допустила!
И юноша, тобой воспламененный,
К ней доступ получил через тебя же.
То бродишь ты с повязкой на глазах,
То с Аргусом всевидящим, свободно
Для взора все преграды разрушая,
Влюбленного в приют заветный вводишь.
16
Софрония, увидевшая свет
В одних стенах с Олиндом, с ним и Бога
Чтит одного. Он многого желает,
Ждет малого и ничего не просит,
Открыться не умея иль не смея;
Она ж его не замечает вовсе.
Так до сих пор бедняк был для нее
Незнаемым иль, может быть, презренным.
17
Зловещие о христианах слухи
В убежище Софронии проникли;
И замысел великий в ней родился:
Она спасти единоверцев хочет.
С отвагою в ней борется стыдливость;
Но, наконец, отвага побеждает:
В счастливом сочетании, вернее,
Сливаются согласно оба чувства.
18
И вот она среди толпы одна;
Красы не выставляя и не пряча,
Взор опустив, под легким покрывалом
Идет она уверенно и скромно.
Не угадать, расчет иль случай ей
Такое придает очарованье.
Счастливая небрежность – дар природы,
Любви и благодетельного Неба.
19
Все взоры на нее устремлены;
Она ж сама ни на кого не смотрит
И, лишь дойдя до грозного тирана,
Ему в лицо бесстрашно говорит:
"Повремени с возмездием кровавым
И удержи народ! Я укажу
Того, кто виноват перед тобою,
И выдам жертву гнева твоего".
20
Отвагой благородной и нежданным
Сиянием красы так Аладин
Был поражен, что гнев его смирился
И потускнел в глазах огонь зловещий.
Когда б не столь жесток он был, она же
Не столь сурова, вспыхнул бы он страстью.
Но строгая разборчива краса,
И чтоб любовь жила, нужна надежда.
21