По расхожим понятиям, для своего сына Анна не была образцовой матерью, но, тем не менее, сумела передать ему главное, то, что он сын своего отца. В доказательство приведем рассказ самого Льва Гумилёва о том, из-за чего он был арестован в 1938 году, будучи студентом университета, и попал в лагерь: "Лектор стал потешаться над стихотворениями и личностью моего отца. "Поэт писал про Абиссинию, – восклицал он, – а сам не был дальше Алжира…" Не выдержав, я крикнул профессору с места: "Нет, он был не в Алжире, а в Абиссинии!" Пумпянский снисходительно парировал мою реплику: "Кому лучше знать – вам или мне?" Я ответил: "Конечно, мне". В аудитории около двухсот студентов засмеялись. В отличие от Пумпянского, многие из них знали, что я – сын Гумилёва. Все на меня оборачивались и понимали, что мне, действительно, лучше знать. Пумпянский сразу же после звонка побежал жаловаться на меня в деканат. Первый допрос во внутренней тюрьме НКВД на Шпалерной следователь Бархударян начал с того, что стал читать мне бумагу, в которой во всех подробностях сообщалось об инциденте, произошедшем на лекции Пумпянского…".
Многие стихотворения Николая Гумилёва – "мысленный разговор с Ахматовой". Внутренняя связь обоих поэтов оставалась всегда. А неудачных подражательниц поэтессы, которых называл "подахматовками", Гумилёв любил высмеивать, ведь они порой практически вторили Ахматовскому "я на правую руку надела перчатку с левой руки", такими перлами, как "я туфлю с левой ноги на правую ногу надела". Так и остались эти воспоминания на долгие годы, порой счастливые, порой трагичные, всегда – живые.
Как странно – ровно десять лет прошло,
И не могу не думать я о пальмах,
И о платанах, и о водопаде,
Во мгле белевшем, как единорог.Нина Щербак
В шумном вихре юности цветущей
"В шумном вихре юности цветущей…"
В шумном вихре юности цветущей
Жизнь свою безумно я сжигал,
День за днем, стремительно бегущий,
Отдохнуть, очнуться не давал.Жить, как прежде больше не могу я,
Я брожу, как охладелый труп,
Я томлюсь по ласке поцелуя,
Поцелуя милых женских губ.До мая 1903
"Был праздник веселый и шумный…"
Был праздник веселый и шумный,
Они повстречалися раз…
Она была в неге безумной
С манящим мерцанием глаз.А он был безмолвный и бледный,
Усталый от призрачных снов.
И он не услышал победный
Могучий и радостный зов.Друг друга они не узнали
И мимо спокойно прошли,
Но звезды в лазури рыдали,
И где-то напевы звучали
О бледном обмане земли.1904
"Когда, изнемогши от муки…"
Когда, изнемогши от муки,
Я больше ее не люблю,
Какие-то бледные руки
Ложатся на душу мою.И чьи-то печальные очи
Зовут меня тихо назад,
Во мраке остынувшей ночи
Нездешней мольбою горят.И снова, рыдая от муки,
Проклявши свое бытие,
Целую я бледные руки
И тихие очи ее.1904
"Когда из темной бездны жизни…"
Когда из темной бездны жизни
Мой гордый дух летел, прозрев,
Звучал на похоронной тризне
Печально-сладостный напев.И в звуках этого напева,
На мраморный склоняясь гроб,
Лобзали горестные девы
Мои уста и бледный лоб.И я из светлого эфира,
Припомнив радости свои,
Опять вернулся в грани мира
На зов тоскующей любви.И я раскинулся цветами,
Прозрачным блеском звонких струй,
Чтоб ароматными устами
Земным вернуть их поцелуй.Осень 1905
"С тобой я буду до зари…"
С тобой я буду до зари,
Наутро я уйду
Искать, где спрятались цари,
Лобзавшие звезду.У тех царей лазурный сон
Заткал лучистый взор;
Они – заснувший небосклон
Над мраморностью гор.Сверкают в золоте лучей
Их мантий багрецы,
И на сединах их кудрей
Алмазные венцы.И их мечи вокруг лежат
В каменьях дорогих,
Их чутко гномы сторожат
И не уйдут от них.Но я приду с мечом своим;
Владеет им не гном!
Я буду вихрем грозовым,
И громом, и огнем!Я тайны выпытаю их,
Все тайны дивных снов,
И заключу в короткий стих,
В оправу звонких слов.Промчится день, зажжет закат,
Природа будет храм,
И я приду, приду назад,
К отворенным дверям.С тобою встретим мы зарю,
Наутро я уйду,
И на прощанье подарю
Добытую звезду.Осень 1905
Credo
Откуда я пришел, не знаю…
Не знаю я, куда уйду,
Когда победно отблистаю
В моем сверкающем саду.Когда исполнюсь красотою,
Когда наскучу лаской роз,
Когда запросится к покою
Душа, усталая от грез.Но я живу, как пляска теней
В предсмертный час больного дня,
Я полон тайною мгновений
И красной чарою огня.Мне все открыто в этом мире -
И ночи тень, и солнца свет,
И в торжествующем эфире
Мерцанье ласковых планет.Я не ищу больного знанья,
Зачем, откуда я иду;
Я знаю, было там сверканье
Звезды, лобзающей звезду.Я знаю, там звенело пенье
Перед престолом красоты,
Когда сплетались, как виденья,
Святые белые цветы.И жарким сердцем веря чуду,
Поняв воздушный небосклон,
В каких пределах я ни буду,
На все наброшу я свой сон.Всегда живой, всегда могучий,
Влюбленный в чары красоты.
И вспыхнет радуга созвучий
Над царством вечной пустоты.Осень 1905
"Я конквистадор в панцире железном…"
Я конквистадор в панцире железном,
Я весело преследую звезду,
Я прохожу по пропастям и безднам
И отдыхаю в радостном саду.Как смутно в небе диком и беззвездном!
Растет туман… но я молчу и жду
И верю, я любовь свою найду…
Я конквистадор в панцире железном.И если нет полдневных слов звездам,
Тогда я сам мечту свою создам
И песней битв любовно зачарую.Я пропастям и бурям вечный брат,
Но я вплету в воинственный наряд
Звезду долин, лилею голубую.Осень 1905
Людям настоящего
Для чего мы не означим
Наших лум горячей дрожью,
Наполняем воздух плачем,
Снами, смешанными с ложью.Для того ль, чтоб бесполезно,
Без блаженства, без печали
Между Временем и Бездной
Начертить свои спирали.Для того ли, чтоб во мраке,
Полном снов и изобилья,
Бросить тягостные знаки
Утомленья и бессилья.И когда сойдутся в храме
Сонмы радостных видений,
Быть тяжелыми камнями
Для грядущих поколений.Осень 1905
Рассказ девушки
В вечерний час горят огни…
Мы этот час из всех приметим,
Господь, сойди к молящим детям
И злые чары отгони!Я отдыхала у ворот
Под тенью милой, старой ели,
А надо мною пламенели
Снега неведомых высот.И в этот миг с далеких гор
Ко мне спустился странник дивный.
В меня вперил он взор призывный,
Могучей негой полный взор.И пел красивый чародей:
"Пойдем со мною на высоты,
Где кроют мраморные гроты
Огнем увенчанных людей.Их очи дивно глубоки,
Они прекрасны и воздушны,
И духи неба так послушны
Прикосновеньям их руки.Мы в их обители войдем
При звуках светлого напева,
И там ты будешь королевой,
Как я могучим королем.О, пусть ужасен голос бурь
И страшны лики темных впадин,
Но горный воздух так прохладен
И так пленительна лазурь".И эта песня жгла мечты,
Дарила волею мгновенья
И наряжала сновиденья
В такие яркие цветы.Но тих был взгляд моих очей,
И сердце, ждущее спокойно,
Могло ль прельститься цепью стройной
Светло-чарующих речей.И дивный странник отошел,
Померкнул в солнечном сиянье,
Но внятно – тяжкое рыданье
Мне повторял смущенный дол.В вечерний час горят огни…
Мы этот час из всех приметим,
Господь, сойди к молящим детям
И злые чары отгони!Осень 1905
"Иногда я бываю печален…"
Иногда я бываю печален,
Я забытый, покинутый бог,
Созидающий, в груде развалин
Старых храмов, грядущий чертог.Трудно храмы воздвигнуть из пепла,
И бескровные шепчут уста,
Не навек ли сгорела, ослепла
Вековая, Святая Мечта.И тогда надо мною, неясно,
Где-то там в высоте голубой,
Чей-то голос порывисто-страстный
Говорит о борьбе мировой."Брат усталый и бледный, трудися!
Принеси себя в жертву земле,
Если хочешь, чтоб горные выси
Загорелись в полуночной мгле.Если хочешь ты яркие дали
Развернуть пред больными людьми,
Дни безмолвной и жгучей печали
В свое мощное сердце возьми.Жертвой будь голубой, предрассветной…
В темных безднах беззвучно сгори…
…И ты будешь Звездою Обетной,
Возвещающей близость зари".Осень 1905
Людям будущего
Издавна люди уважали
Одно старинное звено,
На их написано скрижали:
"Любовь и Жизнь – одно".
Но вы не люди, вы живете,
Стрелой мечты вонзаясь в твердь,
Вы слейте в радостном полете
Любовь и Смерть.